Диана 
Солнце взрывалось алым за горизонтом, будто кто-то разлил краску на холст неба, а Кира, стоя у окна, думала, что её жизнь вот-вот станет такой же яркой и непредсказуемой. Она вдохнула аромат свежесваренного кофе, оглядывая свою кухню — маленький, но идеально организованный мир. Здесь каждая ложка лежала на своём месте, каждый шкафчик был продуман до миллиметра. Эта квартира, её трёхкомнатная крепость, была результатом долгих лет труда и мечтаний. На холодильнике магнитом держалась фотография: Кира на море, с улыбкой, ещё не знающая, что судьба готовит ей сюрприз в лице Артёма.
Кира отхлебнула кофе из кружки с надписью «Живи ярко» и улыбнулась, вспоминая, как семь месяцев назад её жизнь перевернулась. Тогда, в уютном книжном магазинчике, она искала редкое издание Чехова, а Артём, высокий, с лёгкой сединой на висках, держал в руках её любимую «Анну Каренину».
— Если это ваш первый Толстой, начните с «Войны и мира», — сказала Кира, не удержавшись. Профессия библиотекаря то и дело выдавала себя в таких мелочах.
Артём повернулся, и его зелёные глаза блеснули любопытством.
— А я думал, «Анна» — лучший старт, — ответил он с улыбкой, от которой у Киры ёкнуло сердце. — Но я готов поспорить, если вы составите мне компанию за кофе.
Так началась их история. Разговоры о книгах перетекли в обсуждение фильмов, музыки и мечт. Артём, инженер с душой поэта, рассказывал о своих проектах так, будто строил не мосты, а целые миры. Он обожал блюз, который Кира считала слишком меланхоличным, и умел находить красоту в мелочах — от старой скамейки в парке до узора на плитке в метро.
— Помнишь, как мы заблудились в том парке? — Артём вошёл на кухню, обнимая Киру сзади. Его голос был тёплым, как утреннее солнце, льющееся сквозь шторы.
Кира рассмеялась, поворачиваясь к нему. Артём, как всегда, выглядел так, будто только что вышел из журнала: аккуратная рубашка, лёгкий аромат одеколона. Иногда ей казалось, что он и спит в идеальном виде, хотя она точно знала, что это не так.
— Ты ещё пытался ориентироваться по звёздам, — поддразнила она. — А потом мы просто сели на траву и ели мороженое.
— И ты была в том жёлтом платье, — Артём поцеловал её в висок. — Самая невероятная девушка в мире.
Их утра были сотканы из таких моментов: лёгких комплиментов, воспоминаний, планов. Артём умел превращать будни в маленькие праздники, и рядом с ним Кира чувствовала себя героиней истории, которую хочется перечитывать.
— Слушай, я тут подумал, — начал Артём, накладывая себе яичницу, — надо бы переставить твой стол в гостиную. Мама привезёт свои вещи, ей удобнее будет в кабинете.
Кира замерла, держа кружку у губ. Мир вокруг будто замедлился.
— Твоя мама… привезёт вещи? — переспросила она, стараясь сохранить спокойствие.
— Ну да, — Артём пожал плечами, словно говорил о чём-то обыденном. — У неё своё кресло, столик, книги. Ей будет комфортнее. Зачем тратиться на новое, если всё есть?
Кира медленно поставила кружку на стол. Сердце заколотилось быстрее.
— Артём, мы не обсуждали, что твоя мама будет жить с нами.
Он нахмурился, отложив вилку.
— Кир, ты же знаешь, что мама всегда со мной. После смерти отца она одна, я не могу её оставить. И брат с племянницей тоже. Они моя семья.
Кира почувствовала, как воздух становится густым. За семь месяцев Артём часто упоминал свою семью: маму Галину Ивановну, которая обожала вязать и командовать на кухне; брата Никиту, художника, вечно витающего в облаках; и его дочь Соню, смышлёную десятилетку, обожающую комиксы. Кира думала, что это просто рассказы, не планы по переселению.
— Артём, когда ты делал мне предложение, я думала, что мы будем жить вдвоём, — сказала она, стараясь говорить ровно, хотя пальцы под столом сжались в кулаки.
— Кира, ты же сама говорила, что тебе нравится моя семья! — в голосе Артёма появились нотки обиды. — После свадьбы мы станем одним целым. У тебя трёшка, места хватит. Зачем снимать квартиру, если можно жить вместе?
— Я не хочу жить с твоей семьёй, — Кира прикусила губу. — Встречаться на выходных — это одно, а жить вместе — совсем другое.
Артём покачал головой, будто она сказала что-то абсурдное.
— Ты не понимаешь. Мама готовит лучше любого шеф-повара, Никита чинит всё, что ломается, а Соня — она же ангел, ты сама её хвалила. Это удобно! Приходишь домой, а там уже ужин, порядок…
— Артём, я сама могу готовить и убирать, — голос Киры дрогнул. — Это мой дом. Я хочу, чтобы он оставался моим.
— Нашим, — мягко поправил он, касаясь её руки. — После свадьбы всё будет общим. А моя семья — это часть меня. Ты же не хочешь, чтобы я от них отказался?
Кира глубоко вдохнула. Его слова звучали логично, но внутри росло чувство протеста. Неужели она эгоистка? Или дело в том, что её мнение просто не учли?
— Почему ты не спросил меня раньше? — тихо сказала она.
— Я думал, это очевидно, — Артём пожал плечами. — Мама всегда говорит: семья — это когда все вместе. Ты же хочешь настоящую семью?
Кира растерялась. Манипуляция была тонкой, но ощутимой. Конечно, она хотела семью. Но разве семья — это обязательно толпа людей в одной квартире?
День прошёл в каком-то оцепенении. На работе Кира механически сортировала книги, отвечала читателям, но мысли были заняты другим. Она представляла, как её уютный дом превращается в коммуналку: Галина Ивановна хозяйничает на кухне, Никита разбрасывает краски в гостиной, Соня включает мультики на всю громкость…
— Кир, ты чего такая хмурая? — спросила коллега Маша, заметив её состояние. — С Артёмом поругалась?
— Не совсем, — вздохнула Кира. — Маш, ты бы согласилась жить со свекровью и всей её роднёй?
Маша присвистнула.
— С моей-то? Да ни за что! А что, твой Артём предложил?
— Не предложил. Просто сказал, что его мама, брат и племянница переезжают к нам.
— Серьёзно? — Маша округлила глаза. — И сколько их всего?
— Трое. Плюс мы с Артёмом.
— Это ж целый табор! — воскликнула Маша. — И ты что, согласилась?
— Я… не знаю, — призналась Кира. — Он говорит, что если я его люблю, то приму всех.
— А твоё мнение ему интересно? — Маша скрестила руки. — Кир, это твоя квартира!
— После свадьбы она будет считаться общей, — тихо ответила Кира.
— Так свадьба ещё не скоро! И квартира твоя, до брака куплена, её не поделят, — отрезала Маша. — Это что, он уже всё решил за тебя?
Слово «решил» резануло, как нож. Кира задумалась. Действительно, Артём не спрашивал — он планировал.
Вечером она решила продолжить разговор. Приготовила ужин, зажгла свечи, надеясь, что спокойная атмосфера поможет. Артём пришёл уставший, но, увидев стол, улыбнулся.
— Это что, повод? — подмигнул он, целуя её.
— Просто захотелось, — ответила Кира, садясь напротив. — Артём, нам надо поговорить о твоей семье.
Его улыбка слегка угасла.
— Кир, мы же всё обсудили утром.
— Нет, не обсудили, — твёрдо сказала она. — Я не хочу, чтобы твоя семья жила с нами. Нам нужно пожить вдвоём, узнать друг друга.
Артём отложил вилку.
— Я не могу бросить маму. Ей шестьдесят, у неё здоровье не то. И Никите с Соней нужна поддержка.
— А где они жили до меня? — спросила Кира.
— В съёмной квартире. Но теперь-то есть твоя трёшка! — Артём улыбнулся, будто это всё решало. — Зачем платить за аренду? Мама будет помогать, Никита — чинить, Соня — радовать. Идеально же!
— Идеально для кого? — Кира почувствовала, как внутри закипает раздражение. — Ты спросил, хочу ли я этого?
— А что тут спрашивать? — искренне удивился он. — Мы будем семьёй. Мама говорит…
— При чём тут твоя мама? — перебила Кира. — Это наш дом, наша жизнь!
— Мама — часть моей жизни, — твёрдо сказал Артём. — И Никита с Соней тоже. Я не предам их ради тебя.
Кира замолчала, глядя на свечу. Пламя дрожало, как её мысли. Для Артёма семья — это клан, где нет границ. А для неё? Уют, тишина, пространство для двоих.
— Я не готова, — наконец сказала она. — Мне нужно время.
— О чём тут думать? — Артём повысил голос. — Ты что, не доверяешь мне? Моя семья тебе не нравится?
— Мне не нравится, что ты решаешь за меня, — ответила Кира, стараясь не сорваться.
Он отмахнулся.
— Ты преувеличиваешь. Мы всё решаем вместе. Просто семья — это не обсуждается.
Кира посмотрела на него. В свете свечей его лицо казалось чужим. Она вдруг поняла: он не услышит. Никогда.
— Может, нам стоит пересмотреть планы на свадьбу, — тихо сказала она.
Артём замер.
— Ты серьёзно? Из-за этого? — он нервно рассмеялся. — Кира, это глупо! Мы уже всё спланировали!
— Ты спланировал, — уточнила она. — А я не хочу жить в доме, где моё мнение — последнее.
— Ты пожалеешь, — бросил он, вставая. — Я думал, ты другая.
— А я думала, ты умеешь слушать, — парировала Кира.
Артём ушёл, громко хлопнув дверью. Кира сидела, глядя на остывающий ужин. Странно, но слёз не было. Только лёгкость, будто она сбросила тяжёлый груз.
Через неделю свадьбу отменили. Кира вернула кольцо, разослала гостям сообщения. Объяснять не стала — не её стиль. Маша, узнав подробности, только покачала головой:
— Он реально думал, что ты примешь весь его цирк? Кир, ты молодец, что не прогнулась.
— Не сразу, — улыбнулась Кира. — Но лучше сейчас, чем потом жалеть.
Квартира снова стала её. Без чужих планов, без чужих голосов. Кира купила новый светильник, перекрасила стены в кабинете в тёплый персиковый. Вечерами она сидела у окна с книгой, слушая тишину. Иногда вспоминала Артёма — его улыбку, его истории. Но сожалений не было.
Однажды, листая старый альбом, она наткнулась на ту самую фотографию с моря. Кира улыбнулась своему отражению в прошлом. Тогда она ещё не знала, что её ждёт. Но теперь знала точно: её крепость останется только её. И если кто-то захочет войти, то только с её разрешения.
А через пару месяцев Кира записалась на курсы фотографии. Она давно мечтала запечатлевать закаты, улочки, лица. На первом занятии преподаватель, мужчина с добрыми глазами, сказал:
— Фотография — это про выбор. Что оставить в кадре, а что убрать.
Кира кивнула. Она уже знала, как делать выбор. И как держать ключи от своей крепости.
