Диана 
Алина и Кирилл встретились в вихре университетской вечеринки. Громкая музыка, смех, мелькание разноцветных огней – всё сливалось в единый калейдоскоп молодости. Алина, казалось, была единственным островком тишины в этом океане. Она сидела у стены, сжимая в руке бокал вишнёвого сока, и наблюдала за хаотичным танцем студентов, словно со стороны.
Кирилл же, напротив, был в самом центре этого урагана. Он, словно дирижёр, управлял настроением толпы: смеялся, жестикулировал, рассказывал что-то невероятно увлекательное небольшой группе зачарованных слушателей.
– Ты выглядишь так, словно попала сюда случайно, – вдруг раздался рядом бархатистый голос.
Алина вздрогнула и подняла глаза. Перед ней стоял он – с копной взъерошенных каштановых волос, пронзительным внимательным взглядом и лёгкой, чуть ироничной улыбкой. В руке он держал блокнот, в котором уже начали проступать контуры лиц, запечатлённых наспех.
– А ты словно ловишь моменты, – улыбнулась она в ответ, кивнув на его рисунки.
– Моменты – это жизнь, – ответил он, присаживаясь рядом. – А ты, кажется, боишься её упустить.
Они заговорили. Он учился на художника, она – на юриста. Два разных мира, две разные планеты. Алина – порядок, чёткий план, уверенность в завтрашнем дне. Кирилл – хаос вдохновения, порывы эмоций, способность посреди ночи вскочить и начать писать картину, если муза вдруг снизошла.
– Ты слишком много думаешь, – смеялся он, когда она пыталась заранее спланировать их прогулку. – Доверься моменту!
И она доверялась. Они бродили по ночному городу до рассвета, заходили в маленькие, пропахшие кофе и книгами кафе, где он набрасывал её портреты на салфетках. Иногда он читал ей стихи – то свои, то любимых поэтов. С ним было легко и свободно, словно мир вокруг становился шире, ярче, непредсказуемее.
Но университет закончился, и взрослый мир безжалостно напомнил о себе.
Однажды вечером Алина вернулась домой с конвертом в руках. Лицо её было напряжено, словно она пыталась сдержать бурю эмоций.
– Мне предложили место в крупной юридической фирме, – тихо сказала она, опускаясь на диван. – В Москве.
Кирилл молчал, глядя в окно на тёмное небо, усыпанное звёздами.
– Это ведь то, о чём ты мечтала, да?
– Да, – кивнула она, и в глазах её блеснули слёзы. – Но… Это значит, что я уезжаю.
Он провёл рукой по волосам, словно пытаясь найти ответ в своих спутанных прядях.
– А я остаюсь здесь. Я не могу бросить свою мастерскую. Этот город… он дышит мной, он вдохновляет меня.
Они долго сидели молча, понимая, что их пути расходятся. Любовь не всегда способна преодолеть разницу мечт. Они могли бы попытаться удержать друг друга, но тогда кто-то из них потерял бы себя.
– Ты будешь писать мне? – спросила она, нарушая тишину.
– Конечно, – улыбнулся он, пытаясь скрыть грусть. – И, возможно, однажды я нарисую картину, которая заставит тебя вернуться.
Они расстались, зная, что их история останется с ними навсегда. Алина уехала в Москву, в мир строгих законов и чётких правил. Кирилл остался в своём городе, в мире красок и эмоций. Но в каждом её деле он видел его улыбку, а в каждом его рисунке жила её тень.
Шли годы. Алина стала успешным юристом, но иногда, в тишине своего кабинета, она вспоминала его слова: «Доверься моменту». Она скучала по его безумным идеям, по его стихам, по его смеху.
Однажды, вернувшись домой после тяжёлого рабочего дня, она обнаружила на пороге большой холст. На нём был изображён город, залитый рассветным солнцем, а в центре – её силуэт, смотрящий вдаль. Она узнала этот город, эти улицы, этот свет.
В углу холста была подпись: «Возвращайся».
Алина закрыла глаза, и перед ней снова возникло его лицо – с взъерошенными каштановыми волосами, пронзительным внимательным взглядом и лёгкой, чуть ироничной улыбкой. Она знала, что момент настал.
