Диана 
Анна стояла в шумном зале аэропорта Лиссабона, глядя, как багажная лента, словно ленивая река, уносит последние чемоданы. Её собственный — ярко-зелёный, с кричащей наклейкой в виде подсолнуха — так и не появился. Неделю назад её жизнь перевернулась: рекламное агентство, где она проработала пять лет, сократило половину штата, и Анна оказалась в числе «лишних». В порыве, который она сама не до конца понимала, она купила билет в Европу. «Одиночное путешествие исцелит», — твердила она себе, пакуя чемодан с книгами по саморазвитию и платьями, которые, возможно, никогда бы не надела. Но теперь, стоя в почти пустом зале с одним рюкзаком, где лежали паспорт, кошелёк и старенький ноутбук, она чувствовала себя голой. Без багажа. Без плана.
— Извините, — обратилась она к сотруднику аэропорта, стараясь держать голос твёрдым. — Мой чемодан пропал.
Мужчина в синей униформе устало кивнул, словно такие истории слышал каждый час. После сорока минут поисков, звонков и беготни он протянул ей клочок бумаги с номером телефона.
— Ваш чемодан у другого пассажира. Ошибка на выдаче. Вот, свяжитесь с ним. Его зовут Матиас.
Анна вышла на площадь перед аэропортом, вдохнула тёплый воздух с запахом моря и набрала номер. Сердце колотилось — от усталости, от злости, от странного предчувствия.
— Алло? Это Матиас? — спросила она на английском, надеясь, что её акцент не слишком режет ухо.
— Да, — ответил голос, глубокий, с лёгким акцентом, который она не смогла сразу распознать. — Вы, должно быть, Анна? Я только что открыл ваш чемодан. Подсолнух на наклейке — это что, ваш талисман?
Анна покраснела, хотя он не мог её видеть. — Скорее, напоминание о лете. А вы, значит, схватили чужой багаж и решили его обыскать?
Он рассмеялся — коротко, но искренне. — Виноват. Но, знаете, три книги по саморазвитию и ни одной пары носков? Вы точно готовы к путешествию?
— А вы, судя по всему, возите с собой чертежи и блокнот с эскизами, — парировала она, вспомнив, как сотрудник аэропорта описал содержимое второго чемодана. — Архитектор?
— В точку, — ответил он. — Давайте встретимся, верну вам ваш подсолнух. Площадь Россиу, у фонтана, через час. Успеете?
Анна согласилась, хотя внутри всё ещё бурлило раздражение. Она села на скамейку, глядя на жёлтые трамваи, снующие по улицам, и пыталась понять, почему эта мелкая неудача кажется ей такой значимой.
—
Матиас ждал её у фонтана, небрежно прислонившись к каменному бортику. Высокий, с тёмными волосами, чуть растрёпанными ветром, он выглядел так, будто только что вышел из мастерской. На нём была льняная рубашка с закатанными рукавами, а рядом стояли два чемодана — её зелёный и его, почти такой же, но с потёртой наклейкой в виде компаса.
— Анна? — уточнил он, прищурившись. Его глаза, серо-зелёные, как море перед штормом, внимательно её разглядывали.
— Матиас, — кивнула она, стараясь не замечать, как он улыбается — слегка насмешливо, но тепло. — Спасибо, что притащил мой багаж.
— Прошу прощения за путаницу, — сказал он, передавая ей чемодан. — Но, честно, я не удержался и заглянул внутрь. Это что, вы правда читаете «Силу настоящего»? Или это просто для веса?
Анна вспыхнула. — А ты, значит, таскаешь с собой линейку и карандаши? Рисуешь замки в облаках?
Он усмехнулся, но не стал спорить. — Ладно, мир. Давай выпьем кофе, я угощаю. Считай, извинение за вторжение в твою личную библиотеку.
Анна хотела отказаться — у неё был план: заселиться в хостел, разобрать вещи, составить маршрут. Но что-то в его голосе, в этой лёгкой дерзости, заставило её сказать:
— Хорошо. Но только если кофе будет с корицей.
—
Кофейня оказалась крошечной, с деревянными столиками и окнами, выходящими на площадь. За окном звенели трамваи, а внутри пахло свежесваренным эспрессо. Матиас заказал два кофе — для неё с корицей, для себя чёрный, без сахара.
— Итак, — начал он, откидываясь на стуле. — Что привело тебя в Лиссабон? Бегство от реальности?
Анна помешала ложкой в чашке, раздумывая, стоит ли быть честной. — Что-то вроде того. Меня уволили. Решила, что путешествие поможет… не знаю, найти себя?
Он кивнул, но в его взгляде мелькнула тень. — Понимаю. Я тоже здесь не просто так. Ищу вдохновение для нового проекта. Но, знаешь, иногда кажется, что я просто бегаю от пустоты.
— Ты? — удивилась она. — Ты выглядишь как человек, который знает, чего хочет.
— Внешность обманчива, — ответил он, и в его голосе проскользнула горечь. — Я строю дома, Анна. Но это не значит, что у меня есть свой.
Она не стала расспрашивать — почувствовала, что он не готов. Вместо этого рассказала о своей работе, о том, как придумывала слоганы для йогуртов и мечтала о чём-то большем. Матиас слушал внимательно, иногда задавая вопросы, иногда подшучивая.
— Значит, ты мастер убеждать людей купить то, что им не нужно? — подмигнул он.
— А ты мастер строить то, что люди не ценят, — ответила она, и он рассмеялся.
Кофе закончился, но они всё сидели. Матиас предложил показать ей Лиссабон — не туристический, а настоящий. Анна, сама не понимая почему, согласилась.
—
Они бродили по лабиринту Алфамы, где бельё сушилось на верёвках между домами, а старушки в платках улыбались им с порогов. Матиас рассказывал о городе, как о живом существе: о том, как камни мостовой хранят следы веков, как каждый дом здесь — чья-то история. Анна слушала, ловя себя на мысли, что впервые за долгое время не проверяет телефон каждые пять минут.
Вечером они зашли в бар, где пела женщина в чёрном платье. Её голос, хриплый и глубокий, пел о любви и потере. Анна почувствовала, как мурашки бегут по коже. Матиас смотрел на певицу, но его мысли, казалось, были где-то далеко.
— Что ты думаешь о любви? — спросила Анна, когда музыка стихла.
Он повернулся к ней, и в его глазах мелькнула искра. — Любовь? Это миф, Анна. Люди влюбляются в свои фантазии, а потом разбивают сердца о реальность.
— А если фантазия красивая? — возразила она, чувствуя, как её голос дрожит.
Он долго смотрел на неё, прежде чем ответить. — Тогда, может, стоит её прожить. Хотя бы недолго.
Они вышли на набережную. Ночной Лиссабон сверкал огнями, отражавшимися в реке Тежу. Анна замёрзла, и Матиас, не говоря ни слова, снял свой шарф и накинул ей на плечи. Его пальцы на мгновение коснулись её шеи, и она затаила дыхание.
—
На следующий день Матиас предложил поехать в Порту. У него была встреча с заказчиком, но он добавил с улыбкой:
— Без багажа легче путешествовать. Поедешь?
Анна колебалась. Её план был в Париже, потом в Риме, аккуратно расписанный в заметках на телефоне. Но что-то в его взгляде — то ли вызов, то ли обещание — заставило её сказать:
— Только если ты покажешь мне что-то, чего нет в путеводителях.
Он сдержал слово. В Порту они гуляли по мосту Луиша I, пили вино в долине Дору, сидели на крыше его временной квартиры, глядя на звёзды. Матиас рассказывал о зданиях, которые проектировал, о том, как каждый проект — это попытка оставить след. Анна делилась своими страхами, своими мечтами, которые казались ей глупыми, но он слушал так, будто каждое её слово имело вес.
Однажды ночью, когда они сидели у реки, она спросила:
— Почему ты не веришь в любовь?
Он долго молчал, глядя на воду. Потом заговорил, тихо, почти шёпотом:
— Потому что я видел, как она рушится. Мои родители… они любили друг друга, но это не спасло их. Любовь не держит, Анна. Люди уходят.
Она не стала спорить. Вместо этого взяла его за руку. Его пальцы дрогнули, но он не отстранился.
—
Путешествие продолжалось. Барселона с её причудливыми домами Гауди, Флоренция с её золотыми закатами, маленькие городки, названия которых Анна забывала, едва покидая их. Чемоданы остались в прошлом — они брали с собой только рюкзаки. Матиас учил её видеть красоту в деталях: в трещинах на старых стенах, в изгибах арок. Анна заставляла его смеяться, рассказывая о своих нелепых идеях для рекламных кампаний или придумывая истории о прохожих.
В Венеции они стояли на мостике над каналом, глядя, как гондолы скользят по воде. Матиас вдруг сказал:
— Знаешь, я, кажется, ошибался. Некоторые иллюзии… они стоят того, чтобы в них поверить.
Анна повернулась к нему, чувствуя, как её сердце бьётся быстрее. — И что это за иллюзия?
Он улыбнулся — впервые без тени сарказма. — Ты.
Они не говорили о будущем. Не строили планов. Но в тот момент, стоя на мостике, окружённые водой и звёздами, Анна поняла, что это и есть свобода. Без багажа — ни вещей, ни страхов, ни ожиданий. А может, и любовь.
—
На следующее утро Матиас получил письмо от заказчика — его ждали в Берлине. Он посмотрел на Анну, которая пила кофе, глядя на канал.
— Поедешь со мной? — спросил он.
Она улыбнулась, но в её глазах мелькнула тень сомнения. — А если это иллюзия?
— Тогда мы проживём её до конца, — ответил он.
Анна кивнула. Они собрали рюкзаки и сели в поезд. Впереди был Берлин, а может, и что-то большее. Но пока они просто ехали — вдвоём, без багажа, с открытым сердцем.
