Диана 
В четырнадцать лет жизнь Стаса взорвалась, как фейерверк, и всё из-за неё — девушки с глазами цвета виски. Она была старше, слегка навеселе, и её только что бросил парень. Стас, худощавый парнишка с вихрастыми волосами, просто оказался рядом. А потом её бывший передумал, вернулся, и Стас стал лишним. Он влюбился до дрожи в коленках, а она даже не заметила, как разбила ему сердце. Чуть до беды не дошло — хорошо, что отец вернулся домой раньше обычного. В тот день он сначала влепил сыну затрещину, а потом, остыв, сел рядом на диван.
— Что, сын, девчонка? — спросил он, глядя в потолок.
Мужчина растил Стаса один — мать ушла, когда мальчишке не было и года.
— Да, — буркнул Стас, пряча глаза. — Прости, пап. Сам не знаю, что со мной.
— Слушай, Стас, — отец положил руку ему на плечо, — ни одна девчонка не стоит того, чтобы из-за неё… ну, ты понял. Жизнь длинная, сын. Ещё таких Ань встретится — сотня.
Отец оказался прав лишь наполовину. Стас не забыл ту первую Аню — её имя въелось в память, как татуировка. Но он решил, что больше не даст сердцу властвовать над собой. Занялся боксом, подкачался, и к шестнадцати годам от девчонок не было отбоя. В понедельник он гулял с Машей, в пятницу уже ехал с Соней за город. Летом на море он разбил сердца двум девчонкам за неделю. К восемнадцати Стас стал тем, кого называют «ловелас», но в душе всё ещё звенело имя той самой Ани. Если попадалась другая Аня — он бросал её с холодной улыбкой, словно мстил за прошлое.
Из техникума его выгнали за прогулы, и Стас ушёл в армию. Там он вроде бы взялся за ум, но, вернувшись, не смог усидеть на заводе отца — станок и монотонность убивали его. Тогда он стал сантехником. Работа не сахар, зато всегда в движении, а новые знакомства — как бонус. После смерти отца Стас и вовсе пустился во все тяжкие, словно каждый день был последним. К тридцати шести он всё ещё был сантехником, но уже с высшим разрядом и помощником, которого гонял по мелким заявкам. Волосы поредели, пресс скрылся под слоем пивного животика, но Стас всё ещё считал себя неотразимым — и, что удивительно, многие женщины с ним соглашались.
Одной из таких была Вера Лебедева, двадцатидевятилетняя бухгалтерша из дома, который обслуживал Стас. Как-то она вызвала сантехника из-за протёкшей трубы. Ожидала увидеть старика с гаечным ключом, а на пороге появился он — подтянутый блондин в потёртой кожанке, с улыбкой, от которой хотелось смеяться. Стас был в ударе: шутил, подмигивал, а уходя, бросил дежурный комплимент: «С такими глазами вам бы в кино сниматься». Вера покраснела и, не зная, как удержать его, выпалила:
— А не могли бы вы в субботу смеситель поменять?
В субботу Стас явился, как обещал. Вера встретила его в новом платье, с лёгким макияжем и столом, накрытым для двоих. Он починил смеситель, выпил вина, остался до утра, а потом ушёл, сославшись на срочный вызов. Платы не взял, но и на другой вызов не поехал — вместо этого завалился спать. Для него это была очередная интрижка, а Вера уже представляла, как они вместе выбирают обои для детской.
Своими мечтами она поделилась с подругой детства, Наташей Соколовой, которая жила в элитном доме по соседству. Они встретились у подъезда, и Вера, сияя, начала:
— Наташ, я его нашла. Стас… он такой… настоящий!
— Стас? — Наташа прищурилась. — Не тот ли, что сантехник?
— Да, а что? — Вера насторожилась.
— Ох, Верка, беги от него! — Наташа всплеснула руками. — Это же Стас-ловелас! Его весь район знает. Вчера к моей соседке заходил, у неё муж в рейсе. Музыку врубили, думаешь, зачем?
Вера почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она пыталась возражать, но Наташа была неумолима:
— Его кличка — Стас-ёр. Все знают. Брось его, пока не поздно.
Вера вернулась домой, вытирая слёзы. Три дня Стас не звонил, и она не решалась набрать его номер. На четвёртый день не выдержала — он не ответил. Тогда Вера села и задумалась. Она не собиралась сдаваться. Если Стас — игрок, она сыграет по его правилам, но так, чтобы выиграть.
На следующий день Вера надела платье — алое, с вырезом, подчёркивающим каждый изгиб. Но вместо того чтобы звонить Стасу, она пошла в управляющую компанию. Там, мило улыбаясь, узнала, где он работает. Стас как раз возился с трубами в соседнем дворе, когда увидел её. Вера стояла у подъезда, с сигаретой в руке, и смотрела на него с лёгкой улыбкой.
— Вер, ты чего тут? — он вытер пот со лба, явно не готов к разговору.
— Мимо шла, — она пожала плечами. — Решила взглянуть на тебя в деле.
— Ну, вот, работаю, — он попытался уйти от темы, но Вера шагнула ближе.
— Стас, если я тебе не нужна — скажи прямо. Без отговорок. Я не ребёнок.
Он посмотрел на неё — на платье, на глаза, в которых было что-то новое, неуловимое.
— Вер, ну что ты начинаешь? Было же хорошо. Чего тебе ещё?
— Мне нужно всё, — тихо, но твёрдо сказала она. — Или ничего.
Стас молчал. Вера развернулась, чтобы уйти, но он вдруг окликнул:
— Погоди. Может, ты и правда другая.
Так началась их история. Стас стал заходить к Вере чаще — не только ради ночёвки, но и просто поболтать за чаем. С ней он был не тем Стасом-ловеласом, а кем-то другим — задумчивым, даже уязвимым. Однажды зимней ночью он пришёл к ней, промокший и молчаливый. Сел на диван, глядя в пустоту.
— Снилось, как отец умер, — наконец сказал он. — Странно это, Вер. Живёшь, думаешь, всё под контролем, а потом — раз, и конец.
Вера не стала утешать. Просто обняла его и сидела рядом, пока он не уснул.
К весне что-то изменилось. Вера встретила Наташу, и та, увидев её сияющее лицо, не удержалась:
— Ну что, сбежал твой ёр?
— Нет, — спокойно ответила Вера. — Остался. Даже полки мне повесил. И к врачу со мной ходил.
— Беременна, что ли? — ахнула Наташа.
Вера только улыбнулась.
— Может, я и ошибаюсь, Наташ. Но я хочу рискнуть. Потому что иначе всю жизнь буду жалеть.
Наташа хотела возразить, но, глядя на Веру, лишь махнула рукой:
— Ну, смотри. Только не говори, что я не предупреждала.
Прошло время. Вера действительно ждала ребёнка. Узнали случайно — она потеряла сознание в магазине, и Стас, вместо того чтобы паниковать, отвёз её в больницу. Сидел в коридоре, теребя телефон, пока врач не вышел:
— Поздравляю, папаша. Береги её.
Стас тогда заплакал — впервые за годы. Вера, увидев его, просто обняла и шепнула:
— Мы справимся. Я знаю.
С тех пор Стас изменился. Бросил флиртовать направо и налево. Начал задерживаться дома, сам купил коляску, покрасил стены в комнате для будущего малыша. Устроился в фирму с хорошей зарплатой и страховкой. Когда родилась дочка — голубоглазая, с ямочками на щеках, — Стас посмотрел на неё и тихо сказал:
— Привет, Аня.
— Аня? — удивилась Вера.
— Да, — он отвёл взгляд. — Ту, первую, я никогда не забывал. Думал, это моя боль. А теперь… теперь это моё счастье. Ты и она.
Он взял малышку на руки, и та, смешно чихнув, сжала его палец. Стас засмеялся, а Вера, глядя на них, поняла: даже те, кто казался потерянным, могут найти свой путь. Если кто-то верит в них. Если кто-то не сдаётся.
И в тот момент, в больничной палате, где пахло антисептиком и цветами, её сердце не просто дрогнуло. Оно запело.
