«Как феникс, она восстала из пепла, чтобы засиять ярче прежнего!» — шептались люди, но никто не знал, через что ей пришлось пройти, чтобы обрести счастье…
Екатерина, усталая, но с искоркой упрямства в глазах, втащила в дом тяжёлые сумки с продуктами. Поставив их на кухонный стол, она услышала знакомый ритмичный стук клавиш из гостиной. Не нужно было гадать — её муж Артём снова сражался в виртуальных битвах.
— Опять эти стрелялки? — бросила она, мельком взглянув на экран, где мелькали вспышки выстрелов.
— Угу, не мешай, Катя, я почти прошёл уровень, — буркнул Артём, даже не повернувшись.
Екатерина, измотанная сменой на складе, принялась разбирать покупки. Голова гудела, тело просило отдыха, но дома ждали дела. Артём, тем временем, заглянул на кухню, почесал затылок и спросил:
— Ужин скоро будет? Проголодался.
— Скоро, только приготовлю, — ответила она, стараясь не выдать раздражения.
— Кстати, мать звонила. В воскресенье у неё день рождения, не забудь что-нибудь купить, — бросил он, схватив яблоко из пакета, и вернулся к своему ноутбуку.
Екатерина лишь кивнула, подавив вздох. Встречи с Аллой Николаевной, свекровью, всегда были испытанием. Та с первого дня невзлюбила невестку, считая её слишком простой для своего «талантливого» сына. Екатерина давно оставила попытки угодить, но ради Артёма старалась держать лицо.
Пока на плите шкворчала сковородка, Екатерина вышла во двор покормить своих кур и кроликов. Она любила это хозяйство — оно приносило покой, которого так не хватало дома. Артём никогда не помогал, но с удовольствием ел домашние котлеты и яйца. Всё, что она делала, было ради него. Или уже ради привычки?
Вернувшись, она застала Артёма за поеданием свежеприготовленных тефтелей.
— Катюш, ты золото! Готовить умеешь, не отнять! — воскликнул он с набитым ртом.
Она слабо улыбнулась, сделала себе чай и села напротив.
— Артём, я хочу ребёнка. Мы уже шесть лет вместе, пора, — тихо, но твёрдо сказала она.
— Ребёнка? Катя, ты серьёзно? Я без работы, ты одна нас тянешь. Давай сначала я на ноги встану, — отмахнулся он, нахмурившись.
Этот разговор повторялся всё чаще. Екатерина мечтала о малыше, о смехе в доме, но Артём каждый раз находил отговорки. Она не сдавалась:
— Ты же ищешь работу? Найдёшь — и всё наладится. Главное, решиться.
— Я не хочу прозябать! — огрызнулся он и ушёл в другую комнату.
Екатерина сжала чашку, сдерживая слёзы. Ночью, лёжа в постели, она думала о своём браке. Любила ли она Артёма? Да, но его равнодушие и лень всё чаще заставляли её сомневаться. Она всё ещё надеялась, что он изменится, что ребёнок вдохнёт в их жизнь новый смысл. Но надежда таяла.
Утром, едва продрав глаза, она увидела Артёма, спящего в кресле перед ноутбуком. Накрыв его одеялом, она тихо собралась на работу. Вечером в пятницу она долго выбирала подарок для свекрови, зная, что Алла Николаевна всё равно найдет повод придраться. В воскресенье они поехали на праздник.
На пороге дома свекрови Екатерина почувствовала привычный холод в её взгляде. Алла Николаевна едва кивнула, сразу переключившись на Артёма. На празднике были родственники, включая сестру Артёма с её сыном. Екатерина, как обычно, занялась ребёнком, пока взрослые болтали за столом. Её не звали, не замечали. Решив взять воды, она прошла на кухню и замерла, услышав голоса.
— Артём, ну зачем тебе эта Катя? Я же говорила, она тебе не пара. Простушка, никакого лоска! И не вздумай с ней детей заводить, — шипела свекровь.
— Да знаю, мам. Она уже достала с этим ребёнком. Честно, я бы нашёл кого получше, но пока работы нет… Катя удобная, всё терпит, — ответил Артём с усмешкой.
Екатерина почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она знала, что свекровь её не любит, но слова мужа резали сердце. Не сказав ни слова, она схватила пальто и выбежала на улицу. Слёзы жгли глаза. Она брела по тёмным улицам, пока не столкнулась с прохожим.
— Осторожно! Ты цела? — раздался тёплый голос.
Подняв взгляд, она узнала Павла — друга детства, которого не видела годы. Он улыбнулся, и в его глазах мелькнула искренняя радость.
— Катя? Не ожидал тебя здесь увидеть! Давай зайдём в кафе, согреемся, поболтаем, — предложил он.
Она кивнула, и вскоре они сидели в уютном кафе за горячим чаем. Павел рассказал, что вернулся в город после жизни в Москве, где открыл небольшую кофейню. Он признался, что всегда помнил о ней, о их юности, когда они были близки. Екатерина, сама того не ожидая, поделилась своей болью. Павел слушал, не перебивая, а потом сказал:
— Ты заслуживаешь большего, Катя. Ты всегда была сильной.
Когда он довёз её до дома, окна уже горели светом. Артём встретил её с недовольным видом:
— Где ты шлялась? Ушла, даже не попрощавшись!
— С кем прощаться, Артём? С теми, кто меня за человека не считает? Или с тобой, который за моей спиной называет меня «удобной»? Я всё слышала. Хватит, — голос её дрожал, но она выпрямилась. — Я старалась ради нас, а ты… Ты просто пользовался мной.
Она ушла в спальню, закрыв дверь. Артём что-то кричал, но она уже не слушала.
На следующую ночь, во время смены, к ней подбежал напарник с криком: «Катя, твой дом горит!» Сердце ухнуло в пятки. Она бросилась домой. Пламя пожирало крышу, люди толпились вокруг, но Артёма не было видно. Не думая, она рванула в дом, зовя его. Дым душил, жар опалял кожу. Последнее, что она помнила, — как что-то тяжёлое рухнуло сверху.
Очнулась она в больнице. Лицо стягивали бинты, тело ныло. Рядом сидел Артём. Увидев её, он скривился:
— Жива, значит. Но, Катя, этот шрам… Как с тобой теперь? Выглядишь… жутко. Ладно, поправляйся, — бросил он и вышел.
Екатерина не могла сдержать слёз. Через пару дней он зашёл снова, холодно сообщил, что снимает квартиру, и ушёл. Из окна она видела, как он обнимает другую женщину. Боль сдавила грудь, но где-то внутри загоралась искра гнева.
Врач, добрый пожилой мужчина, рассказал, что шрам можно убрать с помощью пластической хирургии. А ещё — что её спас человек, который сам теперь в реанимации. В палате она увидела Павла. Его лицо было бледным, но он слабо улыбнулся, увидев её.
— Не мог же я тебя потерять, — прошептал он.
С того дня Екатерина навещала его ежедневно. Они говорили о прошлом, о мечтах, о том, как жизнь порой даёт второй шанс. Павел поправлялся, а Екатерина, глядя на него, чувствовала, как в ней оживает надежда. Она подала на развод, решив начать всё с чистого листа.
Год спустя, в парке, полном весеннего солнца, Екатерина катила коляску с маленьким сыном. Её лицо сияло — шрам исчез, но главное, она обрела покой. Рядом шёл Павел, неся их малыша на плечах. Вдруг она услышала знакомый голос:
— Катя? Это ты?
Перед ней стоял Артём — постаревший, с потухшим взглядом.
— Как дела? — спросил он, оглядывая её.
— Лучше, чем когда-либо, — ответила она с улыбкой. — Это мой сын. И мой муж, — она кивнула на Павла, который подошёл, держа два мороженых.
— А шрам? Ты… другая, — пробормотал Артём, растерянно.
— Любовь и вера творят чудеса, — ответила Екатерина, беря Павла под руку.
Они ушли, оставив Артёма стоять посреди аллеи. Но перед тем как повернуть за угол, Екатерина обернулась и бросила последний взгляд. Не на него — на своё прошлое, которое она отпустила. Впереди её ждала новая жизнь, полная света и смеха их сына. А вечером, дома, Павел достал гитару и спел для неё песню, которую написал в больнице, — о фениксе, что возродился из пепла, чтобы танцевать под звёздами.
