Диана 
— Как я покажусь на пляже с женой, у которой кожа висит, а ноги как у борца сумо? — бросил Артём, сжимая в руках глянцевый буклет с турами в Грецию.
Ещё недавно мы вместе смеялись над фотографией в этом буклете: пара в шезлонгах, коктейли с зонтиками и надпись «Живи моментом!». Теперь его пальцы комкали страницы, будто хотели стереть все обещания счастья.
Три года назад я весила на 20 килограммов меньше. Мы познакомились в парке на утренней пробежке: он споткнулся, я подала руку, а он пошутил, что «упал от моей красоты». После свадьбы Артём настоял, чтобы я бросила бег: «Зачем тебе эти парни в шортах? Я же рядом».
Потом была авария. Месяц в больнице, переломы, бесконечные уколы. Врачи говорили: «Тело восстановится, но дайте ему время». Артём же ворчал: «Хватит заедать стресс шоколадками».
На нашу годовщину я надела платье, которое он подарил мне на помолвку.
— Выглядишь, как пирожок в тесте, — сказал он, поправляя часы. — Найди что-нибудь посвободнее.
С тех пор я пряталась в oversized-худи и джинсах.
— Как я поеду на море с такой женой? — повторил он, ткнув пальцем в буклет.
— Серьёзно, Артём? — мой голос дрожал, но внутри разгорался огонь.
— Не прикидывайся! — он указал на мои бёдра. — Ты думаешь, это красиво? Люди будут пялиться!
Я вцепилась в края кофты, словно она могла стать щитом.
— Это ты хотел на море…
— Да, когда думал, что ты хоть немного постараешься! — он швырнул буклет на стол. — Я оплатил тебе тренера, а ты что? Лежишь и жалуешься!
Тренер, которого он нанял, сказал: «С вашими травмами нужен щадящий режим». Артём назвал это «бездельем».
— Я не поеду, — тихо сказала я.
— Вот и правильно! — он хлопнул в ладоши. — Зачем тратить деньги? Купим тебе беговую дорожку, будешь пыхтеть дома.
— Нет, Артём. Я не поеду, потому что ты мне противен.
Он замер, будто я плеснула ему в лицо водой. Потом хмыкнул:
— Обиделась на правду? Детский сад.
— Правда? — я встала, распахнула кофту. — Вот она.
Шрамы на предплечьях от капельниц. Растяжки на боках, похожие на серебристые реки. Бёдра, которые он назвал «сумо».
— Это тело пережило аварию, три операции, твои насмешки. Оно не идеально, но оно моё.
Он отвёл взгляд, как делал всегда, когда не хотел извиняться.
— Не разводи драму, Лера. Я же для тебя стараюсь…
— Стараешься? — я запахнула кофту. — Когда я боялась вставать с кровати, ты сказал: «Другие после аварий марафоны бегают». Когда я предложила сходить к терапевту, ты ответил: «Не собираюсь тратить деньги на твои капризы».
— Потому что это бред! — он вскочил. — Ты сама себя загнала в яму!
— Уходи.
— Что? — он опешил.
— Уходи. Или я вызову полицию.
Он фыркнул, схватил куртку и хлопнул дверью так, что задрожала люстра. Я села на пол, обняв себя за плечи. В голове эхом звучали его слова: «пирожок», «сумо», «стараюсь».
Через два часа пришло сообщение: «Остынь, Лер. Вернусь вечером».
Я собрала его вещи в чемодан — тот самый, что он купил для «нашего большого путешествия». Выставила за дверь. Квартира была оформлена на меня, и это было моим спасением.
Теперь я стою перед зеркалом в купальнике, который купила в порыве смелости прошлым летом. Живот слегка округлый, бёдра не помещаются в узкие стандарты глянца. Но я вижу не это. Я вижу женщину, которая выстояла.
Я беру рюкзак, кладу в него билет в Крым, солнцезащитный крем и книгу, которую давно хотела прочитать. На столе — открытка, которую я написала самой себе: «Ты — море. Ты — волна. Ты — сила».
Море не спрашивает, идеальна ли ты. Оно плещется у ног, обнимает солёной пеной, шепчет: «Ты жива». Я еду туда не просто загорать. Я еду, чтобы встретиться с собой — той, что умеет смеяться, танцевать под звёздами, любить без оглядки.
А вечером, стоя на берегу, я зажгу маленький фонарик и отпущу его в небо. Пусть летит, как моё обещание: отныне я выбираю себя. И это солнце, что греет мои плечи, — оно теперь в моих руках.
