Солнце взорвалось алым заревом, но в сердце Ани пылал лишь холод.

Она стояла у окна, глядя на закат, и думала о том, как всё в её жизни пошло наперекосяк. Брат Дима женился на Кате, и это стало началом конца их семейного уюта. Катя была как с обложки журнала: длинные каштановые локоны, точёная фигура, глаза, в которых, казалось, можно утонуть. Но за этой красотой скрывался характер, острый, как бритва. Она вечно ворчала, осуждала всех вокруг и тратила Димины деньги, словно они росли на деревьях. А ещё заставляла его сиделть с их сыном, пока сама пропадала в спа-салонах или на посиделках с подругами.

— Бедный мой Димочка, — причитала мама, качая головой. — Эта Катя его околдовала! Будет теперь из него все соки выжимать.

Мама так и не приняла невестку. Она мечтала, чтобы Дима женился на скромной Лене, дочке её школьной подруги. Аня маму в этом не поддерживала — каждый сам выбирает, с кем связать жизнь. Но и с Катей близко сходиться не хотела. Однако та, несмотря на свой нрав, почему-то решила, что Аня — её лучшая подруга.

— Как здорово, классно, что у меня такая классная золовка! — щебетала Катя, обнимая Аню с такой силой, будто они сёстры.

Их сыновья, Миша и Лёва, были ровесниками, и это вынуждало Аню терпеть Катино общество. Она считала, что братьям лучше расти друзьями. К тому же её муж Олег упорно отказывался от второго ребёнка, уверяя, что им и одного достаточно. Так и пришлось Ане «дружить» с Катей.

Но однажды всё изменилось.

— Ань, прикрой меня, а? — попросил Дима по телефону, его голос звучал нервно.

— В смысле?

— Если Катя спросит, скажи, что я у тебя. Помогаю Олегу с полкой в гараже.

— С какой ещё полкой?

— Да не важно! Ань, выручи!

Он сказал, что с одной девушкой. Аня знала, что это был обман. Она изменилась. Не могла поверить, что Дима, который клялся Кате в вечной любви, изменит ей.

Аня молилась, чтобы Катя не ответила. Но, конечно, она ответила.

— Ань, Дима у тебя? — голос Кати был как всегда бодрый.

— Ага, — выдавила Аня, чувствуя, как горят щёки.

— Передай, пусть молоко купит. Я ему звоню, а у него, видать, батарея села. Вечно он так!

— Хорошо, скажу, — пробормотала Аня.

Ей было тошно. Обманывать Катю, какой бы она ни была, оказалось мерзко. Но Дима, почувствовав в сестре союзницу, вошёл во вкус. Теперь он регулярно просил её выгораживать его: то помощь Ане нужна, то маме. А мама только подливала масла в огонь:

— Может, наконец, бросит эту фифу!

— Мам, ты о чём? А как же Лёва? Хочешь, чтобы он без отца рос?

— Почему без отца? На выходные забирать будет, я помогу.

Ане эти разговоры резали слух. Она представляла себя на месте Кати и вздрагивала. Неужели и её Миша останется с «воскресным папой»? А Катя тем временем начала меняться. Её обычная самоуверенность куда-то испарялась.

— Дима вечно на работе, — жаловалась она за чашкой кофе. — Наверное, я виновата. Столько трачу на Лёву, на себя. Но разве он хочет, чтобы я выглядела как чучело? Или чтобы сын рос без кружков, без английского?

Аня, которая считала все эти кружки пустой тратой денег, а салоны — ненужной роскошью, промолчала. Она сама обходилась краской для волос из магазина и простым маникюром. Но Катины слова задели: а вдруг и правда мужчины устают от таких, как она, «простых»?

— Хотела на майские на озеро съездить, — продолжала Катя. — А Дима говорит: езжай с Лёвой, у меня дела. Может, вместе рванём, Ань? Хотя неудобно: он вкалывает, а я отдыхаю.

Аня чувствовала себя всё хуже. Её мучила совесть. Она решилась поговорить с братом.

— Дим, зачем? Катя красивая, сына тебе родила. Чего тебе не хватает?

— Ань, не начинай. Любовь прошла, понимаешь? Мы, мужики, не можем на месте сидеть. Охотники мы.

— И Олег, значит, тоже охотник?

— Да брось! Олег тебя пальцем тронет — я ему голову оторву!

Аня не находила в его словах смысла. И начала подозревать всех. Она проверяла карманы Олега, звонила ему по видеосвязи, если он задерживался, отказалась ехать с Катей на озеро — боялась оставить мужа одного.

— Хочу к маме в деревню, огород вскопать, — сказал как-то Олег. — Поедешь? Хотя ты же деревню не любишь.

Аня насторожилась. Что-то тут не так. Она согласилась ехать с Катей, но в первый же день позвонила свекрови, притворившись, что Олег не отвечает.

— Олег рядом? — спросила она невзначай.

— Генька-то? На огороде копается.

— Дайте ему трубку.

— Да он в грязи весь! Как я ему телефон дам?

Аня запаниковала. Почему она не может просто подержать телефон? Она набрала Олега по видеосвязи. Он сбросил звонок. Аня чуть не сорвалась в деревню.

— Ты чего такая нервная? — спросила Катя, заметив её состояние.

— Олег не берёт трубку.

— Ты же сама говорила, он у мамы?

Аня не выдержала. Слёзы хлынули сами. Она рассказала Кате всё: про Диму, про его измены, про свои страхи.

— Прости, — всхлипывала она. — Я не хотела тебя обманывать. А теперь думаю, вдруг и Олег так же? Вдруг свекровь его покрывает?

Катя молчала, глядя в пол. Потом тихо сказала:

— Надеюсь, не все такие…

Олег позвонил ночью.

— Ань, прости, я с ребятами засиделся. Знаю, тебе они не по душе. Выпили чуток, каюсь. Но завтра весь день на огороде, обещаю!

— А почему мама сказала, что ты уже там?

— Да она мне влетела, не поверишь! Я не сказал, что приехал и сразу к пацанам рванул. Она решила, что я любовницу завёл! Я и любовница, прикинь? Прости, больше не повторится.

Аня простила. Но история с Катей и Димой не отпускала. Когда они разводились, Аня неожиданно для себя встала на сторону Кати. Она видела, как та старалась сохранить семью, как переживала за Лёву. Даже с мамой из-за этого поссорилась. А ещё начала ездить к свекрови в деревню — не потому что полюбила грядки, а потому что поняла: доверие строится не на контроле, а на честности.

Но история получила неожиданный поворот. Через год Аня случайно встретила Катю в кафе. Та сияла, как в старые добрые времена. Рядом с ней сидел мужчина — спокойный, с доброй улыбкой. Катя представила его как своего жениха. А потом, отведя Аню в сторону, шепнула:

— Знаешь, я тогда всё поняла. И про Диму, и про себя. Спасибо, что была честной. Это дало мне силы начать всё заново.

Аня улыбнулась. Иногда, чтобы найти свет, нужно пройти через тьму. А иногда — просто сказать правду.