Диана 
Как звезда, упавшая с неба, маленький щенок осветил тёмную тропинку её жизни. Лена брела домой, еле переставляя ноги, сгибаясь под тяжестью пакетов, набитых дешёвыми продуктами. Плечи ныли, спина гудела, а в голове крутилась одна мысль: «Господи, когда же это кончится?» Она мечтала о чём-то большем — о сочных персиках вместо вялых яблок, о нежном филе вместо замороженных куриных крыльев, о яркой жизни, где не нужно считать каждую копейку. Лена остановилась, поставила пакеты на холодный асфальт и принялась разминать затёкшие руки, словно пытаясь стряхнуть с себя груз усталости.
Домой не тянуло. Олег, её муж, опять напился. Днём звонил ей на работу, бормотал что-то невнятное, обещая «всё исправить». Лена только вздохнула. Она устала от его обещаний, от бесконечного круга надежд и разочарований. Жизнь текла, как мутная река, — вроде и движется, а всё равно никуда не приведёт.
Лена никогда не считала себя красавицей, но и не думала, что хуже других. В молодости она любила танцы в местном клубе — надевала лучшее платье, смеялась громко, шутила остро. Парни вились вокруг, но никто не звал на свидания. Она и не понимала, почему. А потом появился Олег. Сначала он был просто тенью на её пути домой — провожал молча, неловко улыбался. Лена держала дистанцию, но со временем привыкла к его присутствию. Когда он ушёл в армию, она вдруг поймала себя на том, что скучает. Письма, редкие звонки, его неуклюжие слова о любви — всё это стало её тихой гаванью.
Они поженились без пышных торжеств. Через несколько лет Олег признался: он нарочно отпугивал от неё других парней. «Ты моя, и всё», — сказал он тогда с пьяной ухмылкой. Лена промолчала. Олег был местным задирой, с ним мало кто хотел связываться.
Её жизнь никогда DuctTape не была лёгкой. Мать умерла, когда Лена и её младший брат Максим были ещё детьми. Квартира, доставшаяся от матери, оказалась поделена с дядей, который не собирался пускать племянников на порог. Детский дом стал их домом. Когда их выпустили, дядя с женой только пожали плечами: «Идите куда хотите». Лена и Максим держались друг за друга, как за спасательный круг.
— Я всегда с тобой, Лен, — клялся Максим. — Даже если весь мир против, я не сдамся.
Она улыбалась, хотя в груди щемило. Максим был её опорой, её семьёй. Когда Лена вышла за Олега, они жили втроём в крохотной съёмной квартире. Максим, горячий и справедливый, однажды ввязался в драку, защищая друга. Противник оказался сыном какого-то чиновника. Максима осудили. Лена плакала ночами, беременная своей старшей дочкой, Машей. Через год Максима выпустили за хорошее поведение, но он уже был другим — молчаливым, задумчивым.
— Прости, сестра, — сказал он ей тогда. — Больше ни одной твоей слезинки по моей вине.
Максим взялся за ум: учился, подрабатывал, женился на доброй девушке Насте. Они с Леной стали настоящей семьёй. Олег же всё чаще прикладывался к бутылке. Лена терпела — не потому, что любила, а потому, что не знала, как жить иначе. Она работала на двух работах, тянула детей, Маша и Дима росли, а Олег то клялся бросить пить, то снова срывался.
Максим и Настя уговаривали Лену уйти от Олега. «Ты заслуживаешь лучшего», — твердила Настя. Они даже нашли комнату в коммуналке, обещали помочь с ипотекой. Но Лена всё тянула, боялась перемен. А потом случилась беда. Максим погиб в аварии — встречная машина вылетела на его полосу. Вместе с братом ушла часть её души. Олег, к его чести, пытался держаться: бросил пить, поддерживал Лену. Но время шло, и старые привычки вернулись.
Теперь Лена стояла у подъезда, глядя на пакеты с продуктами. Ей было тридцать семь, но она чувствовала себя старухой. Дети, Маша и Дима, уже подростки, всё видели, всё понимали. Их молчаливые взгляды резали больнее слов.
Вдруг раздалось тихое: «Мяу». Лена оглянулась. На крыльце сидел соседский кот Маркиз, важный, как генерал. Он смотрел на неё жёлтыми глазами, будто требовал внимания.
— Маркиз, ты чего тут? — улыбнулась Лена. — Тётя Вера заругает, иди домой.
Кот мяукнул и шагнул в сторону, открывая вид на маленький комок шерсти под собой. Щенок, мокрый и дрожащий, жался к коту, ища тепла. Лена ахнула.
— Ох, малыш, кто ж тебя так? — Она присела, осторожно протянула руку. Щенок ткнулся в её ладонь, маленький, беспомощный. Маркиз обошёл его, будто говоря: «Я привёл, теперь твоя забота».
Лена почувствовала, как в груди загорелся крохотный огонёк. Она подхватила щенка, прижала к себе. Холодный ветер уже не казался таким колючим.
— Идём, Маркиз. И ты, малыш, идём.
Дома Олег сидел на кухне, трезвый, но понурый.
— Лен, я… — начал он, но она прошла мимо, уложила щенка в коробку, подстелив старую кофту.
— Я знаю, ты опять без работы, — тихо сказала она. — Обещаешь, что не запьёшь. Я слышала это сто раз.
— Лен, клянусь, я… — Олег замялся. — Я вижу, как тебе тяжело. Из-за меня. Дай шанс. Ради Машки, ради Димки.
Лена посмотрела на него. В его глазах была искренность, но она уже не верила. Позвала детей.
— Маша, Дима, идите сюда. У нас гость.
Дети вбежали, и их лица озарились. Маша, обычно угрюмая, засмеялась:
— Ой, какой маленький! Можно оставить?
Дима присел рядом:
— Назовём его Макс. В честь дяди Максима.
Маша покачала головой:
— Нет, это будет Искра. Он как искорка в темноте.
Лена кивнула:
— Искра. Хорошее имя.
Ночью, когда дети спали, а щенок посапывал рядом с Маркизом, Лена вышла на балкон. Город мерцал огнями, снег кружился в воздухе. Она вдруг поняла: она больше не жертва. Она не позволит жизни сломать её. Олег? Если не изменится, она уйдёт. У неё есть дети, есть память о Максиме, есть Настя и её дочка Соня. И теперь есть Искра — маленький комок жизни, который напомнил ей, что она жива.
На следующий день Лена позвонила Насте.
— Я решилась. Поможете с комнатой?
— Конечно! — голос Насти дрожал от радости. — Мы с тобой, Лен. Всегда.
А через неделю, когда Искра уже весело бегал по квартире, Олег пришёл домой с новостью: его взяли на работу. Не ахти какую, но стабильную. Лена посмотрела на него внимательно.
— Это не ради тебя, — сказал он тихо. — Ради нас. Ради Искры.
Лена улыбнулась. Не потому, что поверила, а потому, что знала: она справится. С Олегом или без него. В её сердце горела искра, и она не даст ей погаснуть.
