Холодный осенний дождь хлестал по лицу, мешая видеть дорогу. Анна шагала по мокрому асфальту, кутаясь в тонкий плащ. В голове царил хаос, мысли путались, как клубок старых ниток. Обходя глубокую лужу, она едва удержалась на скользком бордюре. «Пора забыть про элегантные ботильоны, — подумала она. — В моём возрасте практичность важнее».
Наконец, показался родной подъезд. Анна набрала код, и дверь с лязгом открылась. В нос ударил тёплый, чуть затхлый запах сырости и старых труб. Лифт, скрипя, довёз её до восьмого этажа. «Господи, что со мной? Словно весь день вагоны разгружала», — мелькнуло в голове, пока она прислонялась к прохладной стенке кабины.
В квартире Анна рухнула на стул в прихожей, не снимая плаща. Глаза сами собой закрылись, тело будто налилось свинцом. «Дома», — шепнула она, и темнота накрыла её, как тяжёлое одеяло.
— Мам, ты чего в темноте сидишь? — голос Артёма выдернул её из забытья.
Анна с трудом разлепила веки.
— Просто устала, Тём. Ничего страшного, — голос звучал глухо, будто чужой.
Она почувствовала, как сын смотрит на неё, но сил повернуть голову не было. В кухне зажёгся свет, и Артём загремел посудой. Анна стащила промокшие ботинки, пошевелила затёкшими пальцами ног и, пошатнувшись, ухватилась за вешалку.
— Мам! — Артём подскочил, придерживая её. — Ты в порядке?
— Голова кружится, — призналась она, позволяя сыну проводить её до дивана.
Усевшись, Анна откинулась на спинку. Ноги гудели, веки снова налились тяжестью. Вдруг она вспомнила, как на работе внезапно очнулась на полу в своём кабинете. Как оказалась там — не помнила. Тогда она списала всё на недосып и стресс. «Мне всего сорок, а чувствую себя старухой. Может, правда, к врачу?»
— Мам, ты бледная. Голова болит? — Артём поставил перед ней кружку с горячим чаем, от которого поднимался аромат мяты.
— Погода паршивая, вот и всё, — улыбнулась Анна, сделав глоток. — Ты поел?
— Да, мам. Мне надо реферат дописать.
— Иди, работай. Я в порядке.
Анна переоделась в мягкий свитер и заглянула в комнату сына. Артём сидел за столом, склонившись над ноутбуком. Его тёмные волосы падали на лоб, а на столе лежала гитара, с которой он теперь не расставался. Сердце сжалось от нежности. «Мой мальчик. Уже такой взрослый».
На следующий день Анна сидела в кабинете врача. Ночью она почти не спала, но слабость не отступала.
— Доктор, это просто усталость? Может, витамины нужны? — спросила она, теребя ремешок сумки.
— Давайте разберёмся. Вот направления на анализы и МРТ. С результатами сразу ко мне. И не тяните, — врач нахмурился. — В вашей семье были случаи онкологии или инсульта?
— У отца был рак, мама умерла от инсульта, — голос Анны дрогнул. — Но мне же рано… У меня сын, ему шестнадцать. Я не могу его оставить!
— Не паникуйте раньше времени. Предрасположенность — не приговор. Вы ещё молоды. Пройдите обследование, а там посмотрим.
Дома Анна старалась держаться бодро. Артём пришёл из школы, и она, помешивая борщ, улыбнулась ему.
— Мам, что сказал врач? — спросил он, бросив рюкзак на пол.
— Направил на обследование. Завтра буду занята, так что не жди меня рано.
Артём кивнул, но в его взгляде мелькнула тревога.
— Ты какая-то… не такая, мам.
— Просто задумалась, — отмахнулась Анна, но сердце кольнуло.
Ночью она ворочалась, не в силах уснуть. Воспоминания нахлынули, как волны. Родители ушли, когда она была студенткой. Тогда же появился Игорь — её первая любовь. Он был из другого города, жил в общежитии, но быстро стал для неё всем миром. Когда Анна забеременела, Игорь настоял на свадьбе. Они расписались тихо, без пышных торжеств.
Но семейная жизнь не задалась. Игорь задерживался на работе, а потом и вовсе стал пропадать. Когда Артёму было три года, он ушёл, бросив фразу: «Я не создан для этого». Анна умоляла его остаться, но он только оттолкнул её и исчез.
Она растила сына одна. Бралась за подработки, но денег вечно не хватало. Артём часто болел, и однажды, в отчаянии, Анна позвонила Игорю, попросив помощи на лекарства. Он перевёл три тысячи и раздражённо спросил, почему она не справляется.
Артём рос, и вопросы об отце становились всё острее. Анна рассказала правду, не скрывая, как Игорь их бросил. Позже сын признался, что однажды видел отца у его новой машины с молодой женщиной. Артём тогда спросил, почему мама не следит за собой, как та, другая. Анна промолчала — как объяснить, что все деньги уходили на него?
Подростковый возраст Артёма был бурным. Он грубил, прятал сигареты, грозился уйти из дома. Анна пыталась достучаться до него, но всё заканчивалось ссорами. Она даже звонила Игорю, умоляя поговорить с сыном, но тот отмахнулся: у него родилась дочь, и времени не было.
Но в последний год Артём изменился. Он увлёкся музыкой, стал спокойнее. Анна наконец-то выдохнула, поверив, что трудности позади. И вот теперь — эта слабость, обмороки, страх. «Господи, только не сейчас. Артём не справится без меня».
В день результатов Анна сидела в коридоре больницы, глядя на усталые лица других пациентов. Её вызвали в кабинет.
— Анна Сергеевна, у вас опухоль мозга, — голос врача был спокойным, но тяжёлым. — Небольшая, расположена удачно. Это хорошая новость.
— Рак? — выдохнула она, чувствуя, как мир сжимается до точки.
— Нужна операция. И срочно. По квоте вас могут взять уже завтра. Это удача, поверьте. Операция на мозге — риск, но у вас есть шанс.
— У меня сын… Ему шестнадцать. Я не могу его оставить, — горло сжало, голос дрожал.
— Именно поэтому вы должны согласиться. Подумайте о нём. Вот документы, езжайте в больницу прямо сейчас.
Анна позвонила Артёму из больницы, попросила привезти вещи. Он примчался через час, сжимая в руках спортивную сумку.
— Мам, всё будет хорошо, — сказал он, но голос дрожал.
Анна кивнула, стараясь улыбнуться. Она не хотела, чтобы он видел её страх.
Дома Артём не находил себе места. Тоска сдавила грудь, и он, сам не зная зачем, набрал номер отца. Номер он нашёл в старом сообщении матери, но никогда раньше не звонил.
— Алло, — раздался голос Игоря.
— Пап, это Артём. Маме завтра операцию делают. На мозге.
Молчание.
— Ты один? — наконец спросил Игорь.
— Мне шестнадцать, я справлюсь. Но маме страшно. И мне… тоже.
— Я перезвоню, — коротко бросил Игорь, и связь оборвалась.
Артём швырнул телефон на диван, чувствуя, как слёзы жгут глаза. «Трус», — прошептал он.
На следующий день он сидел в больничном коридоре, пока шла операция. Молиться он не умел, но мысленно обещал: если мама выкарабкается, он станет лучше. Будет помогать, слушаться, никогда не обидит.
Врач вышел через три часа.
— Операция прошла успешно. Она в реанимации, сутки туда нельзя. Езжай домой.
Артём вернулся в больницу на следующий день. Мама лежала с забинтованной головой, но глаза её были открыты.
— Тём, — прошептала она, слабо улыбнувшись.
— Мам, ты молодец, — он осторожно взял её руку. — Доктор сказал, всё будет хорошо.
Позже позвонил Игорь. Артём ответил холодно, рассказал про операцию в двух словах.
— Ты злишься? — спросил отец. — Я не смог приехать, у меня дочь родилась…
— Да, конечно, — оборвал Артём. — Новой жене небось шубу подаришь? Или кольцо? А маме ты хоть раз помог?
— Не смей так говорить! — рявкнул Игорь.
Артём сбросил звонок и выключил телефон. Маме про отца он не рассказал.
Прошёл месяц. Анна медленно восстанавливалась, а Артём сдержал обещание. Он спешил домой из школы, помогал по дому, даже научился готовить её любимый яблочный пирог. Иногда они спорили, но он быстро вспоминал больничный коридор и замолкал.
Однажды вечером, сидя за чаем, Анна вдруг сказала:
— Тём, я хочу записаться на курсы живописи. Всегда мечтала, но боялась, что не потяну.
— Мам, это круто! — Артём улыбнулся. — А я запишусь с тобой. Будем вместе рисовать.
Анна рассмеялась, и в её глазах впервые за долгое время загорелся свет. Дождь за окном стих, и в комнате стало уютно, как никогда. Они были вместе, и это было главным.
