Диана 
Тьма зимнего вечера проглотила тропинку к станции, но Лера, стиснув зубы, шагала вперёд, мечтая о тепле электрички. Работала она администратором в загородном пансионате, и дорога измотала её до предела. Зимой было особенно тяжко: холод пробирал до костей, фонари едва горели, а вокруг — ни души, только тени заброшенных гаражей. Но в тот вечер её поджидала не темнота, а чёрный внедорожник, который резко затормозил рядом. Стекло опустилось, и мужчина с густой бородой, ухмыляясь, бросил:
— Не замерзла, красотка? Прокатимся?
Лера фыркнула. Красоткой её никто не называл со школы, да и сейчас, в потрёпанной куртке и с красным от мороза носом, она меньше всего походила на героиню романтических историй. Ей хотелось одного — скорее забрать дочку из садика, растопить печь и рухнуть на диван.
— Глаза протри, я тебе не кинозвезда, — буркнула она и пошла дальше, кутаясь в шарф.
Машина обогнала её, дверца хлопнула, и из неё выскочил другой — высокий, с широкими плечами, без бороды. Не успела Лера и рта раскрыть, как он подхватил её, будто пёрышко, и усадил на заднее сиденье.
Бородатый, уже сидя за рулём, весело объявил:
— Ты мне приглянулась! Сегодня ужинаешь со мной.
Лера почувствовала, как внутри всё сжалось. Мужчина был явно навеселе, а его тон не предвещал ничего хорошего. Она попыталась возразить, но голос предательски дрогнул:
— Отпустите, пожалуйста… Дочка меня ждёт. Мне не до ужинов, мне домой надо!
— Дочка? — бородатый прищурился. — Сколько лет?
— Пять, — выдавила Лера, пытаясь унять дрожь.
— А отец где?
— Ушёл. Его мать убедила, что ребёнок… не совсем наш.
— Это как? — бородатый нахмурился.
— ЭКО. Искусственное, — тихо сказала Лера. — Она решила, что такие дети… без души.
— Без души? — он хмыкнул. — Ну, это мы ещё проверим. Говори адрес садика, поехали.
Лера вцепилась в сиденье, лихорадочно соображая, как выпутаться. Водитель, тот самый широкоплечий громила, бросил на неё взгляд в зеркало заднего вида — вроде бы с сочувствием. Может, он не такой уж и страшный?
Когда они ввалились в садик, Лера поймала на себе взгляды родителей и воспитательницы. Ещё бы — она, в старой куртке, с двумя здоровенными мужиками, один из которых похож на бандита из боевика. Но её Маша, увидев их, ничуть не растерялась.
— Ты Дед Мороз? — ткнула она пальцем в бородатого. — А папу моего не видел?
Лера привыкла к этим вопросам, но всё равно сжалось сердце. Маша спрашивала про отца у всех подряд, хоть он и ушёл, когда она была ещё в пузе.
— Не Дед Мороз, но могу быть, — подмигнул бородатый. — Мороженое любишь?
— Ага! — Маша засияла.
Они поехали в кафе. Лера сидела как на иголках, но Маша уплетала мороженое и болтала без умолку. Потом бородатый, которого, как оказалось, звали Артём, потащил их в супермаркет. Корзина быстро заполнилась дорогущими деликатесами: манго, сыр с голубой плесенью, какие-то консервы с крабом. Лера бы лучше картошки да мяса взяла, но спорить не стала.
Дома, пока Лера возилась с печкой, Артём оглядывал их скромное жилище с неприкрытым удивлением.
— Серьёзно, туалет на улице? — спросил он, будто не веря своим глазам.
— Серьёзно, — ответила Лера, уже не стесняясь.
Артём оказался не таким уж плохим — просто слегка чокнутый и явно не привыкший к отказам. А его водитель, которого звали Стас, вообще был душкой: незаметно подкинул в корзину молоко, творожки и нормальный хлеб.
Когда гости наконец ушли, Лера вдруг разрыдалась. Маша, испугавшись, прижалась к ней, а слёзы всё текли — впервые с того дня, как муж бросил её одну, беременную, в этом холодном доме.
На следующий день у выхода из пансионата снова стоял знакомый внедорожник. Но теперь за рулём был только Стас.
— Садись, до города подброшу, — сказал он, глядя куда-то в сторону.
— Зачем? — удивилась Лера. — Я тоже на твою маму похожа?
— Да ну, не начинай, — буркнул он, но уголки губ дрогнули. — Просто по пути.
Лера села, Маша тут же начала болтать про машинки и мороженое. Стас молчал, но потом всё же спросил:
— Слушай, а ребёнок правда… из пробирки?
— Правда, — кивнула Лера.
— Круто. Чего только не придумают, — хмыкнул он.
— А у тебя дети есть?
— Не, — Стас покачал головой. — Не моё. Младшие братья всю душу вытрясли, мне и своих не надо.
В кафе, куда они всё-таки заехали, Лера призналась, что денег на такие походы у неё нет. Стас только отмахнулся:
— Я угощаю.
Маша уснула на обратном пути, и Стас, не говоря ни слова, аккуратно донёс её до дома.
— Лёгкая, как пушинка, — сказал он, передавая девочку Лере. — И очень даже настоящая.
Через несколько дней Артём снова появился. Протрезвевший, он представился как следует:
— Артём Викторович. Извини за тот раз, был не в форме. Хочу пригласить тебя на ужин. По-настоящему.
Лера заколебалась. Но потом подумала: а почему бы и нет? Платье у неё было — старенькое, но приличное. А Маша? Стас тут же вызвался присмотреть за ней, предложив отвести девочку в игровую комнату.
Ужин с Артёмом был весёлым — он сыпал историями, шутил, но Лера всё равно чувствовала себя не в своей тарелке. Зато Маша от Стаса была в восторге, а он, похоже, тоже привязался к девчонке.
Пакеты с продуктами стали появляться регулярно. Лера пыталась возражать, но Стас только отмахивался:
— Это от Артёма Викторовича.
Однажды он обмолвился:
— Слушай, Артём вроде в тебя влюбился. Даже о свадьбе заикнулся. Только ребёнок его напрягает. Чужой, говорит.
Лера замерла. Чужой? Её Маша — чужой?
— Да пошёл он со своей свадьбой, — бросила она.
— Серьёзно? — Стас вдруг оживился. — А кто тебе тогда нужен?
Лера пожала плечами. И тут Стас шагнул к ней, обнял и поцеловал. Лера отшатнулась, сердце заколотилось.
— Прости, я… не знаю, что на меня нашло, — пробормотал он, краснея, и выскочил за дверь.
На следующий день Маша слегла с температурой. Лера взяла больничный, хотя в пансионате это не приветствовали. Артём звонил, уговаривал оставить Машу со Стасом и пойти в театр, но Лера сомневалась. В итоге согласилась — Маше стало лучше, а билеты и правда были дорогими.
В театре она не могла расслабиться, всё думала о дочке. А когда Артём заговорил о поездке на курорт, Лера не выдержала:
— Слушай, хватит. Продукты, театры, теперь курорты… Это не моё. И Маша не чужая, понял?
— Какие продукты? — опешил Артём. — Я ничего не… Это, небось, Стас. Он у нас добряк.
Лера вдруг всё поняла. Она посмотрела на Артёма и мягко сказала:
— Ты хороший, правда. И мама твоя тобой бы гордилась. Но я не твоя судьба. Найди ту, кого полюбишь по-настоящему. А мне… мне, кажется, другой нужен.
Артём обиделся, но довёз её до дома. Стас остался с Машей. Когда Лера вошла, девочка спала, обнимая плюшевого зайца — подарок от Стаса. Сам он дремал в кресле, и Лера, поддавшись порыву, наклонилась и легонько поцеловала его.
Стас открыл глаза, растерялся.
— Я вчера… слишком быстро ушёл, — тихо сказала Лера. — А ты мне, кажется, нравишься.
Он улыбнулся, и в этот раз, когда они поцелились, никто не убегал. А через неделю, когда Маша выздоровела, они втроём поехали в парк аттракционов. Маша визжала от восторга на карусели, а Стас, держа Леру за руку, шепнул:
— Знаешь, я, кажется, передумал насчёт детей. Эта девчонка — самая настоящая.
И Лера, смеясь, поняла, что этот морозный вечер подарил ей не только страх, но и что-то гораздо большее.
