Диана 
Ольга отодвинула тарелку с недопитым чаем и посмотрела на мужа. Ужин, который начинался как обычный вечер после работы, превратился в поле боя.
— С какой радости я должна работать сверхурочно, чтобы оплатить ремонт твоей матери? — её голос дрожал от сдерживаемого гнева. — Я лучше куплю новую посудомойку для своей мамы!
Максим замер, держа ложку над тарелкой с картошкой. Он ожидал, что Ольга будет недовольна, но такая резкость застала его врасплох.
— Оля, ты серьёзно? — он отложил ложку и нахмурился. — Маме нужен ремонт! У неё потолок течёт, проводка старая — это опасно!
Их двухкомнатная квартира, купленная в ипотеку четыре года назад, была уютной, но скромной. Белые стены, минимум мебели, пара фотографий из свадебного путешествия. Каждый месяц они выкраивали деньги на платежи, отказывая себе в новых вещах, поездках, даже в мелочах вроде ужина в кафе. Любой намёк на лишние траты вызывал напряжение.
— А куда уходят деньги, которые ты ей каждый месяц отправляешь? — Ольга встала и подошла к окну, скрестив руки. — Максим, ты не находишь странным, что твоя мама, получая пенсию и твою помощь, вдруг говорит, что у неё ни копейки?
Свет от уличного фонаря падал на её лицо, подчёркивая усталость в глазах. Максим смотрел на жену и не узнавал её. За шесть лет брака Ольга всегда была терпеливой, даже когда речь заходила о его матери, Елене Павловне. Но сегодня она была другой — холодной, решительной.
— Ты хоть понимаешь, сколько стоят её лекарства? — начал он, чувствуя, как раздражение нарастает. — Или коммуналка? Пенсия у неё крошечная, на жизнь не хватает!
— Правда? — Ольга обернулась, её взгляд стал острым. — А моя мама, значит, купается в роскоши? Ей тоже за шестьдесят, у неё диабет, но она не требует, чтобы я продала почку ради её новой мебели!
Кухня, которую они с любовью обустраивали, вдруг стала тесной, словно стены сдавливали их. Максим встал, отодвинув стул.
— Ты сравниваешь свою маму с моей? — его голос стал громче. — У твоей есть сестра, они помогают друг другу! А моя одна, после смерти отца ей некому помочь!
— Мои родители развелись десять лет назад, и ты это знаешь! — Ольга шагнула к нему. — Моя мама живёт одна, но не висит на мне, как твоя Елена Павловна, которая считает твой счёт своим личным банком!
Максим почувствовал, как кровь прилила к лицу. Упоминание матери в таком тоне было как удар.
— Не смей так говорить о ней! — он сжал кулаки. — Она растила меня одна, всё для меня делала! Имеет право на мою помощь!
— На помощь — да! — отрезала Ольга. — Но не на то, чтобы мы брали кредиты ради её хотелок! — она схватила телефон со стола. — И знаешь, я уверена, у неё есть деньги! Твой отец был инженером, они копили годами. Куда всё делось?
Вопрос повис в воздухе. Максим никогда не задавался им. Мать жаловалась на нехватку средств, он помогал — так было всегда. Но теперь слова Ольги посеяли сомнение.
— Ты на что намекаешь? — он шагнул ближе. — Что моя мама меня обманывает?
— Я просто прошу задуматься! — Ольга не отступила. — Почему мы должны жертвовать всем, когда она, возможно, просто привыкла, что ты решишь все её проблемы?
Максим понимал, что в словах жены есть логика, но признать это значило бы усомниться в матери. А это было выше его сил. Елена Павловна всегда была для него святыней, и мысль, что она может манипулировать, казалась предательством.
— Хватит! — он схватил ключи. — Я еду к маме. А ты подумай, что несёшь! Семья — это не только ты и я!
— О, конечно, это ещё и Елена Павловна! — с сарказмом бросила Ольга. — Только я всё чаще чувствую, что в этой семье я лишняя!
Максим вышел, хлопнув дверью. Ужин остался нетронутым, а в голове пульсировала обида. Ему нужно было поговорить с матерью — она всегда умела его успокоить.
Максим вернулся за полночь. Ольга не спала — сидела в гостиной с ноутбуком, просматривая что-то. Он хотел пройти мимо, но услышал её голос — она говорила по телефону.
— Мам, ты не поверишь, что творится, — тихо сказала она. — Елена Павловна снова требует денег. Теперь на ремонт: новая ванна, окна, кухня… А мы должны всё оплатить, потому что у неё, видите ли, пусто!
Максим замер в дверях. Ольга не заметила его, продолжая:
— Максим слепо ей верит. Она плачется про здоровье, про пенсию, а он несёт ей всё, что у нас есть. Я устала, мам. Это не семья, это какой-то треугольник, где я на последнем месте!
Гнев вспыхнул в груди Максима. Он всегда думал, что между женой и матерью есть хотя бы уважение. А теперь оказалось, что Ольга считает его мать вымогательницей, а его — её марионеткой.
Он ворвался в гостиную.
— Продолжай, Оля, мне интересно! — его голос дрожал от злости. — Расскажи, как ты ненавидишь мою семью!
Ольга вздрогнула, но быстро оправилась.
— Мам, я перезвоню, — сказала она и положила трубку. — Я не говорила ничего, чего не сказала бы тебе! Мы это уже обсуждали сегодня!
Максим сел напротив, его лицо было напряжённым.
— Обсуждали? — он скрестил руки. — Мы говорили о ремонте, а не о том, что моя мама — мошенница, а я — её пешка!
— Я этого не говорила! — возразила Ольга. — Но подумай: мы тонем в ипотеке, едва сводим концы с концами, а твоя мама требует всё больше! Это нормально?
Максим молчал. Где-то внутри он знал, что её слова не лишены смысла. Но признать это было слишком больно.
— Моя мама всё для меня сделала, — сказал он. — Я обязан ей помогать.
— Помогать — да, — кивнула Ольга. — Но не отдавать всё, что у нас есть! Мы хотели ребёнка, копить на будущее. А теперь что? Всё ради её ремонта?
Вопрос ударил по больному. Они действительно планировали ребёнка, и Максим сам говорил, что нужно подкопить. Но теперь эти планы отодвигались — опять из-за матери.
— Ты заставляешь меня выбирать! — бросил он. — Между мамой и тобой!
— Нет, Максим, — Ольга посмотрела ему в глаза. — Выбор делает твоя мама, когда ставит свои желания выше нашей семьи. А ты с этим соглашаешься.
Разговор затянулся. Напряжение росло, слова становились всё резче.
— Почему я должна пахать ради твоей матери? — повторила Ольга, стоя у кухонного стола. — Я лучше помогу своей! Ей тоже тяжело, но она не требует от меня всего!
Максим вскочил, его терпение лопнуло.
— Ты эгоистка! — выпалил он. — Думаешь только о себе! Моя мама — часть меня, если ты этого не принимаешь, ты не принимаешь меня!
— Эгоистка? — Ольга шагнула к нему, её глаза пылали. — Это я эгоистка? Я молча смотрела, как ты отдаёшь ей половину зарплаты! Но теперь, когда она хочет и мои деньги, я должна молчать?
— Она не требует твои деньги! — закричал Максим. — Это я прошу, для неё! Потому что она моя мать!
— А я твоя жена! — голос Ольги сорвался. — Или я для тебя никто?
Максим почувствовал, как эмоции захлёстывают его. Он не хотел этого, но рука сама поднялась. Звук пощёчины разрезал тишину.
Ольга отшатнулась, прижав ладонь к щеке. Её глаза расширились — в них смешались шок, боль и что-то ещё, чего Максим не мог разобрать.
Время остановилось. Они стояли, глядя друг на друга, как чужие. Максим открыл рот, чтобы извиниться, но слова застряли.
— Убирайся, — тихо, но твёрдо сказала Ольга. — Из моего дома.
— Оля… — начал он, но она перебила.
— Вон! — её голос стал громче. — К своей маме иди, раз она тебе дороже!
Максим схватил куртку и выбежал из квартиры. В голове было пусто, только образ Ольги, держащейся за щёку, жёг глаза. Как он мог? Что с ним стало?
Он поехал к матери. Елена Павловна жила в старом доме на другом конце города. Когда она открыла дверь, её лицо тут же омрачилось беспокойством.
— Максим? Что случилось? — спросила она, пропуская его внутрь.
— Мы с Олей поссорились, — коротко ответил он, проходя на кухню. — Не хочу говорить.
Елена Павловна села напротив.
— Из-за ремонта, да? — вздохнула она. — Я же говорила, она жадная. Не хочет помогать.
Максим не ответил. Он прошёл в гостиную, чтобы прилечь, но взгляд упал на комод. В приоткрытом ящике лежала стопка купюр, золотая брошь и сберкнижка. Он замер, потом взял книжку и открыл. Сумма на счету была внушительной — хватило бы на ремонт и даже больше.
— Что это? — его голос дрожал, когда он повернулся к матери. — Ты говорила, что у тебя ничего нет! Зачем врала?
Елена Павловна вошла в комнату, её лицо стало жёстким.
— Положи обратно! — резко сказала она. — Это не твоё дело!
— Не моё? — Максим швырнул книжку на стол. — Я отдаю тебе всё, что зарабатываю! Мы с Олей живём впроголодь, а у тебя такие деньги?
— Это мои сбережения! — отрезала она. — Твой отец оставил их мне! Это моя подушка безопасности!
— Безопасности? — Максим почувствовал, как гнев сменяется болью. — Ты жалуешься на здоровье, на цены, а сама копишь миллионы? Зачем я тогда отказывал себе и Оле?
— Ты мой сын! — Елена Павловна повысила голос. — Обязан заботиться обо мне! А твоя жена только и делает, что настраивает тебя против!
— Хватит! — Максим шагнул к двери. — Оля была права. Ты используешь меня. Моё чувство долга, мою любовь. Я ухожу.
— К ней? — крикнула мать. — Она тебя выгонит!
— Может, и выгонит, — ответил он. — Но я должен попробовать спасти свою семью.
Максим вернулся домой под утро. В квартире было тихо, но свет в спальне горел. Он вошёл, надеясь найти Ольгу, но увидел собранную сумку и папку с документами на столе.
— Оля? — позвал он, сердце сжалось.
Она вышла из спальни, её лицо было спокойным, но глаза выдавали боль.
— Вернулся, — тихо сказала она. — Думала, останешься у мамы.
— Оля, послушай, — он шагнул к ней. — Ты была права. У мамы есть деньги, много денег. Она меня обманывала.
— И что? — Ольга скрестила руки. — Это ничего не меняет, Максим. Ты ударил меня. Не из-за денег, а потому, что я посмела сказать правду о твоей матери.
— Я не хотел! — его голос сорвался. — Это была ошибка, я клянусь, такого больше не будет!
— Не будет, — кивнула она. — Потому что я ухожу. Я сняла квартиру, завтра переезжаю. А это, — она указала на папку, — документы на развод. Я хочу половину стоимости машины. С квартирой разберёмся позже.
— Оля, пожалуйста, — Максим сделал шаг к ней. — Давай попробуем всё исправить! Я поговорю с мамой, больше она не получит от нас ничего!
— Поздно, — Ольга покачала головой. — Дело не в ней, а в тебе. Я не могу жить с человеком, который поднял на меня руку. Сегодня пощёчина, а завтра что?
Она посмотрела на него, и в её взгляде не было злости — только усталость.
— Я хотела семью, — тихо сказала она. — Но оказалась лишней рядом с тобой и твоей мамой. Спасибо, что показал это до того, как у нас появились дети.
Ольга ушла в спальню, закрыв дверь. Максим остался один, глядя на документы. Он потерял всё — и виноват был только он.
Прошёл год. Ольга сидела в своём новом офисе — она сменила работу, став менеджером в ателье, и теперь планировала открыть своё дело. Телефон завибрировал: пришло сообщение от подруги.
«Оль, видела Максима. Он теперь один, мама его совсем заездила с просьбами. Спрашивал про тебя, чуть не плакал».
Ольга улыбнулась. Она давно простила его, но возвращаться не собиралась. Её жизнь теперь была её собственной — без ипотеки, без ссор, без чувства, что она вечно на втором месте.
А ещё через месяц она получила неожиданное письмо. В конверте лежала открытка и короткая записка от Елены Павловны: «Ольга, я была не права. Максим изменился, но поздно. Спасибо, что открыли мне глаза».
Ольга отложила письмо и посмотрела в окно. Иногда правда приходит слишком поздно, но она всегда освобождает. И теперь Ольга знала, что её свобода — это не только новая квартира или работа, но и право быть собой. А это стоило любой цены.
