Разные родители — похожие дети

Солнце клонилось к закату, заливая деревню мягким золотым светом. На крыльце старого дома сидела Светлана, задумчиво глядя на двух девушек, что стояли у калитки и оживлённо болтали. Маша и Катя, подруги не разлей вода, смеялись, поправляя друг другу шарфы. Их движения, жесты, даже манера улыбаться казались зеркальными. Светлана невольно прищурилась: «Как две капли воды, право слово. Неужто родня?»

Ей вспомнилось, как соседка Прасковья, увидев девчонок, ахнула: «Ну вылитые сёстры! Маша, Катя, вы точно не родственницы?» Тогда все посмеялись, но теперь Светлана задумалась всерьёз. Девушкам по восемнадцать, обе высокие, с длинными русыми волосами, которые они по моде укладывали в свободные пучки. И ещё эта странная мелочь – обе левши. Как и её муж, Виктор.

Светлана нахмурилась, отгоняя назойливую мысль. Она вернулась в дом, достала старый семейный альбом и начала перебирать фотографии. Вот Маша, их с Виктором дочка, в детстве – смешная, с косичками, больше похожа на отца, но всё же… что-то в её чертах ускользало. А Катя? Дочка соседки Ольги, с её тёмными глазами и резкими скулами, вроде бы не похожа на мать. Светлана вздохнула, захлопнула альбом. «Совпадение, наверное», – пробормотала она, но сердце кольнуло тревогой.

В памяти всплыли обрывочные воспоминания. Ольга, беременная Катей, тогда ещё не была замужем за своим Андреем. А Виктор… он ведь часто помогал соседке – то дрова привезёт, то в город свозит. Светлана тогда не придавала этому значения, но теперь всё выглядело иначе. Она вспомнила, как Андрей женился на Ольге, когда та была на последнем месяце. Говорили, что ребёнок его, что Андрей хоть и гуляка, но решил остепениться. А если… если это не так?

Вечером, когда Виктор вернулся с работы, Светлана накрыла стол. Ужинали молча, только ложки позвякивали.

– Маша где? Опять с Катей где-то носится? – спросил Виктор, отпивая компот. – Ей же к экзаменам готовиться надо, институт на носу.

– Подготовится, умница она у нас, – отозвалась Светлана, но голос её дрогнул. – А вот насчёт Кати… ты не замечал, как они похожи? Прямо как сёстры.

Виктор замер, ложка повисла в воздухе.

– Это ты к чему? – спросил он, прищурившись.

– К тому, что слишком уж они похожи. И левши обе, как ты.

– Света, ты о чём? – Виктор отложил ложку, нахмурился. – Мало ли людей похожих?

– В одной деревне? – Светлана поджала губы. – Соседи уже шепчутся, что сёстры.

– Ну и что? – Виктор повысил голос. – Дружат с детства, вот и перенимают друг у друга привычки.

– Витя, – Светлана посмотрела ему в глаза, – скажи честно. Было у тебя что-то с Ольгой или нет?

Виктор поперхнулся компотом, закашлялся.

– Ты что, с ума сошла? – рявкнул он. – Ольга от Андрея забеременела, он на ней женился. Что ты выдумываешь?

– А мне откуда знать? – Светлана вскочила, голос её дрожал. – Я вижу, что девчонки похожи! И ты вечно Ольге помогал – то дрова, то забор, то ещё что.

– Ну помогал, и что? – Виктор тоже встал, стукнув кулаком по столу. – Она одна была, без мужа, кто ещё поможет?

– Ой, какой добродетель! – Светлана всплеснула руками. – А я, значит, должна верить, что ты просто так суетился?

– Света, хватит! – Виктор схватил куртку. – Не хочу это слушать. Пойду к Петру, у него переночую.

Дверь хлопнула. Светлана опустилась на стул, закрыв лицо руками.

На следующий день Маша и Катя сидели на берегу реки, болтая ногами в холодной воде.

– Мамка запретила с тобой общаться, – вздохнула Маша. – Сказала, что ты мне не компания.

– И моя то же самое, – ответила Катя, бросая камешек в воду. – Утром орала, чтобы я от вашей семьи подальше держалась.

– Я подслушала, о чём родители говорили, – Маша понизила голос. – Мама думает, что мы с тобой сёстры. Ну, в смысле, что ты тоже папина дочка.

Катя замерла, потом расхохоталась.

– Да ну, бред! Моя мама говорит, что твоя вообще спятила.

– Я тоже папе верю, – кивнула Маша. – Но мама упёрлась, что мы похожи. И знаешь, я сама уже задумалась.

Девушки переглянулись, вглядываясь в лица друг друга.

– Может, и правда что-то есть, – сказала Катя. – Но моя мама с твоим папой? Не верю. Мой отец – Андрей, хоть и не подарок.

– А если родство всё-таки есть? – Маша задумчиво теребила травинку. – Может, не родители, а кто-то дальше по роду?

– Давай разберёмся, – предложила Катя. – Мы же всё равно вместе поступать будем, на биофак. Может, в родословной покопаемся?

– У меня всё просто, – сказала Маша. – По маминой линии все местные, а по папиной… дед рассказывал, что его отец, мой прадед, после войны задержался где-то, домой сразу не вернулся.

– А мои? – Катя нахмурилась. – Мама говорила, что её семья переехала сюда, когда она была маленькой. Из какой-то деревни… Кажется, Лесной Ручей.

– Это же недалеко! – оживилась Маша. – Съездим, узнаем, откуда твои корни.

– А если в роддоме напутали? – предположила Катя.

Маша пожала плечами.

– Вряд ли. И в роддом нас не пустят, мы же несовершеннолетние. Давай лучше в Лесной Ручей.

– Договорились, – кивнула Катя. – Если ничего не найдём, останемся просто подругами. Но ты мне и правда как сестра.

В Лесном Ручье девушки разыскали старейшину деревни – бабу Веру, которой перевалило за девяносто. Её домик утопал в зарослях малины, а рядом суетилась внучка, помогая по хозяйству.

– Вам зачем баба Вера? – спросила внучка, с подозрением глядя на девушек.

– Мы краеведы, – бойко ответила Катя. – Изучаем историю района. Хотим узнать, как раньше жили.

– Ну, идите, – смягчилась женщина. – Только конфет возьмите, бабуля любит гостей угощать чаем.

Баба Вера, щурясь и поправляя очки, встретила девушек радушно.

– Рассказывайте, зачем пожаловали, – прошамкала она, усаживаясь за стол.

– Баба Вера, – начала Маша, – вы не помните семью Островских? Они уехали отсюда, когда их дочка Оля была маленькой.

– Островских? – старушка задумалась, теребя край фартука. – Кажись, помню. Мать Оли, Антонина, тут жила. А вот отца её… не припомню.

– А что с Антониной было? – спросила Катя, затаив дыхание.

– Ох, девоньки, – баба Вера вздохнула. – Тяжёлая судьба у Тони была. Муж её на войне погиб, а она молодая осталась. Потом солдат один проходил через деревню, раненый, с фронта шёл. Тоня его приютила, пожалела. Пожили они недолго, а он дальше пошёл – домой, к своей семье. А Тоня вскоре дочку родила, Олю.

– А солдат как звался? – спросила Маша, чувствуя, как сердце забилось чаще.

– Кажись, Фёдор его звали, – ответила баба Вера. – Тоня его вспоминала, всё твердила: «Фёдор, Фёдор». Но он ушёл, ничего не знал. А дочку Тоня на мужа покойного записала, чтоб без позора.

Девушки переглянулись.

– Баба Вера, а конфеты берите, мы вам принесли, – сказала Катя, пододвигая коробку.

– Ой, и правда, – старушка улыбнулась. – Совсем запамятовала.

Девушки вышли из дома молча. На обратном пути в автобусе Маша вдруг сказала:

– Моего прадеда звали Фёдор. Папа рассказывал, что он после войны домой не сразу вернулся, где-то задержался.

– А моя бабушка, – добавила Катя, – всегда говорила, что её отец на фронте погиб. Но отчество у неё Ивановна, как у покойного мужа Антонины.

– Слишком много совпадений, – прошептала Маша. – Надо рассказать родителям.

– А если опять ссорятся? – Катя нахмурилась.

– Соберём их вместе, – решительно сказала Маша. – У тебя дома. Расскажем всё, а дальше пусть сами решают.

Вечером в доме Островских собрались Светлана, Виктор и Ольга. Напряжение висело в воздухе. Светлана сидела, скрестив руки, Ольга нервно теребила край скатерти. Виктор хмурился, но молчал.

– Ну, что за важное дело? – спросила Ольга, глядя на Светлану. – Опять меня в чём-то обвинять будешь?

– Не я тебя позвала, – отрезала Светлана. – Дочки наши.

В комнату вошли Маша и Катя.

– Родители, слушайте, – начала Маша. – Мы с Катей ездили в Лесной Ручей. Там старушка рассказала историю про прабабушку Оли, Антонину. Она родила дочку от солдата, который возвращался с фронта. Его звали Фёдор.

– И что? – Виктор нахмурился.

– А то, что моего прадеда тоже звали Фёдор, – продолжила Маша. – И он после войны домой не сразу вернулся. Похоже, что бабушка Оля и папина мама – родные сёстры. А вы с тётей Олей – двоюродные брат и сестра. А мы с Катей – троюродные сёстры.

– Это что, вы серьёзно? – Ольга подалась вперёд. – Моя бабушка такого не рассказывала.

– Она и сама могла не знать, – сказала Катя. – Баба Вера говорила, что солдат ушёл, ничего не зная.

– Девочки, вы это всё придумали, чтобы нас помирить? – спросил Виктор, но в голосе его уже не было прежней уверенности.

– Мы правду сказали, – твёрдо ответила Маша. – Хотите, делайте ДНК-тест. Но мы с Катей всё равно будем дружить. И поступать будем вместе, и жить в общаге в одной комнате.

Девушки вышли, оставив родителей в тишине.

– Если это правда, – тихо сказала Светлана, – то я зря тебя подозревала, Витя.

– И я зря на тебя злилась, – добавила Ольга. – Но как проверить?

– Давайте старые письма посмотрим, – предложил Виктор. – Мама что-то рассказывала про деда, что он где-то задержался после войны. Может, найдутся какие-то зацепки.

Прошёл месяц. Маша и Катя поступили на биофак, как и мечтали, и поселились в одной комнате в общежитии. Родители, порывшись в старых письмах и документах, нашли косвенные подтверждения истории: даты совпадали, а в одном из писем деда Фёдора упоминалась деревня Лесной Ручей. ДНК-тест делать не стали – решили, что и без того всё ясно.

Однажды вечером, когда девушки приехали домой на выходные, Светлана позвала всех к себе. За столом собрались Виктор, Ольга и даже Андрей, который вернулся к жене, пообещав начать новую жизнь.

– Знаете, – сказала Светлана, разливая чай, – я теперь понимаю, почему ты, Витя, всегда Ольге помогал. Родная кровь, видать, чувствовалась.

– А я рада, что у Кати есть такая подруга, – улыбнулась Ольга. – Как сестра.

Маша и Катя переглянулись и расхохотались.

– Мы же говорили, что сёстры! – сказала Катя. – А вы не верили.

Вечер закончился общим смехом и разговорами о будущем. А где-то в глубине души каждый из них чувствовал, что старая деревенская история, рассказанная бабой Верой, связала их навсегда – не только кровью, но и чем-то большим.