Диана 
Игорь только припарковал машину у старого кирпичного дома, как услышал хриплый голос, зовущий его по имени.
— Игорь! Сынок, это ты, что ли?
Он обернулся. Перед ним стоял пожилой мужчина: сгорбленный, в потрепанной куртке, с нечесаной седой бородой и усталыми глазами. От него пахло застарелым потом и чем-то кислым.
— Вы кто? — Игорь прищурился, пытаясь разглядеть в незнакомце что-то знакомое.
Мужчина шагнул ближе, и его лицо, покрытое морщинами, дрогнуло в слабой улыбке.
— Я отец твой, Павел Серов. Неужели не узнаёшь?
Игорь замер. Словно кто-то выдернул из-под него землю. Отца он не видел больше тридцати лет.
— Сынок, я разыскал тебя через старую знакомую твоей матери, Веру Николаевну. Она рассказала, что Света, мама твоя, умерла… Рак, говорят, был. Ты квартиру её продал, живёшь теперь хорошо, вижу. Жаль Светку, такая женщина была… Я и не знал, что она так мучилась.
Игорь стиснул зубы.
— А как бы ты узнал? Ты же нас бросил! Ни письма, ни звонка за все эти годы. Тебе было плевать, живы мы или нет! — Его голос дрожал от гнева. — Помню, как ты, пьяный, орал на маму, бил её. А когда я, пацан, пытался её защитить, ты и мне доставалось. Шрам на виске — твоя работа, забыл? Мама тебя любила, а ты… Ты просто уничтожал нас!
Павел опустил голову, теребя край куртки.
— Сынок, знаю, виноват я. Но жизнь и меня не щадила. Тамара, к которой я ушёл, оказалась не тем человеком. Сначала всё было хорошо, пили, веселились. А потом… Она все деньги забирала, тратила на своего сына от первого брака. Я надрывался, здоровье угробил. А когда она умерла, её сын меня выгнал. Теперь вот… Скитаюсь.
Он помолчал, затем добавил тише:
— А помнишь, Игорь, как мы в парке на каруселях катались? Я тебе тогда мороженое с вафелькой покупал, ты так радовался…
Игорь фыркнул, чувствуя, как в груди закипает злость.
— Мороженое? Серьёзно? Это всё, что ты можешь вспомнить? А я помню, как мама плакала ночами, как мы прятались от тебя в комнате, когда ты возвращался пьяный! Уходи, Павел. Ты мне никто.
Он развернулся и быстрым шагом направился к подъезду. Сердце колотилось, руки дрожали.
Дома его встретила жена Маша, сразу заметившая его состояние.
— Игорь, что с тобой? Ты бледный, как полотно!
— Отец объявился, — бросил он, скидывая куртку. — Стоял у подъезда, жаловался на жизнь. Бомж теперь, выгнали его. Узнал адрес и притащился.
— Господи… — Маша ахнула. — После стольких лет? И что он хочет?
— Не знаю. Наверное, денег. Но я ему ничего не должен!
Игорь не мог успокоиться. Он сел за стол, но еда не лезла в горло. Воспоминания тридцатилетней давности нахлынули, как волна.
— Мам, ну почему мы не уйдём от него? — говорил он тогда, ещё мальчишка, глядя на синяки на маминых руках. — Он же нас убьёт однажды!
— Игорь, он отец твой, — отвечала Светлана тихо. — Он болен, сынок. Алкоголизм — это болезнь. Надо его лечить, но он не хочет… А куда мы пойдём? Это наш дом.
К счастью, Павел ушёл сам, когда Игорю было десять.
— Светка, собирай мои вещи! — орал он, шатаясь. — Надоели мне твои нотации! Я к Тамаре ухожу, с ней жизнь настоящая!
— Павел, как же так? — мама пыталась его остановить, но он только отмахнулся.
— Игорь, за матерью присмотри! — бросил он напоследок, потрясая кулаком.
Игорь тогда не знал, радоваться или бояться. Но когда дверь за отцом захлопнулась, он почувствовал облегчение.
Мама долго плакала, не понимая, как жить дальше.
— Что люди скажут? Брошенка я теперь… — шептала она, пряча лицо в ладонях.
Но жизнь наладилась. Светлана нашла подработку, Игорь окончил школу, поступил в институт, потом устроился на хорошую работу. Женился на Маше, родилась дочь Лиза. Они купили квартиру, жили дружно. Мама обожала внучку и часто забирала её к себе.
А потом у Светланы нашли рак. Игорь боролся за неё до последнего, но болезнь победила. Перед смертью она шептала имя Павла, словно всё ещё надеялась, что он вернётся.
И вот теперь он здесь. Старый, больной, никому не нужный. Даже не извинился — только жаловался и давил на жалость. Игорь не мог понять, как мама могла любить такого человека.
На следующий день Павел снова ждал его у подъезда, сидя на скамейке.
— Сынок, поговорим? Не чужие же мы. Вижу, жизнь у тебя удалась, машина, одежда… Неужели не поможешь отцу?
Игорь остановился, глядя на него сверху вниз.
— Помочь? Тебе, который бросил нас? Который ни разу не вспомнил, что у него есть сын? Ты серьёзно думаешь, что я тебе что-то должен? Уходи и не возвращайся.
Дома Маша попыталась его успокоить.
— Игорь, может, стоило ему хоть немного помочь? Он же отец твой, как ни крути. Может, ему есть нечего…
— Не начинай, Маша. Он чужой мне. И всегда им был.
Прошла неделя. Павел больше не появлялся, и Игорь уже начал думать, что тот отстал. Но однажды к нему подошла женщина, представившаяся медсестрой из соседнего дома.
— Вы Игорь Серов? У нас в больнице лежит мужчина, сильно избитый. Говорит, вы его сын. Назвал ваш адрес, просил передать, где он.
Игорь нахмурился.
— И что?
— Он в тяжёлом состоянии. У него ничего нет, даже одежды нормальной. Может, вы…
— Он мне не отец, — отрезал Игорь. — И не делайте вид, что знаете нашу историю.
Женщина вздохнула.
— Извините. Он во второй городской больнице, если что.
Она ушла, а Игорь остался стоять, чувствуя, как внутри что-то сжимается.
— Кто это был? — спросила Маша, когда он вошёл домой.
— Отца избили. В больнице он. Медсестра приходила, просила зайти.
— И что ты будешь делать?
— Не знаю…
Маша положила руку ему на плечо.
— Игорь, сходи к нему. Хоть посмотри, что с ним. Не по-человечески как-то… Я могу пойти с тобой, продукты отнесём, одежду какую-нибудь.
Игорь долго молчал, но кивнул.
На следующий день они купили еду, тёплую куртку, мыло, зубную щётку и пошли в больницу. Их встретил врач.
— Вы сын Павла Серова? Он о вас всё время говорит. Состояние тяжёлое, цирроз печени в последней стадии. Долго он не протянет.
— Понял, — глухо ответил Игорь. — Что-то нужно? Лекарства?
— У нас всё есть, но если хотите, вот список препаратов, которые могут облегчить боль. Их в больнице нет.
В палате было несколько человек. Павел лежал у окна, бледный, с запавшими глазами. Увидев Игоря, он слабо улыбнулся.
— Сынок… Пришёл всё-таки. А я знал, что ты не бросишь меня. Это жена твоя? Красивая… Маша, да?
— Как ты? — сухо спросил Игорь. — Кто тебя избил?
— Да шпана какая-то. Я у них закурить попросил, а они… Ногами били, гады. Пьяный я был, не помню лиц. Болит всё, сынок, особенно живот. Мужики в подворотне чекушку дали, вот и глушу боль…
— Тебе нельзя пить, — оборвал его Игорь. — У тебя печень разваливается. Лежи, лечись, слушай врачей.
Через неделю Павлу стало хуже. Врач сказал, что конец близок.
— Сынок, — прохрипел Павел, — ты говорил, у тебя дочь есть. Внучка моя… Приведи её, хочу увидеть.
Лиза, их с Машей дочь, была шестнадцатилетней девушкой с острым умом и добрым сердцем. Она знала, что дед появился и лежит в больнице, но идти к нему боялась. Услышав, что он хочет её видеть, она согласилась.
— Дедушка? — Лиза нерешительно остановилась у кровати.
— Внученька… — Павел попытался приподняться, но не смог. — Вылитая Света. Красавица… Учишься хорошо? Мечтаешь о чём?
Они поговорили недолго — Лизе нужно было на танцы. Но её взгляд, полный сочувствия, тронул что-то в душе Игоря.
На следующий день Павел позвал его к себе.
— Игорь… Я видел сон. Света приходила, говорила, что скоро встретимся. Конец мне, сынок. Прости меня, дурака. За всё прости. Маму твою обижал, тебя бил… Она любила меня, а я… Не ценил. Никто меня так не любил, как она. Не держи зла, прошу.
Игорь молчал. Он взял отца за руку, но слова прощения так и не вырвались. Обида, копившаяся десятилетиями, была слишком тяжёлой.
Через три дня Павел умер. Игорь организовал похороны, скромные, но достойные. Похоронили его рядом со Светланой, как он и просил в последнем разговоре. На поминках собрались только Маша, Лиза и пара соседей, знавших Павла в молодости.
После похорон Игорь с Лизой вышли на балкон. Ночь была тихой, звёзды ярко горели над городом.
— Пап, ты жалеешь, что простил его? — спросила Лиза.
— Я не простил, — тихо ответил Игорь. — Но, знаешь… Я понял, что не хочу быть как он. Он жил для себя, а я хочу жить для вас с мамой. И для себя — без этой злости.
Лиза обняла отца.
— Ты уже другой, пап. Ты всегда был другим.
Игорь смотрел на звёзды, чувствуя, как тяжёлый груз детских обид медленно растворяется. Он не простил отца, но впервые за многие годы смог отпустить боль, которая держала его так долго. А в памяти вдруг всплыло забытое: летний день, парк, вкус вафельного мороженого и смех отца, когда они вместе катались на карусели.
