Моя жизнь взорвалась, как фейерверк на свадьбе, которую никто не хотел. Я, Лиза, три года копила на свою мечту — сверкающий «Hyundai Tucson». Ни отпуска, ни новых туфель, ни даже пирожного в любимой кофейне — всё ради этой цели. Но в мою жизнь, как ураган, ворвалась свекровь Вера Ивановна, превратившая мою мечту в поле битвы.
— Лиза, ну что ты за невестка? — шипела она, будто я украла её семейное серебро. — Волосы в пучке, одежда серая, как асфальт! Где стиль, где изюминка?
Мой уютный свитер и джинсы, видимо, не вписывались в её представление о «настоящей женщине». А её «советы» звучали как приговор: то я готовлю не так, то убираю неправильно, то вообще «не та» для её сына Максима.
Всё началось с нашей свадьбы. Вера Ивановна раскритиковала всё: от моего платья до выбора торта. «Слишком простой, Лизочка, как ты сама», — бросила она с ядовитой улыбкой. Максим, мой нежный и терпеливый муж, всегда вставал на мою защиту, но я видела, как его глаза темнели от усталости. Он с детства знал, какой ураган его мать, но надеялся, что она успокоится. Напрасно.
Однажды Вера Ивановна заявилась к нам без звонка, с видом королевы, снизошедшей до подданных.
— Просто мимо проходила, — прощебетала она, оглядывая нашу кухню, где я готовила лазанью. — Это что, опять твои эксперименты? Максиму нужен нормальный ужин, а не эта бурда!
Я стиснула зубы, сдерживая желание выгнать её вон. Максим сжал моё плечо, шепнув: «Дыши, Лиза, она уйдёт». Но она не уходила. Напротив, её визиты участились, а тон становился всё более ядовитым.
Однажды вечером, когда мы с Максимом обсуждали планы на выходные, она вдруг заявила:
— Лиза, я тут подумала… Мне бы в санаторий, спина ноет, возраст, знаешь ли. А у тебя, говорят, на машину отложено? Может, поделишься с семьёй?
Я замерла. Максим побагровел:
— Мам, это её деньги! Она три года их собирала!
Вера Ивановна скривилась, как от лимона:
— Ой, какие мы нежные! Семья должна помогать друг другу, а ты, сын, забыл, кто тебя растил?
Она ушла, хлопнув дверью, но её слова повисли в воздухе, как дым. Я чувствовала, как тревога сжимает моё сердце. А потом началось нечто странное. Соседка Люда шепнула мне, что Вера Ивановна расспрашивает о моём расписании, настраивая против меня весь подъезд. «Мол, Лиза сына обворовывает, машину себе покупает, а матери копейки не даст!»
— Макс, она за мной следит, — призналась я, дрожа от страха. — Я видела её у моего офиса. Она даже в автобусе за мной ехала!
Максим нахмурился:
— Это уже слишком. Я поговорю с ней.
Он позвонил матери, но она отмахнулась: «Занята, потом перезвоню». А через пару дней я заметила её шапку с красным помпоном в толпе у метро. Моё сердце колотилось, как барабан. Я начала возвращаться домой окольными путями, но тень Веры Ивановны, казалось, преследовала меня повсюду.
Максим решил действовать жёстко. Он вызвал мать на серьёзный разговор.
— Мам, я знаю, что ты следишь за Лизой, — начал он, едва она переступила порог. — Это ненормально. Прекрати, или я перестану с тобой общаться.
Вера Ивановна расхохоталась:
— Да ты что, сынок? Это я ненормальная? Она твои деньги прикарманила, а ты за неё горой! Весь в отца — тот тоже меня бросил ради какой-то вертихвостки!
Максим побледнел:
— Не смей сравнивать Лизу с кем-то! И не смей лезть в нашу жизнь!
Но Вера Ивановна не унималась. Через несколько дней она подкараулила меня у офиса. Её глаза горели яростью.
— Воровка! — заорала она, привлекая взгляды прохожих. — Прячешься, деньги прячешь! Отдай, что моему сыну принадлежит!
Она попыталась схватить меня за руку, но я отшатнулась. Коллеги смотрели, кто-то снимал на телефон. Я чувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Оставьте меня в покое! — крикнула я, задыхаясь от гнева. — Вы мне никто, понимаете? Моя семья — это я и Максим! Вы не имеете права на мои деньги, на мою жизнь!
Я выложила всё: как она отравляет нашу жизнь, как повторяет ошибки своей матери, которая, по словам Максима, тиранила её саму. Вера Ивановна побагровела, но я не остановилась:
— Если вы ещё раз подойдёте ко мне, я обращусь в полицию! Я не шучу!
Я развернулась и ушла, оставив её на остановке, где она кричала мне вслед что-то неразборчивое. Дома я рассказала всё Максиму. Его лицо стало каменным.
— Хватит, — сказал он. — Мы уезжаем.
В тот же вечер он ворвался к матери, как вихрь.
— Ты больше не часть моей жизни! — выпалил он. — Ты преследовала Лизу, угрожала ей, пыталась её ударить! Ты перешла все границы!
Вера Ивановна разрыдалась, причитая, что останется одна, но Максим был непреклонен:
— Ты сама выбрала эту дорогу. Ты повторяешь судьбу своей матери, которая отравила твою жизнь. Я не хочу, чтобы это повторилось с нами. Прощай.
Мы собрали вещи за одну ночь. Максим признался, что уже месяц назад нашёл работу в другом городе — он хотел удивить меня, но обстоятельства ускорили наш отъезд.
— Лиза, ты получишь свой «Tucson», — сказал он, обнимая меня в машине. — И мы начнём всё с чистого листа. Без её тени.
Мы уехали в ночь, оставив позади город, страх и ядовитые слова. Впереди была неизвестность, но впервые за долгое время я дышала полной грудью. А когда утром мы остановились на заправке, я посмотрела на Максима и поняла: мы не просто сбежали — мы обрели свободу. И, может быть, даже счастье.
