Диана 
Осенний дождь барабанил по окнам просторной гостиной, где в камине потрескивали дрова, отбрасывая тёплые отблески на стены. За стеклом мокрые берёзы роняли жёлтые листья, которые ветер разносил по лужам, создавая пёструю картину. Этот дом — двухэтажный, с верандой и небольшим садом — был их с Мариной гнёздышком, но не их заслугой. Подарок её отца, успешного предпринимателя, он стал для Павла одновременно благословением и тяжёлым бременем.
Павел сидел в кресле, сжимая стакан с виски. Янтарная жидкость плескалась в хрустале, но не приносила покоя. Мысли путались, как старые провода в подвале.
— Мама приезжает завтра, — сказал он, нарушая тишину.
Марина отложила планшет, на котором просматривала эскизы для нового проекта. Её взгляд был смесью сочувствия и усталости.
— И что ты ей расскажешь? — спросила она. — Как ты в одиночку заключил сделку с немецкими партнёрами? Или придумаешь новую легенду про свою империю?
Павел поморщился, словно от укола.
— Что ты хочешь, чтобы я сказал? Что я обычный инженер в фирме твоего отца? Что этот дом, — он обвёл рукой комнату с высокими потолками, — не мой, а ваш?
— А что тут стыдного, Паша? — Марина встала, её голос был спокойным, но твёрдым. — Быть инженером — нормально. Жить в доме, который подарил мой отец, — тоже нормально. Стыдно только врать. Постоянно.
Семнадцать лет брака научили её держать эмоции в узде, но каждый визит свекрови, Галины Ивановны, превращал их жизнь в театр абсурда. Павел становился актёром, разыгрывающим роль магната, а Марина — невольной зрительницей.
Часы на стене пробили десять. За окном ветер гнул ветви берёз, стуча ими по стеклу, будто просясь в тепло. Павел чувствовал, как внутри нарастает тревога, похожая на эту бурю.
— Марин, ты не понимаешь, — начал он, ставя стакан на стол. — Для мамы…
— Для твоей мамы важны только похвалы соседок, — перебила она. — Ей нужен сын-герой, которого можно показать всем. А тебе что нужно, Паша? Быть её трофеем или жить своей жизнью?
Вопрос резанул, как нож. В детстве Павел каждый вечер слушал от матери: «Сын Нины Васильевны поступил в лучший вуз», «Дочь Тамары выиграла конкурс». «Почему ты не можешь быть как они?» — звучало рефреном. Чтобы заслужить её улыбку, он начал приукрашивать: пятёрки, которых не было, похвалы, которых не заслужил. Со временем ложь стала привычкой.
— Она приезжает с подругами, — выдохнул он. — Хочет похвастаться, как её сын «всё сам».
Марина откинулась в кресле, её тёмные волосы рассыпались по плечам.
— Я устала от этого цирка, — сказала она. — Либо ты говоришь правду, либо я забираю детей и уезжаю к родителям. И, кстати, этот дом в собственности отца. Если я уйду, тебе придётся искать новое жильё.
Дождь за окном усилился, превращая сад в размытое пятно.
— Это шантаж? — Павел попытался изобразить гнев, но голос дрогнул.
— Это выбор, — ответила она. — Мне надоело жить в твоих фантазиях. Детям стыдно за отца, который врёт даже бабушке.
Павел почувствовал ком в горле. Марина была права. Он всю жизнь строил образ успешного человека — того, кем никогда не был. Работа в компании тестя, должность ведущего инженера — это было неплохо, но не то, о чём он рассказывал. Его «переговоры с заграницей» были выдумкой, а «контракты» — плодом воображения.
— Я не смогу, — прошептал он. — Она не переживёт.
— Ты не переживёшь, — возразила Марина, подходя к окну. — Ты уже не живёшь, Паша. Ты играешь роль.
Она повернулась, её силуэт на фоне дождя казался одновременно хрупким и сильным.
— Помнишь, как мы познакомились? — спросила она. — Ты был курьером, развозил пиццу, чтобы оплатить учёбу. И мне было всё равно, сколько у тебя денег. Я любила тебя настоящего, а не этого лжеца.
Её слова ударили сильнее бури за окном. Тот парень был честным, открытым, без масок. Всё изменилось, когда он встретил семью Марины. Её отец, владелец строительной фирмы, предложил работу, и Павел увидел шанс стать «кем-то». Ложь началась с мелочей, а потом захватила всё.
— Мама всегда хотела, чтобы я превзошёл отца, — сказал он после паузы. — Он был учителем, всю жизнь на одном месте. Когда она узнала, что я женюсь на тебе, радовалась не любви, а тому, что я «выбился в люди».
— И ты решил, что проще притворяться, чем доказывать что-то реальными делами, — кивнула Марина. — Завтра она приедет. Скажи ей правду — о работе, о доме, обо всём. Или я уйду.
Ночь прошла в тревоге. Павел лежал, глядя в потолок, прокручивая разговор с матерью. Как сказать, что он не магнат, а инженер? Что дом — не его заслуга? Каждый сценарий казался провальным.
Утро встретило серым небом и мелким дождём. Марина готовила завтрак, дети — пятнадцатилетняя Лиза и десятилетний Артём — сидели за столом.
— Пап, бабушка опять будет говорить, что ты строишь небоскрёбы? — спросил Артём, жуя тост. — В школе ржут, когда я говорю, что ты просто инженер.
Павел замер. Даже сын знал правду и страдал от его лжи.
— Сегодня всё будет иначе, — ответил он, чувствуя, как горло сжимается. — Обещаю.
Марина отвезла детей к своим родителям, оставив Павла одного. Он ходил по дому, разглядывая его, как чужой. Деревянные полы, картины, кожаный диван — всё выбрано и оплачено тестем. Даже его должность была подарком.
К обеду у ворот остановилось такси. Галина Ивановна, высокая женщина с аккуратной причёской, вышла в сопровождении двух подруг — таких же элегантных, с яркими шарфами и брошами.
— Павлик! — воскликнула она, обнимая сына. — Это Тамара и Ирина, мои подруги из кружка по живописи. Я столько о тебе рассказывала, они мечтали увидеть твой особняк!
Подруги заулыбались, оглядывая дом с восторгом. Павел почувствовал, как внутри всё сжимается.
— Заходите, — выдавил он, открывая дверь.
Галина Ивановна с гордостью водила подруг по комнатам, рассказывая небылицы.
— Здесь Павел проводит встречи с инвесторами из Дубая, — заявила она, показывая кабинет. — Он ведь чуть ли не в одиночку поднял компанию тестя!
В реальности Павел составлял чертежи и проверял сметы, а «встречи» были плодом его воображения.
— А где Марина? — спросила Тамара.
— Уехала с детьми к родителям, — ответил Павел, стараясь не смотреть матери в глаза.
— Жаль, — вздохнула Галина Ивановна. — Хотела показать подругам твою идеальную семью. Ну ничего, расскажи про тот проект с итальянцами, что ты упоминал!
Павел почувствовал, как пол уходит из-под ног. Проекта с итальянцами не существовало — очередная выдумка.
— Мам, нам надо поговорить, — сказал он тихо. — Наедине.
— Зачем? — она рассмеялась, обнимая подруг. — Мы все свои, говори при всех!
— Хорошо, — Павел глубоко вздохнул. — Никаких итальянцев нет. Я не руковожу компанией. Я инженер, работаю на фирме тестя. Этот дом подарили родители Марины. Я не миллионер, не гений бизнеса. Всё, что ты рассказывала — ложь. Моя ложь.
Тишина накрыла гостиную, как тяжёлое одеяло. Подруги замерли, Галина Ивановна смотрела на сына, будто он ударил её.
— Это шутка? — выдавила она, нервно улыбаясь.
— Нет, — Павел сел, чувствуя, как силы уходят. — Я врал годами, потому что боялся тебя разочаровать. Боялся, что ты перестанешь мной гордиться, если узнаешь, что я обычный.
Галина Ивановна побледнела. Её подруги переглянулись, не зная, что делать.
— Может, мы пойдём… — начала Ирина.
— Нет, останьтесь, — резко сказала Галина Ивановна. — Раз сын хочет всё вывалить, пусть будет так.
Она села напротив, её руки дрожали.
— Зачем? — спросила она. — Чтобы опозорить меня?
— Чтобы перестать позорить себя, — ответил Павел. — Ты всегда хотела, чтобы я был лучше всех. В школе, в институте, в жизни. Я не дотягивал, и твоё разочарование убивало меня. Вот я и начал выдумывать — оценки, успехи, контракты. А потом не смог остановиться.
Подруги молчали, глядя в пол. Входная дверь скрипнула — вошла Марина. Она сняла плащ и встала рядом с мужем.
— Здравствуйте, Галина Ивановна, — сказала она спокойно. — Я рада, что Павел решился.
— Ты знала? — ахнула свекровь. — И молчала?
— Я пыталась его остановить, — ответила Марина. — Но он должен был сам понять, что ложь разрушает.
Тамара, одна из подруг, вдруг встала.
— Галина, знаешь, — тихо сказала она, — я тоже врала. Мой сын — водитель такси, а я всем говорю, что он логист в крупной компании. Потому что боялась твоих рассказов о Павле.
— Что? — Галина Ивановна уставилась на неё.
— А моя дочь — официантка, — добавила Ирина. — Я выдаю её за дизайнера. Мы все врем, чтобы не казаться хуже.
Гостиная замерла. Дождь за окном стучал, будто подчёркивая каждое слово.
— Мам, — Павел взял её руку, — я инженер. У меня хорошая зарплата, любимая семья, уважение коллег. Этого мало?
Галина Ивановна заплакала — тихо, без всхлипов, как будто слёзы сами текли по щекам.
— Я думала, ты должен быть лучше отца, — прошептала она. — Он был продавцом, всю жизнь в одном магазине. Я не хотела, чтобы ты повторил его путь.
— Но папа был счастлив, — сказал Павел. — Он любил нас, свою работу. Разве это не главное?
Марина обняла мужа за плечи.
— Галина Ивановна, ваш сын — замечательный, — сказала она. — Он не миллиардер, но он честный. Разве это не победа?
Свекровь медленно кивнула, вытирая слёзы.
— Прости, сынок, — сказала она. — Я так хотела, чтобы тобой гордились, что не видела, как ты страдаешь.
Дети вернулись вечером, тихо вошли, словно чувствуя перемены. Лиза посмотрела на отца.
— Пап, ты правда теперь не будешь притворяться? — спросила она.
— Правда, — улыбнулся Павел. — Я теперь просто папа. И инженер.
— Круто, — кивнула она. — А то в школе уже не знали, как врать за тебя.
Ночью, когда подруги уехали, а Галина Ивановна легла спать, Павел и Марина вышли на веранду. Дождь стих, и небо прояснилось, открывая звёзды.
— Как ты? — спросила Марина, укрывая его пледом.
— Легче, — ответил он. — Будто сбросил цепи. Но страшно. Не знаю, как жить без этой маски.
— Научишься, — она коснулась его руки. — Главное, ты стал собой.
— А если я не знаю, кто я? — тихо спросил он.
— Ты — мой Паша, — улыбнулась Марина. — Тот, кто развозил пиццу и пел мне песни под гитару. Тот, кто всегда возвращается домой.
Павел обнял жену, чувствуя, как тепло её слов разгоняет холод внутри. Дом, подаренный тестем, впервые показался ему своим — не потому, что он его купил, а потому, что здесь была его семья.
Через полгода Павел получил письмо от матери. Внутри была открытка и записка: «Сынок, я горжусь тобой. Не тем, кем ты казался, а тем, кто ты есть. Прости, что заставила тебя играть чужую роль».
Павел улыбнулся, глядя на строки. В тот день он вёл Лизу и Артёма в парк, где они запускали воздушного змея. Змей взмыл в небо, свободный и лёгкий, как правда, которую Павел наконец нашёл. А вечером, вернувшись домой, он впервые за долгое время взял гитару и спел для Марины — просто так, без масок, без страха. И это была его самая настоящая победа.
