Диана 
Маша сидела у окна своей маленькой питерской квартиры, глядя, как серые облака сгущаются над крышами. Ей было 29, и она давно смирилась с мыслью, что любовь — это удел других: тех, кто умеет сиять на вечеринках или загадочно улыбаться в метро. Она же была обычной — маркетолог в небольшой фирме, любительница кофе с корицей и одиноких прогулок по парку с наушниками, где музыка заменяла ей разговоры. Мужчины в ее жизни появлялись, как редкие гости, оставляя после себя лишь легкое недоумение и пустую чашку на столе. «Может, я просто не из тех, кого любят», — думала она, подперев подбородок рукой.
Но судьба, как старый режиссер, обожает неожиданные повороты. В ту субботу Маша решила нарушить привычный ритуал и вместо парка отправилась в кофейню на углу своей улицы — маленькое место с деревянными столиками и запахом свежесваренного эспрессо. Она заказала латте с корицей, устроилась у окна и стала рисовать пальцем узоры на запотевшем стекле, пока дождь лениво стучал по тротуару.
Дверь распахнулась с резким звоном колокольчика, и в кофейню буквально ворвался парень. Высокий, с растрепанными темными волосами, он выглядел так, будто только что проиграл битву с ливнем: куртка промокла насквозь, капли стекали по вискам, а в руках он сжимал зонт, который явно не успел раскрыть. Он неловко стряхивал воду с рукавов, бормоча извинения перед барристой:
— Простите, я не хотел устроить тут потоп! Этот дождь просто подкараулил меня за углом.
Его голос был теплым, с легкой хрипотцой, и Маша невольно подняла глаза. Он поймал ее взгляд и улыбнулся — так легко и искренне, что она тут же отвела глаза, чувствуя, как щеки начинают предательски розоветь. «Что за глупости», — одернула она себя, возвращаясь к своему кофе.
Но через минуту судьба снова вмешалась. Парень, пытаясь достать кошелек из кармана, уронил телефон — тот с глухим стуком приземлился прямо под Машиным столиком. Она наклонилась, подняла его и протянула хозяину, стараясь не смотреть слишком долго в его темные глаза.
— Кажется, это ваше, — сказала она тихо, почти шепотом.
— Спасибо! Вы мой спаситель, — он улыбнулся еще шире, принимая телефон. — Меня зовут Саша. Можно угостить вас кофе за помощь? Или хотя бы посидеть с вами, пока я не утоплю что-нибудь еще?
Маша замялась. Она не любила спонтанные знакомства, не доверяла людям, которые так легко вторгаются в чужое пространство. Но в его взгляде не было ни капли навязчивости — только любопытство и что-то теплое, почти детское.
— У меня уже есть кофе, — ответила она, но, заметив его слегка разочарованный взгляд, добавила: — Но посидеть можете. Если не боитесь, что я начну читать лекцию о маркетинге.
Саша рассмеялся, и этот смех оказался заразительным. Он заказал себе американо и сел напротив, стряхнув с волос последние капли дождя.
— Лекция о маркетинге? Звучит как вызов. А я, между прочим, однажды пытался научиться танцевать танго. Наступил учительнице на ногу на первом же занятии. Она до сих пор, наверное, меня проклинает.
Маша не удержалась и улыбнулась.
— Танго? Серьезно? Это же красиво. Почему бросили?
— Ну, после того, как я чуть не сломал ей каблук, она сказала, что у меня «две левые ноги и ноль чувства ритма». Я решил не спорить с профессионалом, — Саша пожал плечами, но в его глазах плясали искры. — А ты танцуешь?
— Нет, — Маша покачала головой. — Я больше по части наблюдать за дождем и думать о смысле жизни.
— Тогда мы идеальная пара, — подмигнул он. — Я наступаю на ноги, ты философствуешь. Вместе могли бы открыть школу странных талантов.
Она засмеялась — впервые за долгое время так искренне, что сама удивилась. Они говорили обо всем: о книгах (Саша обожал фантастику, а Маша — старые романы), о том, как он однажды потерялся в лесу под Выборгом, о ее привычке рисовать на салфетках, когда скучно. Время текло незаметно, и даже дождь за окном, казалось, стал мягче.
Когда они вышли из кофейни, небо уже начало проясняться. Саша вдруг остановился и посмотрел на нее.
— Пойдем прогуляемся? Я знаю одно место. Тебе понравится, обещаю.
— Куда? — Маша насторожилась, но любопытство пересилило.
— Увидишь, — загадочно ответил он и протянул руку. Она не взяла ее, но пошла рядом, чувствуя, как внутри что-то тихо оживает.
Через полчаса они стояли на набережной Невы. Ветер гнал мелкие волны по воде, а вдалеке виднелись силуэты мостов. Саша показал на старый фонарь у парапета.
— Видишь? Я нашел это место случайно, когда гулял ночью. Здесь всегда тихо, даже когда весь город шумит.
Маша вдохнула прохладный воздух и кивнула.
— Красиво. Спокойно.
Но тишина длилась недолго. Небо снова затянуло тучами, и через минуту хлынул дождь — резкий, холодный, с порывами ветра. Маша инстинктивно шагнула под навес, но Саша схватил ее за руку.
— Подожди! Давай станцуем!
— Что? — она уставилась на него, как на безумца. — Здесь? Под дождем? Ты серьезно?
— А почему нет? — он рассмеялся, и в его голосе было столько жизни, что Маша замерла. — Ну же, один танец! Никто не увидит, кроме чаек.
— Я не умею танцевать, — она попыталась вырваться, но его рука была теплой и уверенной.
— Я тоже! Это будет наш стиль, — Саша закружил ее прямо на мокрой брусчатке.
Это было нелепо и прекрасно. Маша спотыкалась, смеялась, промокала до нитки, а Саша напевал какую-то мелодию, которую тут же придумывал. Они падали друг на друга, скользили, но продолжали двигаться — будто весь мир сжался до этого мокрого клочка набережной. Дождь барабанил по плечам, волосы липли к лицу, а сердце билось так громко, что заглушало шум воды.
— Ты сумасшедший! — крикнула Маша, задыхаясь от смеха.
— А ты красивая, когда смеешься! — крикнул он в ответ, и она вдруг замолчала, глядя на него сквозь пелену дождя.
В тот момент что-то изменилось. Маша, которая всегда боялась выйти за рамки, спрятаться от чужих глаз, вдруг почувствовала себя свободной. Любовь, подумала она, — это не идеальные свидания и букеты роз. Это мокрые кеды, нелепый танец и человек, который видит в тебе больше, чем ты сама.
Прошло три месяца. Саша и Маша теперь часто гуляют вместе, особенно когда небо хмурится. Он учит ее танцевать — пока безуспешно, но с бесконечным терпением. А она рисует для него на салфетках маленькие истории их встреч. И каждый раз, когда начинается дождь, он шепчет ей:
— Ну что, станцуем?
А она улыбается, берет его за руку и думает, что любовь, оказывается, создана и для нее — с привкусом мокрых волос, кофе с корицей и свободы, о которой она раньше только мечтала.
