Смерть — не повод цепляться за прошлое, но отличный повод начать всё сначала.
Марина медленно провела ладонью по запотевшему зеркалу в ванной, открывая перед собой отражение, которое уже не принадлежало той женщине, какой она была год назад. Её лицо, некогда полное жизни, теперь казалось высеченным из камня: скулы заострились, кожа приобрела болезненную бледность, а глаза, когда-то искрившиеся смехом, потускнели, словно кто-то задернул шторы в её душе. Болезнь не просто забирала её здоровье — она стирала её, слой за слоем, как старый холст. Но в глубине этих глаз всё ещё теплилась искра решимости. «Надо поговорить с Соней», — подумала она, представляя свою младшую сестру, которая всегда была её опорой.
Из гостиной доносился приглушённый рёв спортивного комментатора — Игорь, как обычно, смотрел хоккей, развалившись на диване с банкой пива в руке. Марина почти видела россыпь ореховых крошек на ковре и пустые бутылки, которые он, конечно же, не удосужится убрать. Она глубоко вдохнула, чувствуя, как невидимая тяжесть давит на грудь, и закрыла глаза, пытаясь на миг отгородиться от реальности.
Эта квартира была её крепостью, её победой. Марина купила её ещё до знакомства с Игорем, отдав за неё десять лет жизни: бесконечные смены в офисе, подработки по ночам, отказ от путешествий, новых платьев и даже простых радостей вроде ужина в кафе. Каждую копейку она вкладывала в ипотеку, пока, наконец, не внесла последний платёж. В тот день она сидела на голом полу в пустой комнате, держа в руках ключи, и плакала от счастья. Эта квартира была не просто жильём — это был символ её независимости, её силы.
С Игорем они встретились на вечеринке у общих друзей. Он был обаятельным, с лёгкой улыбкой и тёплыми словами, которые заставляли её чувствовать себя особенной. Первые месяцы он был идеальным: дарил ей букеты полевых цветов, устраивал пикники в парке, заботился о мелочах. Но постепенно его забота испарилась, как утренний туман. Игорь перестал замечать её усталость, её мечты, её боль. Он жил в её квартире, пользовался её деньгами, но его интерес к ней угас, оставив лишь привычку и удобство.
— Марин, интернет опять глючит! — крикнул Игорь из гостиной, не отрываясь от экрана.
— Перезагрузи роутер, — ответила она тихо, выходя из ванной.
— Да ну, лень вставать. Сделай ты, ты же рядом, — лениво протянул он.
Марина молча подошла к роутеру и нажала кнопку. Такие мелочи давно перестали её раздражать — они стали частью рутины. Но сегодня, после визита к онкологу, каждая деталь их жизни казалась ей ярче, острее, как будто кто-то включил свет в тёмной комнате.
«Четвёртая стадия», — сказал врач, глядя в стол, словно боясь встретиться с ней глазами. — «Метастазы в лёгких и позвоночнике. Мы можем попробовать лечение, но шансы минимальны».
Марина кивнула, будто услышала что-то обыденное, вроде списка покупок. Она всегда была организованной, и теперь её разум уже составлял план: оформить завещание, разобраться с документами, поговорить с Соней. Всё должно быть под контролем.
— Эй, а что на ужин? — снова раздался голос Игоря.
— Не готовила, — ответила Марина, опускаясь в кресло. — Закажи пиццу.
— Опять деньги тратить? — буркнул он. — Ты же дома весь день, могла бы что-то сварганить.
Марина промолчала. Игорь давно считал, что зарабатывать — её обязанность. Сам он перебивался случайными заработками, мечтая о «большом проекте», который так и не начинал. Поначалу Марина думала, что он просто ищет себя. Но со временем стало ясно: он не искал себя — он искал, как жить за её счёт.
— Я сегодня была у врача, — сказала она, глядя на его профиль.
— Угу, — промычал Игорь, не отрываясь от телевизора.
— У меня рак. Четвёртая стадия.
Игорь медленно повернулся, его брови поползли вверх.
— Серьёзно? — он отложил пульт. — И что теперь? Лечить будут?
— Шансов мало, — ответила Марина спокойно. — Может, несколько месяцев.
Он замолчал, потирая затылок. Его взгляд метался по комнате, будто он искал, за что зацепиться.
— Ну… сейчас же всякие клиники есть, за границей, — наконец выдавил он. — У тебя же есть сбережения, да?
Марина внимательно смотрела на него. Даже сейчас, узнав о её болезни, он думал не о ней, а о деньгах. Не о том, как ей помочь, а о том, как использовать её ресурсы.
— Да, есть, — кивнула она.
— Вот и отлично, — Игорь оживился. — Значит, будем лечиться. Всё наладится.
Он неловко похлопал её по плечу и быстро встал, бормоча что-то о звонке другу. Через полчаса он уже ушёл, бросив: «Я скоро вернусь, держись там».
Дверь хлопнула, и Марина осталась одна. Тишина квартиры была оглушительной, но в этой тишине она вдруг почувствовала странное облегчение. Словно впервые за годы позволила себе дышать.
Через несколько дней она заметила изменения. Игорь стал чаще пропадать, возвращался поздно, пахнущий чужим парфюмом. Его телефон всегда лежал экраном вниз, а в разговорах появилась нервозность. Однажды ночью, не сумев заснуть, Марина услышала его шёпот на балконе.
— Да, всё скоро закончится, — говорил он кому-то. — Врачи сказали, недолго осталось. Наследство? Конечно, моё. Квартира, деньги — всё в браке нажито, так что…
Марина замерла, чувствуя, как кровь стынет в жилах. Он уже делил её жизнь, её труд, её дом, даже не задумываясь о том, что она ещё жива. В тот момент что-то в ней щёлкнуло. Боль, страх, разочарование — всё это отступило, уступив место холодной, ясной решимости.
Утром Игорь объявил, что едет на выходные к другу за город. «Проветрюсь немного», — сказал он с улыбкой. Марина лишь кивнула, не отрывая взгляд от чашки чая. Как только он ушёл, она набрала номер Сони.
— Приезжай, — сказала она ровным голосом. — Есть важный разговор.
Соня приехала через час, её глаза были полны тревоги. Узнав о диагнозе, она не смогла сдержать слёз, но быстро взяла себя в руки.
— Как я могу помочь? — спросила она, сжимая руку сестры.
— Оформить завещание, — ответила Марина. — Я хочу, чтобы всё — квартира, сбережения — досталось тебе.
— А Игорь? — Соня нахмурилась.
— Он уже планирует, как будет жить без меня, — горько усмехнулась Марина. — И с кем.
В тот же день они сходили к нотариусу. Марина чётко изложила свои пожелания: всё имущество переходит к Соне. Затем она подала заявление на развод через портал госуслуг — быстро, без лишних эмоций. Вернувшись домой, она почувствовала, как с плеч спадает многолет -летний груз. Вечером она заказала любимую еду, включила старый фильм и впервые за долгое время засмеялась, словно сбросив оковы.
Игорь вернулся через два дня, бодрый и довольный. На его телефон пришло уведомление о разводе. Он перечитал его трижды, решив, что это ошибка.
— Марина! — крикнул он, врываясь в квартиру. — Что за бред мне прислали?
Она сидела на кухне, спокойно пила чай.
— Это не бред, — ответила она. — Я подала на развод.
— Ты серьёзно? — Игорь побагровел. — У тебя рак, четвёртая стадия! А как же я? Квартира? Я же не унаследую ничего!
Марина посмотрела на него, и в её глазах не было ни гнева, ни боли — только спокойствие.
— Ты прав, — сказала она. — Ты ничего не унаследишь. Квартира моя, куплена до брака. А ты… ты потерял нечто большее, чем деньги.
— Что ты несёшь? — он шагнул к ней, но остановился, увидев её взгляд. — Я заботился о тебе! Я был рядом!
— Ты был рядом с моими деньгами, — тихо ответила она. — Но теперь я свободна.
Марина собрала сумку и ушла к Соне. Игорь остался один, в квартире, которая никогда не была его. Он звонил, писал, но она не отвечала. В отчаянии он поехал к Соне, но та лишь холодно сказала: «Уходи. Ей не нужен ты».
Суд расторг брак за месяц. Игорь пришёл на заседание, надеясь на примирение, но увидел только адвоката. Выйдя из суда, он смотрел на хмурое небо, понимая, что свобода, о которой он мечтал, оказалась пустотой. Он снял убогую комнату, где стены пахли сыростью, и впервые задумался о том, кем он стал.
Марина же продолжала лечение, зная, что шансов мало. Но каждый день она проводила с Соней, смеялась, вспоминала детство, строила планы, которых, возможно, не суждено было сбыться. В один из вечеров, глядя на закат, она сказала:
— Знаешь, я счастлива. Впервые за годы. Я выбрала себя.
Соня сжала её руку:
— И я всегда выберу тебя.
А где-то в холодной комнате Игорь смотрел в потолок, понимая, что потерял не только квартиру, но и последнюю крупицу своего достоинства. Но было уже слишком поздно.
Конец.
