В тридцать шесть лет жизнь подкинула Полине такой поворот, что сердце заколотилось, как у девчонки на первом свидании. Любовь настигла её внезапно, будто молния в ясный день, когда она листала новостную ленту на ноутбуке. Писатель Артём Соколов, чьи книги она обожала, появился в интервью на YouTube-канале, и его голос, взгляд, манера держаться словно зацепили что-то глубоко внутри. Она никогда не интересовалась личностью автора, наслаждаясь лишь его историями, но теперь всё изменилось. Полина, привыкшая жить ярко и не откладывать лучшее «на потом», оказалась во власти чувств, которые считала уделом подростков.
Её мать, Лидия Ивановна, была совсем другой. Она жила по принципу «всё лучшее — для особого случая», которого почти никогда не наступало. После её смерти Полина так и не разобрала мамину квартиру: коробки с новыми платьями, аккуратно сложенные салфетки, сервизы в потёртых упаковках — всё это осталось нетронутым, как музей прошлого. Полина боялась стать похожей на мать, которая терпела всё: пьяного мужа, язвительную свекровь, придирающегося начальника. Даже детей — Полину и её брата Даниила, которые в подростковом возрасте устраивали бунты, Лидия Ивановна принимала с бесконечным терпением.
— Ты живёшь, как автомат, мама! — бросала Полина в двенадцать лет. — Вот уеду в восемнадцать, и всё у меня будет по-другому!
— И где ты будешь жить? — устало спрашивала мать.
— В огромной квартире, с мужем, как кинозвезда! — заявляла Полина, не задумываясь, откуда берутся квартиры и идеальные мужчины.
В восемнадцать она и правда уехала — в соседний город, в общежитие, лишь бы вырваться из-под родительской опеки. К тридцати годам Полина купила квартиру в ипотеку с мужем, который немного напоминал её детскую мечту. Но, как и её отец, он любил выпить. Полина, в отличие от матери, терпеть не стала — развелась, не жалея. Детей у них не было, и это, как она считала, облегчало ей жизнь.
Она была уверена, что с её энергией и умением жить на полную быстро найдёт нового спутника. Но мужчины её возраста либо наслаждались свободой, либо искали кого помоложе. А те, кто смотрел на Полину с серьёзными намерениями, казались ей скучными. Бывший муж нет-нет да и появлялся на пороге, обещая бросить пить, но Полина каждый раз давала себе слово больше не поддаваться.
Однажды он оставил голосовое сообщение: он встретил женщину, ради которой завязал с алкоголем, и скоро они поженятся — она ждёт ребёнка. Полина не ответила. Злость и обида душили её: столько лет он кормил её обещаниями, а теперь вдруг стал «правильным» для другой.
Она решила жить для себя. Карьера выпускающего редактора новостей поглощала её целиком: интернет, который в её юности только набирал обороты, стал её стихией. Но мысли об Артёме Соколове не отпускали. Его интервью, которое она пересматривала десятки раз, казалось обращённым лично к ней. Полина узнала, что Соколов — затворник, избегает соцсетей и встреч с читателями. Единственное интервью, похоже, было записано благодаря дружбе с ведущим. Полина даже написала владельцу канала, но ответа не получила.
Чтобы заглушить тоску, она зарегистрировалась на сайте знакомств, каждую пятницу отправляясь на новые свидания. Но это не помогало. Одержимость Соколовым росла, начала мешать работе: из-за её ошибок редакция чуть не попала под суд. В отчаянии Полина записалась к психологу, хотя всегда считала это пустой тратой времени.
— Какая нынче погода, дочка? — окликнула её соседка Вера Павловна, дежурившая на лавочке у подъезда. — Говорят, дождь будет?
Вера Павловна была местной легендой: её советы, острые и точные, как стрелы, заставляли молодых мамаш с колясками обходить лавочку стороной. Полина, однажды услышав от неё, что «так и помрёшь одна, хоть бы кота завела», старалась избегать разговоров.
— Не знаю, — буркнула она, натягивая тёмные очки, хотя небо было серым. Зонт брать не стала, надеясь, что дождь обойдёт стороной.
Психолог, к её удивлению, оказалась не строгой дамой в костюме, как на фото, а яркой девушкой с фиолетовыми волосами и татуировкой дракона на руке. Полина скептически отнеслась к ней, но решила дать шанс. Однако вместо рецепта от «несчастной любви» психолог начала расспрашивать о матери.
— Да нормально всё было, — отмахнулась Полина. — Она жила, как все тогда: лучшее — на праздник, а праздников почти не было. Я так не хочу, вот и всё.
Но психолог оказалась хитрее. Она вытянула из Полины, что некоторые привычки матери всё же остались: субботняя уборка, после которой можно с чистой совестью пойти в кафе или кино.
— А мама тоже ходила в кино по воскресеньям? — спросила психолог.
— Да, с нами, пока мы были маленькие. Потом мы с Даниилом начали сами ходить, бунтовали, как все подростки.
Психолог дала задание: найти старую семейную фотографию. Полина хотела возмутиться, но та пообещала, что это поможет.
Выйдя из кабинета, Полина попала под ливень. Телефон разрядился, такси не останавливались, и ей пришлось бежать к автобусу, промокнув до нитки.
— Я же говорила, дождь будет! — торжествующе заявила Вера Павловна, укрывшись под ярким зонтом.
Полина решила, что больше к психологу не пойдёт. Но после очередной бессонной ночи, проведённой за просмотром интервью, она сдалась и поехала в мамину квартиру.
— Пирог с малиной хочешь? — поймала её Вера Павловна у подъезда.
— Спасибо, я сладкое не ем, — бросила Полина, торопясь поскорее скрыться.
В маминой квартире всё было как при жизни: запах старых духов, аккуратно сложенные вещи. Полина открыла комод, где хранились альбомы, и наткнулась на тетрадь в тёмной обложке. Мелкий почерк матери покрывал страницы.
26 марта.
Не спалось опять, встала в четыре. Тишина в квартире давит, всё жду, что услышу шаги Олега. Прошло восемь лет, а я всё ещё надеюсь. Купила картошку, молоко, немного сыра. Сварила борщ, заморозила половину. Полина не звонила, хотя у Даниила вчера был день рождения. На кладбище не хожу — ноги слабые, боюсь, как соседка Люба, упаду, и кто меня поднимать будет? По телевизору ночью покажут фильм с Мeryl Streep, хочу посмотреть.
27 марта.
Полина так и не позвонила. Перебирала старые фото, нашла те, где мы в Крыму. Даниил там смешной, худющий, я его кормила гречкой с котлетами. Полина всё время бегала с соседскими детьми, счастливая такая. Поставила в рамку фото, где Олег, конечно, подшофе, но мы все вместе, обнимаемся.
28 марта.
Снился кошмар, будто Даниил попал в аварию. Хотела позвонить, но в Америке сейчас утро, он, наверное, спит. Решила не тревожить.
29 марта.
Полина звонила! Говорила минут семь, но я так рада. Сердится, когда даю советы, но я же за неё переживаю. Зря она выгнала Антона, хороший он, работящий. Как она там одна? Обещала заехать. Надо купить муки, испечь её любимый яблочный пирог. Достану мамин сервиз, помою его. Сказала, что покрасила волосы. Жалко, такие красивые были, длинные.
Полина захлопнула тетрадь, чувствуя, как горло сжимает ком. Ей стало стыдно, будто она подглядела за чем-то сокровенным. Схватив альбом, она выскочила из квартиры.
У психолога она неожиданно разрыдалась. Рассказывала, как ненавидела мамины пироги с яблоками, как давилась ими, лишь бы не обидеть, и как мать покупала конфеты «Ромашка», уверенная, что Полина их любит.
— Почему вы не сказали, что вам это не нравится? — спросила психолог спокойно.
— Потому что так надо было, — ответила Полина. — Еда есть — её едят. Мама так жила, и я привыкла.
В тот вечер она впервые не включила интервью Соколова. Вместо этого листала альбом, разглядывая старые снимки. Родственники, чьи имена стёрлись из памяти, её детские косички, мамина улыбка.
Полина накинула кофту и спустилась к Вере Павловне.
— Пирог остался?
— Конечно, милая! — старушка засияла. — Заходи, я чайник поставлю. Какие у тебя волосы шикарные!
Пирог был восхитительным: лёгкий, с кислинкой малины. Полина даже попросила рецепт.
— Приходи в субботу, покажу, как тесто делать, — предложила Вера Павловна.
Неделя пролетела быстро. Полина почти не смотрела интервью, всё чаще листая альбом или старые фотографии с бывшим мужем. К психологу она пришла с твёрдым намерением говорить о Соколове.
— Давайте уже решим мою проблему, — заявила она.
Но психолог снова заговорила о прошлом. В конце сеанса Полина вдруг замерла.
— Они похожи, — тихо сказала она. — Артём и Антон. Не внешне, а… как говорят, как двигаются. Только Артём, похоже, не пьёт. А Антон… он теперь тоже не пьёт. И женится на другой.
По дороге домой она задержалась у лавочки. Вера Павловна увлечённо делилась рецептом пирога с капустой. Полина, сама не зная почему, рассказала про мамины яблочные пироги, которые терпеть не могла, и про свекровь, чей мясной пирог она так и не смогла повторить.
— В тесто надо добавить ложку сметаны, — подмигнула Вера Павловна. — Приходи в субботу, научу.
В субботу Полина, к своему удивлению, пошла к соседке. Пирог получился почти как у свекрови. Вера Павловна, довольная, повела её в гостиную, где на полках красовались книги, сервизы и безделушки, так похожие на мамины.
— Вот, возьми кулинарную книгу, там все мои секреты, — сказала старушка.
Полина пробежалась взглядом по полкам и замерла: на одной из них стояла целая коллекция книг Артёма Соколова.
— Читала? — гордо спросила Вера Павловна. — Это мой внук, Артём. Талантище, но такой домосед, никуда не ходит, только пишет.
Полина почувствовала, как кровь прилила к щекам.
— Вы серьёзно? Я… я его большая поклонница!
Вера Павловна достала альбом с фотографиями. За чашкой чая Полина узнала об Артёме больше, чем могла мечтать: как он в детстве любил сочинять сказки, как прятался от гостей, как однажды написал рассказ для школьной газеты.
— Хочешь, позову его в гости? — вдруг предложила старушка. — Он, конечно, ворчит, что не любит компании, но за пирог с малиной приедет.
Полина кивнула, не веря своему счастью.
— Достану мамин сервиз, — добавила Вера Павловна. — Давно его не использовала. А эту книгу бери, мой муж обожал, когда я готовила по ней.
— Сочувствую вашей утрате, — тихо сказала Полина.
— Да жив он, старый плут! — расхохоталась Вера Павловна. — Ушёл к своей фитнес-тренерше. Думаешь, откуда у меня эта квартира? Это его «извини» за всё!
Её смех был таким заразительным, что Полина не удержалась и засмеялась в ответ.
Дома она набрала номер бывшего мужа. Было поздно, но она не хотела откладывать.
— Антон, привет. Извини, что не отвечала. Дела, знаешь… Хотела сказать, что очень за тебя рада. Поздравляю! Будь счастлив, правда.
Она положила трубку и впервые за месяцы легла спать с лёгким сердцем. Сон был глубоким, без тревог и сновидений. А наутро Полина достала мамину тетрадь и начала читать дальше, словно открывая новую главу — не только маминой жизни, но и своей собственной.
На следующей неделе она сидела за столом у Веры Павловны, накрытым маминым сервизом. Напротив неё, немного смущённый, но с той же тёплой улыбкой, что в интервью, сидел Артём. Они говорили о книгах, пирогах и о том, как странно иногда складывается жизнь. И Полина вдруг поняла, что её сердце, наконец, нашло покой — не в мечтах о недостижимом, а в простом человеческом тепле, которое оказалось так близко.
