Диана 
Ветер завывал за окном, словно оплакивая чьи-то несбывшиеся мечты, а в квартире Артёма царила тишина, нарушаемая только звонком телефона. Звонила не знакомая женщина, а та, что представилась женой его отца.
— Это Елена, — голос в трубке дрожал. — Жена твоего отца, Виктора. Нам нужно поговорить.
Артём замер, сжимая телефон. Отца он видел лишь дважды в жизни. Первый раз — в десять лет, в переполненном супермаркете. Он тогда тащил тяжёлую корзину, а мать вдруг остановилась, будто наткнулась на невидимую стену.
— Кто этот человек в синем пальто? — спросил Артём вечером, заметив, как мать нервно теребит край скатерти.
— Это твой отец, — ответила она тихо, и в её глазах мелькнула тень старой боли.
Мать рассказала, как влюбилась в женатого мужчину, как забеременела, а он, узнав, отмахнулся от неё, будто от назойливой мухи. Артём тогда не стал расспрашивать дальше — не хотел видеть, как мать снова плачет.
Второй раз он встретил отца в восемнадцать, решив, что пора взглянуть ему в глаза. Артём вычислил адрес через старые письма матери и подкараулил Виктора у офиса.
— Здравствуйте, — начал он, стараясь унять дрожь в голосе. — Я ваш сын.
Виктор посмотрел на него холодно, как на незнакомца, пробормотал что-то невнятное и ушёл, даже не обернувшись. Артём тогда решил, что это была его последняя попытка.
И вот теперь Елена, его мачеха, умоляла о встрече.
— Виктор в больнице, — сказала она, и в её голосе слышались слёзы. — Это срочно. Пожалуйста, приезжай.
Артём не хотел. Зачем? Этот человек никогда не был ему отцом. Но его девушка, Лиза, посмотрела на него своими большими карими глазами и мягко сказала:
— Артём, это твой отец. Может, стоит узнать, что случилось?
Её слова, как всегда, пробивали любую оборону. И он поехал.
В больнице Елена встретила его у входа. Её лицо было бледным, глаза красными от слёз.
— Виктору нужна пересадка печени, — выпалила она. — Ты можешь стать донором. Очередь слишком длинная, а времени почти нет.
Артём почувствовал, как земля уходит из-под ног. Он ожидал чего угодно — просьбы о деньгах, извинений, даже сцены из мелодрамы, где отец на смертном одре просит прощения. Но не этого.
— Почему я? — спросил он, стараясь держать себя в руках. — У него же есть дочери.
Елена отвела взгляд.
— Старшая, Маша, беременна. А младшая, Катя… она отказалась.
Артём молчал. Он думал о матери, которая воспитывала его одна, о её усталых руках, о ночах, когда она сидела над его домашкой, помогая с математикой. Он думал о Викторе, который ни разу не позвонил, не спросил, жив ли его сын.
— Мне нужно время, — наконец сказал он.
Дома Лиза выслушала его, теребя кончик своей косы.
— Ты правда хочешь это сделать? — спросила она. — Это серьёзно, Артём. Операция, риски…
— Не знаю, — признался он. — Но если я не помогу, он умрёт.
Мать, узнав о звонке, взорвалась:
— Ты что, с ума сошёл? Он бросил нас! Не вздумай соглашаться, это опасно!
Но Артём уже решил. Не из любви, не из жалости. Просто потому, что не мог жить с мыслью, что мог спасти человека — даже такого — и не сделал этого.
На следующий день он сдал анализы. Через два дня Елена позвонила снова:
— Ты подходишь. Идеально.
— А почему Катя отказалась? — спросил он, не удержавшись.
Елена замолчала, но потом заговорила, и её голос дрожал от стыда:
— Это я виновата. Я запрещала Виктору общаться с тобой. Угрожала, что уведу девочек, что он никогда их не увидит. А Катя… я воспитала её такой. Она думает только о себе. Прости, Артём. Я боялась, что он уйдёт к вам.
Операция прошла без осложнений. Виктор выжил, но Артём не стал с ним встречаться. Ни до, ни после. Он вернулся домой, где Лиза ждала его с горячим чаем и пирогом, который она испекла, чтобы его подбодрить.
— Почему ты не пошёл к нему? — спросила она, глядя, как он отпивает чай.
— Он дал мне жизнь, — ответил Артём, глядя в окно, где ветер всё ещё завывал. — Я спас его. Мы квиты.
Но на этом история не закончилась. Через месяц пришло письмо. Не от Виктора, а от Елены. Внутри лежала открытка с коротким текстом: «Спасибо, Артём. Ты лучше, чем мы все». И маленький свёрток — старые часы, которые, как позже рассказала мать, Виктор носил, когда они были вместе.
Артём не стал их носить. Он положил часы в ящик стола и закрыл его. Но каждый раз, проходя мимо, он чувствовал, что этот выбор — помочь отцу, несмотря на всё — сделал его не только сыном, но и человеком, которым он мог гордиться.
