Диана 
Любовь — это как танец на краю пропасти: один неверный шаг, и ты летишь вниз. Лиза шагнула так однажды, еще до замужества.
Егор, ее жених, в пылу ссоры бросил, что она «слишком пышная для невесты», и это ударило больнее пощечины. Обида гнала ее в ночь, в шумный клуб, где коктейли лились рекой, а голубоглазый незнакомец с обаятельной улыбкой казался спасением. Утро встретило ее в чужой квартире, с чувством стыда и пустотой в сердце. Лиза сбежала, не спросив имени, и поклялась забыть ту ночь. Егору она ничего не сказала, простила его слова, а вскоре узнала, что ждет ребенка. Повод завязать с вечеринками был железный.
Их дочь, Соня, родилась в срок — кудрявая, с глазами цвета ясного неба. Егор был в восторге, называл ее своей принцессой. Но Лиза, глядя на дочку, чувствовала, как в груди шевелится тревога. Голубые глаза? У деда Егора такие же, убеждала она себя. Кудри? Просто причуда генетики. Она гнала мысли о том парне, чье имя так и не узнала, и с головой ушла в семью. Егор, правда, не был идеальным: то переписки по ночам, то бесконечные «рабочие поездки», то придирки к ее стряпне или фигуре. Но Лиза терпела. Ради Сони, которая обожала папу. Ради семьи.
— Терпи, Лиз, — твердила мать. — Куда ты с ребенком? У нас и так тесно, отец болеет, сестра с мужем живут. Говорила я тебе, не оформляй квартиру на свекровь, а ты всё: «Мам, всё будет хорошо!»
Лиза молчала и терпела. Но терпение не спасло: Егор ушел. Сказал, что полюбил другую, что сердце не обманешь. Плакал, клялся, что Соню не бросит, будет для нее отцом. А вот свекровь, обожавшая внучку, после развода выдала:
— Сделай тест на отцовство, Егор. А то, может, зря ты алименты платишь?
Лиза похолодела. Она думала, что только у нее в голове такие мысли. Оказалось, нет.
— Ты что, мать? — взвился Егор. — Соня — моя, это и дураку ясно!
Но свекровь не унималась, и Лиза поняла: тайна, которую она прятала, уже не только ее. Через год, попав в больницу с приступом аппендицита, она встретила его. Те же голубые глаза, теперь над медицинской маской. Хирург Артём смотрел на нее с любопытством.
— Простите, мы не встречались? — спросил он, прищурившись.
Лиза замотала головой, моля, чтобы он не вспомнил. Но на следующий день он подошел с улыбкой:
— Ну, на этот раз не сбежите, как тогда?
Лиза залилась краской. Хотела уйти из больницы, но Артём оказался не из тех, кого легко прогнать. Он был внимательным, шутил, приносил кофе, а главное — не давил. Лиза рассказала о дочери, умолчав о главном. Но Артём понял всё сам, увидев Соню. Его глаза замерли на девочке, и он тихо спросил:
— Она… моя, да?
Лиза кивнула, ожидая бури. Но Артём лишь улыбнулся:
— Это же чудо.
Он купил Соне плюшевого медведя, расспрашивал, как правильно вести себя с ребенком. Рассказал, как его мать когда-то выбрала детей, а не любовь, и он не хочет повторять ее ошибок. Лиза чувствовала, как рушатся стены, которые она строила годами. Но Соня, хоть и улыбалась Артёму, всё чаще хмурилась, когда он приходил. Однажды, когда Лиза спросила, не против ли она, чтобы Артём жил с ними, девочка расплакалась:
— Я хочу, чтобы папа вернулся! Пусть Артём живет отдельно!
Лиза уговаривала дочь, Артём переживал, но старался быть терпеливым. Семья получилась странной: Лиза возила Соню к Егору, следила, чтобы мужчины не пересекались, переводила их ссоры в шутки. На Сонин день рождения она помогала дочери мастерить открытку для Егора, боясь, что та проболтается Артёму, а он не сдержится.
А потом Лиза забеременела. Страх накрыл с головой: что, если сын будет копией Сони? Егор догадается. Соня возненавидит брата. Артём расскажет правду. Лиза договорилась с матерью, чтобы та взяла Соню на время родов, но у той случился приступ, и план рухнул. Егор был в отъезде, свекровь видеть не хотелось. Артём обиделся:
— Я что, с собственной дочерью не справлюсь?
Роды прошли тяжело: кесарево, осложнения, желтушка у сына. Дома тикала бомба. Соня молчала, не хотела говорить с Лизой по телефону. Артём уверял, что всё под контролем, но Лиза не верила. Соседки по палате, узнав ее историю, наперебой твердили: «Правда всё равно вылезет, расскажи всем!» Разгоряченная их советами, Лиза набрала Егору:
— Надо поговорить.
— Про Соню, что ли? — спокойно спросил он.
Лиза замерла.
— Я знаю, что она не моя. Сделал тест, когда ей год был. Еще в армии сказали, что детей у меня не будет. Думал, чудо, а потом… Мама намекнула, вот и проверил.
— И молчал? — выдохнула Лиза.
— А что делать? Соня — моя. И не смей ей говорить, слышишь? Она не виновата.
На выписке Лиза была как в тумане. Соня и Артём переглядывались, молчали. Дома, когда сын уснул, а Соня рисовала, Лиза решилась:
— Ну, как вы тут без меня?
— Нормально, — улыбнулся Артём. — Мы с Соней поладили. Спроси у нее.
Лиза зашла к дочери. Та старательно раскрашивала рисунок: три взрослых, двое детей, яркое солнце над домом.
— Это кто? — спросила Лиза.
— Мы! Ты, папа, Артём, я и Мишка, — гордо ответила Соня.
— Красиво. А что ты такая задумчивая?
Соня отложила карандаш.
— Мам, а можно у человека два папы быть? Артём классный. Мы с ним в зоопарк ходили, он про зверей всё знает. И еще замок строили. А продавец в магазине спросил, кем мой папа работает, я сказала — врач. Это же круто? Я у Артёма спросила, он сказал, что можно, но я решила у тебя уточнить.
У Лизы перехватило дыхание. Она обняла дочь, чувствуя, как тает страх. Егор знал. Артём знал. И оба любили Соню. Осталось только одно — решиться.
— Конечно, можно, — тихо сказала она. — Артём будет рад, если ты назовешь его папой. Только папе… Егору лучше пока не говорить.
Соня кивнула, а Лиза поняла: правда найдет свой путь. Но теперь она не боялась. Вечером, когда Артём читал Соне сказку, а Миша сопел в кроватке, Лиза посмотрела на них и подумала: «Пусть два отца. Главное — у нас есть мы».
И где-то в глубине души она знала: расплаты не будет. Будет только любовь.
