Диана 
Пролог
Некоторые дороги ведут к дому, другие — к людям. А есть тропинки, по которым идут сердца. Не по асфальту, а по воспоминаниям, любви и верности. Эта история — о такой тропинке. О собаке, которая не просто ждала — жила ожиданием.
Глава 1. Одинокий дом
Павел Иванович Третьяков жил на краю деревни Заречье — в деревянном доме, покосившемся от времени, но наполненном тёплым уютом. На стенах висели старые чёрно-белые фотографии: он с женой на свадьбе, он с сыном в армии, потом — внучка на руках, ещё младенцем.
Супруга ушла первой — тихо, без слов. Сын перебрался в Москву: «Пап, ну что ты, ну кому там эта глушь?» — говорил по телефону всё реже.
— Вот и остались мы с тобой, Гром, — говорил Павел, раскладывая на столе кусочки хлеба и сала.
Пёс, рыжий, крупный, с выразительным взглядом, в ответ поднимал голову и тяжело вздыхал.
— Что вздыхаешь? Я ещё живой. И ты со мной.
Они были как два старых товарища. Павел говорил — Гром слушал. Павел вспоминал — пёс прикладывался носом к колену, будто подтверждал: я рядом.
Глава 2. Лесная тишина
В тот декабрьский день небо было низким, как крышка. Павел взял топор, корзину и вышел.
— Я быстро, Гром. Ты смотри за хозяйством.
Гром не хотел пускать. Тянул за полушубок, скулил.
— Ну не хнычь. Не впервой.
Старик шагал по знакомой тропинке, уверенно. Но лёд под снегом предал. Павел поскользнулся и покатился вниз по склону в овраг. Боль в ноге, в ребрах, затем темнота…
Глава 3. Долгие дни
Снег шёл каждый день. Гром метался по двору, подвывал. Ночами завывал, глядя в сторону леса. Его глаза тускнели, шерсть облезала. Он перестал есть.
Мария Николаевна, соседка:
— Громка, да перестань! Ну куда он денется? Старик, конечно, но может… может его в больницу отвезли?
Она несла еду, клала в миску, оставляла двери сарая открытыми.
Гром ел, но не при ней. Никого не подпускал.
Он ждал. И верил.
Глава 4. В городе
Павел пришёл в себя в районной больнице. Без телефона, без документов. Память отшибло на неделю. Потом — медкарта, реабилитация, переводы в санаторий. Внук звонил, искал, но деревня так и не ответила. Зимы в тех местах суровы, дороги сметают, связь нестабильная.
— У меня в деревне пёс… — шептал Павел врачам. — Он ждёт.
— Вы сначала сами встаньте, дедушка, потом — хоть в Антарктиду.
Глава 5. Ожидание
Весной Гром уже не подбегал к воротам. Он просто сидел. Смотрел на тропинку. Весь день. Иногда ночью.
Иногда проходили люди:
— Он как часовой. Даже в грозу не уходит.
Летом он стал худее. Но никто не смел называть его «бродягой». Он был Сторожем. Верности. Памяти. Надежды.
Глава 6. Возвращение
Прошла почти зима. На тропинке показалась фигура. Медленная, прихрамывающая, с палкой. В плаще.
Гром вскочил. Нос поднялся — он уловил запах. Родной. Единственный.
— Гром… — голос сорвался.
Собака выла. Кричала. Бежала через снег, будто расталкивая прошлое.
— Ты… ты правда ждал меня?.. — Павел упал на колени. — Я думал, ты… а ты…
Он обнял Грома, и они лежали в снегу, старик и пёс, два сердца, вернувшие друг друга.
Эпилог
С тех пор их видели каждый вечер — на лавочке у калитки. Павел читал газету, Гром дремал рядом, уткнувшись мордой в колени.
На табличке у дома кто-то выжег:
«Здесь живёт собака, которая научила деревню верить».
