Диана 
Взрыв эмоций захлестнул Аню, когда она услышала тонкий, почти детский голос мамы в трубке:
— Анечка, приезжай скорее…
Сердце заколотилось, будто предчувствуя бурю. Такой голос она слышала лишь однажды — когда умер ее дед в далеком Воронеже. Тогда они с семьей метались в поисках черных платьев, тряслись в поезде, а потом бродили по квартире деда, полной старых холстов и запаха масляной краски. Аня до сих пор помнила, как мама, сжав губы, сортировала его эскизы, а брат Лёша, тогда еще угрюмый подросток, молча таскал коробки.
— Что случилось? — выдохнула Аня, уже представляя, как будет объяснять жениху Максиму, что свадьбу, возможно, придется отложить. В прошлый раз они перенесли торжество из-за ее нелепой травмы на катке — Аня тогда вывихнула лодыжку, а Максим устроил настоящий скандал: мол, его родители уже всё спланировали, а она опять всё рушит.
— Бабушка… — голос мамы дрогнул. — Анализы плохие. Её кладут на химию.
Аня знала, что бабушка сдавала анализы, но этот звонок всё равно ударил под дых. Бабушка Лида была для неё больше, чем просто родственником. Сколько Аня себя помнила, бабушка всегда была рядом — с тёплыми пирожками, с шутками, с длинной седой косой, которую она гордо носила, несмотря на годы. Мама рассказывала, как бабушка, оставшись одна после ухода деда, работала на двух работах, чтобы прокормить её. И даже теперь, на скромную пенсию, она умудрялась подкидывать Ане и Лёше по тысяче-другой, приговаривая: «Берите, молодёжь, на вкусности».
— Я сейчас буду, — бросила Аня, хватая ключи.
В квартире бабушки пахло мятным чаем и свежей краской для волос. Бабушка Лида, несмотря на диагноз, держалась молодцом:
— Не переживай, солнышко, я ещё поживу. Химия, говорят, поможет. Только косу жалко — всю жизнь с ней, а теперь стричься…
Её волосы, длинные и густые, даже в сединах казались произведением искусства. Аня тут же загорелась идеей:
— Давай покрасим их перед свадьбой? Будешь у меня королевой!
Бабушка оживилась, но тут же полезла в старый кошелёк:
— Краску-то дорогую бери, не экономь! И возьми денег, свадьба же недешёвая.
— Бабуль, я сама! — запротестовала Аня. — И вообще, я тебе сюрприз готовлю.
Бабушка хитро прищурилась и, покопавшись в шкафу, вытащила пакет с чем-то лёгким, как облако.
— Это тебе, — сказала она, протягивая белоснежную кружевную накидку. — Три месяца вязала, глаза уж не те, но старалась.
Аня ахнула. Накидка была словно из сказки — тонкая, воздушная, с узором, похожим на зимние звёзды. Она тут же решила, что наденет её на свадьбу, несмотря на то, что Максим наверняка назовёт это «бабушкиной безвкусицей».
— Бабуль, это невероятно! — Аня прижала накидку к груди.
— А мама твоя, Наташа, говорила, что ты такое не наденешь, — бабушка вздохнула. — Она вечно ворчала. Помню, сшила я ей сарафан в юности, голубой, с цветочками, а она его чаем облила — лишь бы не носить…
Аня мягко улыбнулась:
— Мам, наверное, просто не любила голубой.
Они пили чай, болтали, красили бабушкины волосы в тёплый каштановый оттенок, и время пролетело незаметно. Телефон Аня оставила в коридоре, не замечая, как он мигал от пропущенных звонков.
В дверь позвонили. На пороге стояли Лёша и его друг Саша, оба с широкими улыбками и коробкой в руках.
— Лидия Павловна, держите подарок! — воскликнул Саша, открывая коробку. Внутри сидел крошечный рыжий котёнок с огромными зелёными глазами.
Бабушка ахнула, а потом её глаза наполнились слезами. Два года назад умер её кот Маркиз — рыжий, нахальный, её верный спутник. После его смерти она отказывалась заводить новых животных, говоря, что сердце не выдержит ещё одной потери.
— Саш, ну куда мне кота? — голос бабушки дрожал. — Я же болею, а потом… Куда его?
— Никто его не бросит, — твёрдо сказал Лёша. — И тебе, ба, теперь придётся жить долго, чтобы за ним присматривать.
— А чем кормить? У меня ж ничего нет! — всплеснула руками бабушка.
— Я сбегаю в магазин! — вызвалась Аня.
— Я с тобой, — неожиданно предложил Саша.
Аня замялась. Саша всегда смотрел на неё как-то особенно, с теплом, от которого становилось неловко. Когда она протянула ему приглашение на свадьбу, он взял его и тихо сказал:
— Жалко. Я думал, у меня есть шанс.
Но отказываться было глупо, и они пошли вдвоём. Саша вёл себя сдержанно, лишь раз упомянул, как переживает за бабушку, и спросил, придёт ли Максим на свадьбу.
— Конечно, — ответила Аня, хотя в горле застрял ком.
Они купили корм для котёнка, торт и пирожки, которые бабушка тут же забраковала:
— Мои всё равно вкуснее!
Лёша хвалил новый цвет её волос, Саша попросил Аню примерить накидку, и его взгляд стал таким, будто он видел перед собой чудо. Вечер получился тёплым, домашним, только мамы не хватало — она была на дежурстве в больнице.
Аня взяла телефон, чтобы позвонить маме, и только тогда увидела десятки сообщений от Максима. Оказалось, она забыла про ужин с его родителями, который они планировали уже неделю. Максим был в ярости:
— Я же говорила, что еду к бабушке! Ей диагноз поставили! — оправдывалась Аня по телефону.
— Она своё отжила, — отрезал Максим. — А мы из-за неё планы рушим? Мама в истерике!
Аня бросила трубку, чувствуя, как слёзы жгут глаза. Она собралась и поехала домой, где её ждал новый скандал. Максим кричал, что она безответственная, что не умеет планировать, что накидка от бабушки — это «деревенская тряпка», которая испортит их свадьбу.
— Ты не наденешь это, ясно? — бросил он.
Аня молчала, но внутри росло упрямство.
Накануне свадьбы бабушку положили в больницу. Аня хотела отменить торжество, но Максим напомнил, сколько денег уже потрачено, сколько гостей приехало.
— Бабушке там лучше, — сказал он. — Ей на свадьбе не место.
Аня всё же взяла накидку. Она знала, что бабушка вязала её с любовью, и не могла предать эту заботу.
В день свадьбы мама, увидев накидку, всплеснула руками:
— Ань, ну зачем ты это надела? Такое платье шикарное, а ты…
Она не договорила, расплакалась, и Ане пришлось её утешать, перекрашивать тушь. Выкуп начался, подружки убежали встречать жениха, и Аня, оставшись одна, позвонила бабушке.
— Может, заедете ко мне в больницу? — тихо попросила та. — Хочу на тебя посмотреть, невесту мою.
— Обязательно! — пообещала Аня, хотя не была уверена, что Максим согласится.
Когда жених увидел накидку, его лицо перекосилось:
— Сними сейчас же! Это что, цирк?!
Гости, фотографы, подружки — все смотрели. Аня покраснела, но отступать не собиралась.
— Это моя свадьба, — тихо, но твёрдо сказала она. — И я буду в ней.
— Ты будешь делать, что я скажу! — рявкнул Максим, хватая её за руку.
— Отпусти её! — раздался голос Саши. Он стоял рядом, глаза горели гневом.
— Это не твоё дело! — огрызнулся Максим.
Тут подлетел Лёша, сжал кулаки и коротко, но сильно ударил Максима по лицу. Тот отшатнулся, хватаясь за нос.
— Поехали к бабушке, — сказал Лёша, беря Аню за руку.
Гости ахнули, мама пыталась их остановить, мать Максима кричала что-то про испорченный день. Но Аня уже не слушала. Она поймала взгляд Саши, кивнула ему, и он, не раздумывая, пошёл за ними.
В больнице бабушка Лида, увидев Аню в накидке, просияла.
— Какая ты красивая, моя девочка, — прошептала она, поглаживая кружево. — А я тут не одна, смотри!
На тумбочке у кровати сидел рыжий котёнок, мурлыча, как маленький моторчик.
— Саша привёз, — улыбнулась бабушка. — Говорит, он мне компанию составит.
Аня посмотрела на Сашу, и в его глазах увидела то, что не замечала раньше — искренность, тепло, силу. Она вдруг поняла, что свадьба, которой не случилось, была лишь началом чего-то нового.
— Пойдём домой? — спросил Лёша, обнимая сестру.
— Пойдём, — ответила Аня, чувствуя, как на сердце становится легко.
Саша взял котёнка, и они вчетвером — с бабушкой, с её косой, с накидкой и рыжим мурлыкой — шагнули в новый день, где не было места для криков и обид, а только для любви и настоящих решений.
