Диана 
Серебряное кольцо с крошечными фигурками муми-троллей сверкало в лучах утреннего солнца, будто подмигивало, напоминая о прошлом. Кира смотрела на него, сжимая в ладони, и не могла решиться вернуть. Это было не просто украшение — кусочек её души, который она не готова была отпустить. Простое, без лишнего пафоса, с выгравированными героями любимой книги. Никита подарил его без всякой торжественности: они валялись на диване, ели пиццу, и он, будто между делом, вытащил кольцо из кармана толстовки.
— Прикольное? — спросил он, лениво улыбаясь.
Кира чуть не подавилась от восторга. Она обожала муми-троллей, но никогда не упоминала их при Никите.
— Откуда ты знал? — выдохнула она, вертя кольцо в пальцах.
Он пожал плечами, будто это было очевидно:
— Просто почувствовал. Тебе идёт.
Кира надела кольцо на указательный палец, но оно соскользнуло. Тогда Никита, взяв её руку, мягко надел его на безымянный.
— Вот, теперь порядок, — сказал он, глядя ей в глаза. — А знаешь… Может, поженимся?
Она тогда рассмеялась, думая, что он шутит. Но в его взгляде было что-то серьёзное, почти уязвимое. Кира кивнула, но теперь, спустя месяцы, понимала: это была ошибка. Они с Никитой — как огонь и вода. Она, психолог с двумя разводами за плечами, знала, что их миры слишком разные. Он — вольный художник, живущий в хаосе идей, она — женщина, которая ищет стабильность, но каждый раз выбирает тех, кто её рушит. Разница в возрасте — восемь лет, его привычка исчезать в творческом угаре, её вечные сомнения… Всё это было обречено.
Вчера они снова поссорились. Кира искала повод, чтобы подтвердить свои страхи, и повод нашёлся. Никита обещал заехать к ней после работы, она даже испекла его любимый пирог с яблоками. Но он не приехал. Позже выяснилось: он застрял в мастерской, увлёкся новым эскизом, телефон разрядился. Утром он позвонил, извинился, но Кира уже накрутила себя.
— Ты всегда так! — выпалила она. — Я для тебя — запасной вариант!
— Кир, ну что ты начинаешь? Успокойся, давай поговорим нормально, — устало ответил он.
— Нет уж, сам звони, когда надумаешь! — бросила она и отключилась.
Она знала, что поступила глупо, но внутри всё кипело. Ещё один провал. Ещё один мужчина, который не оправдал ожиданий.
Утром, перед первой клиенткой, Кира позвонила сыну. Максиму было семнадцать, и обычно он был полон энергии и саркастичных шуток. Но сегодня его голос звучал глухо.
— Макс, ты в порядке? — встревожилась она.
— Да так… Девчонка одна… В общем, расстались, — буркнул он.
— Расстались? — Кира даже привстала со стула. — Ты же не говорил, что у тебя кто-то есть!
— Ну, мам, это… не важно уже. Она меня везде заблочила.
Кира подавила улыбку. Подростковая драма, такая знакомая.
— Что ты натворил? — спросила она мягко.
— Забыл про встречу. Мы с ребятами в игру залипли, я вообще вырубился потом. А она обиделась, что я её продинамил.
— Понятно, — хмыкнула Кира. — Слушай, режим твой мы с отцом обсудим, это не дело до утра играть. Но с девушкой… Напиши ей письмо. Настоящее, от руки.
— Письмо? Мам, это что, в девятнадцатом веке? — возмутился Максим.
— Именно. Напиши, как сожалеешь, пригласи её куда-нибудь. Если не ответит, значит, не твоё. Но попробовать стоит.
— Ладно, — нехотя согласился он. — Но звучит как бред.
— Поверь, бред иногда работает, — рассмеялась Кира. — Я вечером заеду, покажешь.
Днём пришла её постоянная клиентка, Ольга, чья жизнь была сплошным преодолением: муж с инвалидностью, сын с особенностями развития. Ольга любила говорить, и Кира, как обычно, слушала, но мысли её уносились к Никите. Она представила, как он сидит в своей мастерской, весь в краске, с растрёпанными волосами, и рисует что-то невероятное. Его семья — полная противоположность её собственной. Его родители обожали сына, принимали все его безумные идеи, а Кира со своими почти не общалась. Её отец, строгий и холодный, так и не простил ей развод с первым мужем, Антоном.
Антон был копией её отца: властный, уверенный, успешный. Кира вышла за него в девятнадцать, думая, что это её билет в свободу. Но свобода обернулась клеткой. Развод был тяжёлым, Максим остался с отцом, и только спустя годы, после долгой терапии, Кира смогла наладить с сыном связь. Антон женился снова, и их отношения стали почти дружескими.
Второй брак, с музыкантом Павлом, был как яркий сон. Он был полной противоположностью Антона: свободный, лёгкий, влюблённый в неё до безумия. Но вскоре выяснилось, что его любовь распространяется не только на неё. Развод был болезненным, но тихим, как угасающая мелодия.
Вечером Кира заехала к Максиму. Антон и его жена предложили поужинать вместе, и она согласилась. Разговор шёл о пустяках: о погоде, о ценах на бензин. Потом Кира поднялась к сыну. Он показал письмо — неловкое, но искреннее, с кучей перечёркнутых слов.
— Если она не растает, то она просто робот, — улыбнулась Кира, обнимая его.
Телефон завибрировал. Кира взглянула на экран, ожидая увидеть имя Никиты, но это был Олег, её второй бывший муж. Он всегда звонил в неожиданные моменты, будто чувствовал, когда она нуждается в поддержке.
— Привет, — сказал он. — Хотел напомнить: завтра годовщина смерти твоей тёти Нины. Ты ведь собиралась на кладбище?
Кира замерла. Тётя Нина была её опорой в детстве, человеком, который учил её мечтать. Как она могла забыть? Олег, как всегда, всё помнил. Он был идеальным — слишком идеальным, чтобы быть настоящим. Их брак распался именно из-за этого: Кира чувствовала себя недостойной его совершенства.
— Спасибо, Олег, — тихо сказала она. — Я поеду. Всё под контролем.
— Если что, звони, — добавил он, и в его голосе послышалась тёплая грусть.
— Мам, можно я тоже поеду? — спросил Максим, когда она положила трубку. — И Лизу с собой возьму. Она обожает такие места, говорит, там «атмосферно».
— На кладбище? — удивилась Кира. — Серьёзно?
— Ага. Ну так можно?
— Ладно, — кивнула она. — Только… я, наверное, буду не одна.
— Это с тем твоим новым? — прищурился Максим. — Художник, да? Не зануда, надеюсь?
— Зануда? — рассмеялась Кира. — Он такой, что ты от него устанешь. Думаю, вы найдёте общий язык.
Она посмотрела на кольцо, которое всё ещё сжимала в руке. Вечером она позвонит Никите. Не для того, чтобы извиняться или спорить. Просто чтобы поговорить. Может, он и не идеал, но в его хаотичной, яркой жизни было что-то, что заставляло её сердце биться быстрее. А ещё — он умел выбирать кольца, которые ей шли. И, возможно, это было важнее всех её страхов.
В ту ночь Кира не спала. Она сидела у окна, глядя на звёзды, и писала письмо. Не Никите, не сыну, а себе. О том, что пора перестать бояться ошибок. Пора дать шанс не только другим, но и себе. Утром она положила кольцо обратно на палец и улыбнулась. Впервые за долгое время она почувствовала, что тени прошлого отступают, уступая место чему-то новому.
