Когда небо над городом вспыхнуло яркой искрой падающей звезды, Лида, не веря в чудеса, всё же зажмурилась и прошептала:
— Пусть всё наладится, прошу…
Кого она умоляла — звёзды, судьбу или своего погибшего мужа Максима, — Лида и сама не знала. Жизнь словно испытывала её на прочность, и сил бороться с невзгодами почти не осталось.
Максим был промышленным альпинистом, и Лида обожала наблюдать за ним, когда он, словно птица, парил на высоте, ловкий и уверенный. Она никогда не думала, что его работа может быть опасной — он так часто рассказывал о страховочных системах, о том, как всё продумано. Но однажды он сорвался с высоты шестнадцатого этажа. Лида до последнего не верила, что это правда, цеплялась за мысль, что произошла ошибка, что он вернётся домой, как обычно, с улыбкой и шуткой.
Их жизнь с маленькой Соней, их приёмной дочкой, превратилась в борьбу за выживание. Квартира в ипотеке, декретные выплаты, которых едва хватало на памперсы, отсутствие родных, готовых помочь, — всё это легло на плечи Лиды тяжёлым грузом. Друзья первое время поддерживали: привозили детское питание, делились одеждой, покупали продукты, будто невзначай. Но вечно так продолжаться не могло. Лида устроилась помощницей воспитателя в детский сад, чтобы Соню взяли туда бесплатно, и начала зарабатывать хоть какие-то деньги.
Но Соня болела. Часто и тяжело. То астма, то проблемы с почками, то слабое сердце — врачи только разводили руками, спрашивая про наследственность. Лида молчала: что она могла рассказать? Соня появилась в их жизни чудом — или испытанием. Однажды утром, когда Максим ушёл на работу, он вернулся через полчаса с переноской, в которой спал младенец.
— Лида, смотри, на лестничной клетке оставили, — растерянно сказал он, держа люльку, словно боясь её уронить.
— Как это — оставили? Кто? — Лида смотрела на ребёнка, не понимая, как такое возможно.
— Не знаю… Может, кто-то из соседей?
Они ждали, искали, писали в соцсетях, но родителей девочки так и не нашли. Лида с Максимом решили усыновить её. У них тогда всё шло наперекосяк: ссоры, его поздние возвращения, запах алкоголя, её упрёки. Лида мечтала о своём ребёнке, но Соня, крохотная, с больным сердечком, стала их общим спасением. Они сплотились, чтобы дать ей шанс на жизнь.
Без Максима всё стало ещё сложнее. Лида тосковала по нему, винила себя за то, что не может дать Соне нормальную жизнь. Она считала каждую копейку, выбирая между крупой и молоком, между лекарствами и оплатой счетов. В тот вечер, когда звезда прочертила небо, Лида несла домой пакет молока, думая, что сварит кашу, а хлеб можно и не покупать — есть же сухари.
На следующий день, гуляя с Соней во дворе, она заметила мужчину с добродушной улыбкой и лохматой собакой. Соня, увидев каток, снова начала просить коньки, но Лида лишь вздохнула — старые коньки девочка переросла, а на новые денег не было.
— Вот, держите, — сказал мужчина, протягивая пару детских коньков. — Слышал, ваша малышка мечтает кататься.
Лида замерла, настороженно глядя на незнакомца. Соня уже вцепилась в коньки, сияя от радости.
— Спасибо, — выдавила Лида, но в голосе её сквозило недоверие. — Это… очень неожиданно.
— Да пустяки, — мужчина улыбнулся. — Я Олег, кстати. А вас как зовут?
— Лидия, — ответила она, всё ещё настороженно.
— А малышку?
— Соня.
— Красивое имя! Ну, Соня, беги на каток, а я пойду, мой пёс уже весь снег перекопал.
Он кивнул на лохматого пса, который увлечённо рылся в сугробе. Лида не знала, что думать: то ли он просто добрый человек, то ли что-то за этим кроется.
Через пару дней Олег снова появился — гулял с собакой недалеко от садика. Спросил, как Соне коньки, пожелал хорошего вечера. Лида напряглась. Что-то в его доброте казалось ей подозрительным. Она поделилась с подругой Леной.
— Ну и что? Мужик нормальный, собака у него милая, — пожала плечами Лена. — Может, ты ему приглянулась? Хватит хоронить себя, Лида. Тебе тридцать, Соня растёт, тебе нужен кто-то рядом.
Лида отмахнулась, но слова подруги засели в голове. Она? В старом пуховике, с уставшим взглядом и вечной спешкой? Кому она может понравиться? Но когда Олег снова подошёл к ним у садика, Лида улыбнулась чуть теплее. Спросила про собаку — оказалось, пёс принадлежит его матери, которая живёт с ним.
— Хотел кота, честно говоря, — рассмеялся Олег. — Но мама настояла на собаке.
Они стали пересекаться почти каждый день. Олег провожал их до дома, болтал о пустяках. Когда Лида пожаловалась, что кран на кухне течёт, он предложил помочь. Лида заколебалась, но всё же пустила его в дом. Олег починил кран, выпил чаю с малиновым вареньем и пообещал разобраться с проводкой, которая искрила.
— Соня на тебя похожа, — сказал он однажды, глядя на фотографию Максима на комоде.
Лида промолчала. Она не стала говорить, что Соня приёмная, но почему-то совесть кольнула.
Олег стал приходить чаще: то с яблоками для Сони, то с пирогом, то с советом, где найти хорошего врача. Когда он договорился с профессором-кардиологом, который уверил, что вторая операция Соне не понадобится, Лида от облегчения бросилась ему на шею. И поцеловала. А потом вспомнила про ту звезду.
Со временем она узнала, что Олег тоже пережил потерю — его жена умерла пять лет назад от болезни сердца. Они оба знали, каково это — терять того, кого любишь. И Лида вдруг поняла, что их близость не предаёт память о Максиме, а будто продолжает её, но по-новому.
Свадьбу сыграли скромно, в начале осени. Пригласили только самых близких: подругу Лену, двоих друзей Олега и его маму, которая иногда путала имена, но была рада за сына. Лида чувствовала себя счастливой, как не была уже давно.
Но однажды, за семейным ужином, мама Олега обронила:
— Жалко, что малышка не выжила. Такая бы подружка Соне была…
Лида замерла. Олег тут же сделал знак: не обращай внимания. Его мама страдала провалами в памяти, он предупреждал.
— Какой ребёнок? — тихо спросила Лида.
— Да сестра моя, — быстро ответил Олег. — Она умерла ещё младенцем, мама путает.
Лида кивнула, но что-то в его тоне её насторожило. Позже, когда они остались одни, она решилась спросить:
— А от чего умерла твоя жена? Ты никогда не рассказывал.
— Сердце, — коротко ответил Олег, глядя в сторону. — Поэтому я и знаю профессора. Она у него лечилась.
Лида хотела спросить ещё, но передумала. Ей было хорошо с Олегом, Соня его обожала, и она решила не искать проблем там, где их, возможно, нет.
Но через месяц, роясь в старом шкафу в поисках Сониной куртки, Лида наткнулась на коробку с фотографиями. На одной из них была молодая женщина с тёмными волосами и ямочками на щеках — точь-в-точь как у Сони. На обороте было написано: «Аня, 2020». Лида замерла. Аня — имя первой жены Олега.
— Олег, — позвала она, чувствуя, как холодеют руки. — Это кто?
Он вошёл, увидел фото и побледнел.
— Это… Аня, — тихо сказал он. — Моя жена.
— Она похожа на Соню, — голос Лиды дрожал. — Очень.
Олег долго молчал, а потом сел рядом и взял её за руку.
— Лида, я должен был рассказать. Аня… Она была беременна, когда умерла. У неё был порок сердца, врачи запрещали рожать, но она так хотела ребёнка. Она не пережила роды. А девочка… Её забрали в приют. Я тогда не справился, не смог забрать её. Слишком больно было.
Лида смотрела на него, и в голове складывался пазл. Соня. Приёмная дочь. Найдена на лестничной клетке. Похожая на Аню.
— Ты думаешь, Соня… — начала она, но голос сорвался.
— Я не уверен, — Олег отвёл взгляд. — Но когда я увидел её, я сразу вспомнил Аню. И тебя. Я не искал вас специально, Лида. Это судьба.
Лида молчала, переваривая услышанное. Она не знала, верить ли ему, но в глубине души чувствовала: это правда. Соня была их общим чудом — связующим звеном между прошлым и будущим.
— Мы всё равно её любим, — наконец сказала она. — И всегда будем.
Олег кивнул, и они обнялись, а за окном снова падала звезда, словно подтверждая, что их желание сбылось.
