Солнце над дачным посёлком пылало так, будто решило спалить всё живое, но Лера, стиснув зубы, шагала к колодцу с пустым ведром в руках.
– Алло, – голос её дрогнул, когда телефон завибрировал в кармане. Ночные звонки с незнакомых номеров всегда выбивали Леру из колеи. Они приходили дважды в её жизни: первый раз, когда погибла её сестра, второй — когда не стало мужа, Артёма.
– Валерия? – голос на том конце был спокойным, но от этого ещё более пугающим.
Лера замерла. Внутри всё сжалось, мысли путались: «Не отвечай! Это ошибка! Брось трубку!»
– Да, это я, – выдохнула она, пытаясь унять дрожь в руках.
– Простите, не знаю вашего отчества. К нам поступила пациентка, Зинаида Павловна Ковалёва. Она просила связаться с вами.
Сердце Леры ухнуло вниз. Зинаида Павловна, её свекровь, была последним близким человеком, оставшимся после всех утрат. Женщина, которая стала ей второй матерью, всегда казалась несокрушимой.
– Что с ней? – голос Леры сорвался. – Она жива? Где она?
– Успокойтесь, пожалуйста, – ответили в трубке. – Она в кардиологическом отделении. Сердечный приступ, но состояние стабилизировалось. Сейчас она в реанимации, посетителей не пускают. Приезжайте через пару дней.
Связь прервалась. Лера сидела, уставившись в темноту, пока слёзы не начали жечь глаза. Зинаида Павловна — крепкая, как дуб, женщина, которая пережила столько невзгод и всё равно держала Леру на плаву после смерти Артёма. Как она могла оказаться в больнице?
Лера вытерла лицо и встала. Сон улетучился. Нужно ехать в больницу, узнать всё самой. Может, Зинаиде Павловне что-то нужно — одежда, вода, что угодно.
В больнице её встретила суровая медсестра:
– Я же сказала по телефону — в реанимацию никого не пускают.
– А врач? Можно с ним поговорить? – Лера упрямо сжала кулаки.
– Днём приходите, – отрезала медсестра, но, заметив решимость в глазах Леры, смягчилась. – Ладно, посидите тут. Врач скоро будет. Она, кстати, что-то бормотала про свои розы. Мол, не политы, пропадут.
Врач подтвердил слова медсестры: Зинаида Павловна в стабильном состоянии, но пока её не беспокоить.
– Что-то её сильно расстроило, – добавил он. – Иногда сердце не выдерживает именно таких потрясений.
Лера вышла из больницы, а в голове крутились слова о розах. Если свекровь волнуется за свой сад, значит, Лера поедет на дачу. Полить цветы, привести всё в порядок — это меньшее, что она может сделать. Зинаида Павловна всегда была рядом, когда Лера теряла почву под ногами. После смерти Артёма именно она учила её жить заново: готовить борщ, как любил сын, смеяться над старыми анекдотами и даже сажать те самые розы.
Наутро Лера взяла отгулы, села в машину — старую «Ладу», которую Артём подарил ей за год до аварии, — и поехала. За руль она не садилась с тех пор, как его не стало. Но сейчас страх отступил перед долгом.
Дача встретила её тишиной. Старый дом, окружённый цветущими клумбами, казался живым, будто ждал хозяйку. Лера улыбнулась: «Всё будет хорошо, Зинаида Павловна, я позабочусь». Грядки были в идеальном порядке, розы благоухали, а вазоны ждали полива. Лера вспомнила наставления свекрови: цветы любят тёплую воду, а поливать грядки лучше на закате.
– Лерочка, ты, что ли? – раздался голос соседки, тёти Веры, с соседнего участка.
– Здравствуйте, – откликнулась Лера. – Приехала за огородом присмотреть.
– А что с Зиной? Я в тот день в город ездила, вернулась — её уже «скорая» увезла.
– Сердечный приступ, – вздохнула Лера. – Врачи говорят, что-то её сильно потрясло.
– Стресс? Да тут тишина, как в раю! – удивилась тётя Вера. – А кто «скорую» вызвал, не знаешь?
Лера пожала плечами. Соседи ничего не знали, и загадка оставалась неразгаданной. Она распаковала сумку, решив остаться на неделю, чтобы всё привести в порядок к возвращению свекрови.
Дом был уютным, но хранил следы прошлого. Зинаида Павловна родилась здесь, потом уехала в город, а дом достался её родителям. Артём с матерью отремонтировали его, превратив в маленький рай. Лера взяла ведро и направилась к колодцу за тёплой водой.
– Позвольте помочь? – раздался мужской голос за спиной.
Лера вздрогнула, ведро чуть не выскользнуло из рук. Она обернулась — и мир закружился. Перед ней стоял Артём. Те же глаза, тот же голос.
– Эй, вы в порядке? – мужчина подхватил её, когда она покачнулась. – Может, воды?
Лера моргнула, приходя в себя. Незнакомец смотрел на неё с тревогой.
– Кто вы? – выдохнула она. – Вы… вы похожи на моего мужа.
– На Артёма? – он нахмурился. – Интересно. Давайте я помогу вам встать. Меня зовут Илья.
Лера отряхнулась, всё ещё не веря глазам.
– Это вы напугали Зинаиду Павловну? Из-за вас она в больнице?
– Я? – Илья удивлённо вскинул брови. – Я только приехал в посёлок. Хотел спросить о старых знакомых. Похоже, я попал по адресу.
– Заходите в дом, – Лера указала на крыльцо. – А то ещё соседи увидят, переполошатся.
Они сели за стол, Лера заварила чай.
– Объясните, кто вы такой, – попросила она. – И почему вы так похожи на Артёма?
Илья вздохнул:
– Недавно узнал, что я приёмный. Мама перед смертью рассказала. Двадцать восемь лет назад она попала в роддом вместе с двумя женщинами. Одна, из деревни, ждала двойню. У обеих роды были тяжёлыми. А третья, совсем юная, родила двоих мальчиков, но отказалась от них — сказала, что не справится. Моя мама забрала меня, а вторая женщина — другого малыша. Девушка уехала с бумагами о смерти детей. Мама запомнила только название деревни. Я объездил две, ваша — третья.
Лера побледнела:
– Выходит, Зинаида Павловна знала?
– Не уверен. Я не успел с ней поговорить. Решил сначала расспросить местных.
– И что теперь? – Лера сжала чашку. – У неё сердечный приступ. Как её спросить?
– Подождём, – тихо сказал Илья. – Если она меня вспомнит, поговорим. Если нет — уеду. Я просто хотел найти брата.
– А ваша настоящая мама? Не хотите её найти?
Илья покачал головой:
– Нет. Она сделала свой выбор. Я не сужу, но искать не хочу.
В этот момент зазвонил телефон. Лера схватила трубку, боясь худшего.
– Лерочка, это я, – голос Зинаиды Павловны был слабым, но живым. – Слушай внимательно. На даче… там брат Артёма. Не дай ему уехать.
– Мы уже встретились, – выдохнула Лера. – Он дождётся вас.
– Хорошо, – свекровь облегчённо вздохнула. – Я всё объясню, когда выйду. Прости, что молчала.
– Артём знал?
– Нет. Для него мы были родными.
Через три недели Зинаиду Павловну выписали. Лера и Илья встречали её у больницы. Свекровь обняла Илью, как родного, и тихо сказала:
– Поехали на кладбище.
Они стояли у могилы Артёма. Зинаида Павловна указала на соседнюю плиту:
– А здесь твоя мама, Илья. Света. Она боролась с болезнью семь лет. Приезжала ко мне, когда Артём был маленький. Видела тебя издали, но твоя приёмная мама просила не вмешиваться. Света винила себя всю жизнь. Не суди её. Она хотела, чтобы вы жили.
Они долго сидели у могил, слушая рассказ свекрови. Вечером на даче Зинаида Павловна посмотрела на Илью и Леру:
– Илья, не пропадай. Ты теперь часть нашей семьи.
– Куда я денусь? – улыбнулся он. – Уже думаю, не перебраться ли сюда насовсем.
Прошёл год. Лера и Илья стали ближе, чем могли ожидать. Однажды Зинаида Павловна позвала их к себе:
– Дети, хватит прятаться. Пора вам жить открыто.
Лера смутилась:
– Вы… не против?
– Что ты, милая! – свекровь улыбнулась. – Я мечтаю, чтобы вы были счастливы. И чтобы рядом со мной.
Ещё через год у Леры и Ильи родился сын, которого назвали Артёмом — в память о прошлом и в надежде на будущее. А на даче, среди роз, появилась новая клумба, посаженная в честь Светы, чья любовь, пусть и через боль, дала жизнь их семье.
