В его снах она всегда танцевала под звёздами, но наяву он боялся, что не узнает её лица.
Когда-то, в пятнадцать лет, Максим видел Аню в последний раз. Теперь, спустя почти два десятилетия, он возвращался в родной городок, где всё казалось застывшим во времени, как пластинка, которую забыли снять с проигрывателя.
«Наверное, она уже не та, – думал он, глядя в окно поезда. – Дети, ипотека, усталость в глазах. Или хуже – осталась одна в этом захолустье».
Почему он злился на Аню, Максим и сам не мог объяснить. Может, потому что это он уехал, оставив её, а не наоборот?
На встрече выпускников его встретили так, будто он был рок-звездой, сбежавшей из их пыльного городка к славе. Максиму стало неловко от рукопожатий и возгласов: «Ну ты даёшь, столичный!» Ани среди толпы не было, и он решил, что это к лучшему. Какая глупость – надеяться на что-то через столько лет.
Но потом он её увидел.
У Ани были тонкие запястья, будто из фарфора, с едва заметными венами, острые скулы и светлые волосы, теперь длинные, но всё ещё напоминающие пушистый одуванчик. В школьные годы она казалась Максиму неземной. Однажды, не сдержавшись, он выпалил:
– Аня, ты такая красивая…
Его друг, Сашка Лебедев, захохотал:
– Ну ты загнул! Вот Ксюха – огонь, посмотри, какие у неё глаза и фигура! А Анька – бледная, как привидение, ещё и с прыщами.
Да, у Ани были мелкие прыщики на щеках, но Максиму они казались частью её очарования. Он промямлил:
– Ну, может, и так.
Как подружиться с ней, он не знал. В старших классах девчонки держались особняком, а если подойти к Ане просто так, Ксюха с подружками тут же начнут хихикать и дразнить «жених и невеста».
Идея пришла от Сашки. На свой день рождения он позвал весь класс. Квартира у Лебедевых была тесной, но уютной. Сашкина мама устроила викторину, а потом ребята играли в настолки и спорили, чей подарок круче. Максим подарил огромного робота-трансформера, чем вызвал завистливые взгляды.
Накануне он спросил у родителей:
– Можно я весь класс приглашу?
– Весь? – удивилась мама. – И куда мы их денем?
– Ну, мам, пожалуйста! – заныл Максим.
– Да ладно, – вмешался отец из кухни. – Не все же придут. Сделай им бутерброды, чипсы, пусть веселятся.
– А родственники? – уточнила мама.
– Родственников в другой день, – отмахнулся отец. – Там уже с салатами и скатертью разберёмся.
Так и решили. Максим боялся, что Аня не придёт – все знали, что её семья едва сводит концы с концами. Мать работала в школьной столовой, отец часто выпивал, а Аня донашивала вещи за сестрой. Поэтому, приглашая её, Максим придумал хитрость:
– Ань, я хочу попросить тебя о подарке. Не могли бы вы срисовать мне обложку для пластинки? Собака порвала старую, а белый конверт – это скучно.
Аня посмотрела недоверчиво:
– У вас что, до сих пор проигрыватель? Все знают, что твой отец – большой человек, у вас небось вся техника последняя.
– Есть проигрыватель, – отмахнулся Максим. – Папа любит старые пластинки, и я тоже. Сможешь нарисовать?
Аня рисовала лучше всех в классе – её работы красовались на школьных выставках.
– Ладно, – кивнула она. – Нарисую.
На дне рождения, пока одни играли в приставку, а другие смотрели «Терминатора» на видеомагнитофоне, Максим показал Ане, Сашке и паре девчонок старый проигрыватель отца. Он коллекционировал пластинки, особенно обожал Pink Floyd. Именно их альбом и пострадал от пса по кличке Шарик.
Аня сначала сидела молча, но когда заиграла «Wish You Were Here», её глаза загорелись. Она слушала, словно заворожённая, пока другие девчонки хихикали и пытались устроить танцы. Сашка быстро сбежал к приставке, а Аня осталась сидеть на диване, впитывая музыку.
Через пару дней она подошла к Максиму:
– Можно взять пластинку послушать? Я аккуратно, правда!
– Это папины, – соврал он. – Он не разрешает. Но ты можешь приходить ко мне, слушать сколько угодно.
– Неудобно как-то, – засмущалась Аня.
– Неудобно – это когда ботинки на голову надеваешь, – усмехнулся Максим, передразнивая отца. – Приходи, и всё.
Так началась их дружба. Сначала они слушали пластинки, спорили о музыке, а потом стали болтать обо всём на свете.
– Максим, ты серьёзно с этой Аней? – как-то спросила мама. – Она же… ну, не из нашего круга. Тихая, скромная, но что у вас общего? Слава, скажи ему, окружение надо выбирать с умом!
– Мам, я не хочу в другой школе учиться, – возразил Максим. – Мне и тут нормально.
– Пусть парень развлекается, – лениво отозвался отец. – Молодой, горячий, что ты пристала?
Мама ворчала, но отстала. Почти год Максим и Аня были неразлучны, пока в девятом классе мама не застала их за поцелуем. Скандала не было, но через неделю отец объявил:
– Собирайся, сын, едем в Москву.
– Как в Москву? – опешил Максим.
– Расширяю бизнес. Открываю ресторан. А тебе пора думать о будущем – в Москве лицей, репетиторы, всё уже организовано.
– Я не поеду!
– А куда ты денешься?
Аня плакала, когда узнала. Максим обещал вернуться за ней после школы, но она только грустно качала головой:
– Ты не приедешь…
На прощание он подарил ей ту самую пластинку Pink Floyd с её рисунком на обложке.
В Москве Максим злился на всех – на мать, которая явно всё подстроила, на отца, который согласился. В десятом классе, узнав, что одноклассник едет учиться в Берлин, он заявил:
– Я тоже хочу за границу.
Мать причитала, но Максим был непреклонен. В Берлине он окунулся в новую жизнь: ходил на концерты, сменил стиль, начал курить. Девушки сменялись одна за другой – яркие, уверенные, совсем не похожие на Аню. Но ни одна не задерживалась надолго.
Вернувшись в Россию, он помогал отцу с бизнесом. Мать пыталась женить его на «подходящих» девушках, но Максим сбежал в отдельную квартиру, подаренную на восемнадцатилетие.
– Она хотела, чтобы я стал успешным? Вот я и стал, – бросил он отцу. – А жениться по её указке не буду.
Когда Сашка написал про встречу выпускников, Максим сначала не узнал его по фото. Но, разобравшись, согласился приехать, хоть и не был настоящим выпускником их школы.
Аня стояла в углу зала, улыбалась, и в её глазах не было ни тени обиды.
– Привет, – выдохнул Максим. – Ты совсем не изменилась.
И это была правда. Аня осталась той же – хрупкой, с длинными светлыми волосами и лёгкой улыбкой.
Они говорили без умолку. Аня рассказала, что была замужем, но развелась, и у неё есть дочь, Маша, названная в честь бабушки. Максиму стало тепло от её слов, хоть он и смутился.
– Поехали со мной, – вдруг выпалил он. – Бери Машу, в Москве будет лучше.
Аня грустно улыбнулась:
– Ты всё такой же мечтатель.
– Это «нет»?
Она промолчала, засобиралась домой. Максим не нашёл слов, чтобы её остановить.
– А я бы поехала, – подмигнула Ксюха, подходя ближе. – Где остановился?
– В «Империи», – буркнул он.
– Провожу? – игриво предложила она.
Максим вызвал такси, довёз Ксюху до дома и вернулся в гостиницу один.
Поздно ночью в дверь постучали. Он решил, что это горничная ошиблась номером. Но на пороге стояла Аня – в том же платье, с собранными в хвост волосами и горящими глазами.
– Где она? – выпалила она.
– Кто?
– Ксюха! Юлька видела, как вы уехали вместе.
Максим рассмеялся:
– Да нет тут никакой Ксюхи. Хочешь, проверь.
Аня вошла, оглядела номер, присела на диван.
– Юлька сказала, что вы уехали вдвоём.
– Я довёз её до дома, и всё, – пожал плечами Максим.
– И даже не поцеловались? – прищурилась Аня.
– Клянусь, не виновен! – шутливо поднял он руки.
– А что так? У неё же всё такое… идеальное.
– Я не за этим сюда приехал, – тихо сказал Максим.
– А зачем? Вспомнил меня через столько лет?
– А ты ждала?
– Забыла тебя наутро, – фыркнула она.
– Ну и я не особо скучал, – подыграл он.
– Тогда я пойду?
– Погоди. Может, пластинку послушаем?
– Пластинку? – удивилась Аня.
– Ага. Я привёз проигрыватель.
Она сощурилась:
– То есть меня забыл, а проигрыватель притащил?
– Ну, вроде того.
Аня достала из сумки ту самую пластинку – с её рисунком, которую он подарил ей на прощание.
– А ты меня забыла, но пластинку хранила? – усмехнулся Максим.
Она пожала плечами. Он поставил пластинку, и комната наполнилась звуками «Wish You Were Here».
Они не сговаривались. Максим шагнул к ней, положил руки на талию. Аня обняла его за шею. Они закружились в танце, будто вернулись в те дни, когда весь мир умещался в одной комнате.
– Я всё-таки приехал, – шепнул он.
– А я всё-таки ждала, – ответила она, и её улыбка была ярче всех звёзд.
Музыка лилась, время остановилось. Где-то там, за окном, остался город, полный старых обид и несбывшихся обещаний. А здесь, в этом номере, были только они, пластинка и вера, что всё ещё можно начать заново.
На следующий день Максим купил два билета в Москву – для Ани и Маши. Он не знал, что будет дальше, но впервые за годы чувствовал, что движется в правильном направлении.
