Солнце однажды решило, что больше не взойдёт, но всё-таки передумало — так и Лидия, в свои тридцать девять, внезапно захотела стать матерью. Она всю жизнь преподавала литературу в школе, где дети казались ей воплощением хаоса, а материнство — чем-то вроде добровольного заключения. Но в один из вечеров, глядя на календарь, она поняла: время уходит, а жизнь без ребёнка может стать пустой. Лидия, с её педантичной натурой и привычкой всё раскладывать по полочкам, начала искать отца для своего будущего ребёнка, словно подбирала идеальный сюжет для романа.
За плечами у Лидии было пять браков — официальных и неофициальных. Не то чтобы она коллекционировала мужей, но её подруги, чьи матери ограничивались одним-двумя союзами, посматривали на неё с удивлением. Лидия любила рассказывать своей дочери Кате о каждом из них, перебирая старые фотографии, словно страницы книги. Катя иногда мечтала: а что, если бы её отцом стал третий муж, мечтательный архитектор, или пятый, владелец маленькой кофейни с вечно усталыми глазами? Но Лидия выбрала другого — того, кого считала идеальным.
Ему было за пятьдесят, он был влиятельным предпринимателем, покровителем искусств, с твёрдым характером и привычкой пить зелёный чай без сахара. У него уже была дочь от первого брака, Алина, которую он, по слухам, баловал сверх меры, и сын от второго, чья жизнь оборвалась слишком рано из-за болезни сердца. Лидия когда-то учила Алину, и между ней и этим мужчиной иногда вспыхивали искры, но ничего серьёзного. Пока она не предложила ему стать отцом её ребёнка. Он согласился, но, увидев новорождённую Катю, только хмыкнул:
— Девочка? Ну, это мы уже проходили.
Он не был ни злодеем, ни героем. Приходил раз в месяц, приносил Кате пластмассовые игрушки из ближайшего магазина и просил её читать вслух стихи Пушкина. Лидия надеялась, что его богатство обеспечит дочери будущее, ведь она помнила, как он заботился об Алине. Но вместо чеков Катя получала лишь его отстранённые взгляды.
Катя росла, тоскуя не по деньгам, а по его вниманию. Отец казался ей пришельцем из другого мира: он говорил о биржах и книгах по философии, а она мечтала о том, чтобы он просто спросил, как прошёл её день. Она старалась быть лучшей — училась на пятёрки, побеждала в конкурсах чтецов, штудировала Ницше, чтобы впечатлить его. В семнадцать лет, не выдержав, она выпалила:
— Почему ты меня не видишь?
Он замялся, потёр виски — привычка, от которой Катя вздрагивала, — и ответил:
— Люблю я тебя. Просто… с мальчиками проще. Девочки — это не моё.
Катя знала, что это ложь. У него была Алина — звезда соцсетей, утопающая в роскоши. Катя тайком следила за её страницей, где та хвасталась дизайнерскими сумками и поездками в Дубай. Но в последнее время страница Алины затихла, словно её хозяйка исчезла.
Разочарованная, Катя решила искать любовь в другом месте. Она встречалась с мужчинами старше себя, уверяя себя, что достойна лучшего. Но романы приносили лишь разочарование: один оставил ей неприятный диагноз, другой — беременность.
Катя родила дочку, Соню. Отец, узнав, лишь покачал головой и подарил коляску — для него это было почти подвигом. Жить на мамину пенсию и пособие было тяжело, и Катя пошла работать. Официанткой, потом администратором, потом менеджером. Заочно выучилась на маркетолога, купила машину, взяла ипотеку. Соня росла, окружённая любовью, но Катя работала так много, что видела её лишь по вечерам.
Когда Соня пошла в школу, Катя встретила Максима. Он был простым инженером, с тёплой улыбкой и умением слушать. Ему было всё равно, есть ли у Кати богатый отец или наследство. Впервые Катя почувствовала себя нужной не из-за денег, а просто за то, что она — это она.
И тогда отец умер.
На похоронах он лежал в гробу из тёмного дуба, в строгом костюме, с лицом, словно вырезанным из мрамора. Лидия отказалась ехать, всё ещё злясь на него. Катя искала взглядом Алину, но вместо гламурной красотки к ней подошла хрупкая женщина с потухшими глазами и шрамами на руках.
— Не пугайся, — сказала она, улыбнувшись безжизненно. — Это я, Алина.
За чашкой кофе в дешёвой забегаловке Алина рассказала свою историю. Сначала алкоголь, потом наркотики. Роскошь сделала её жизнь пустой, а отец, пытаясь спасти, отрезал её от денег. Но было поздно.
— Он хотел, чтобы я стала другой, — тихо сказала Алина. — А я не смогла.
Катя вдруг поняла: отец любил её по-своему. Он не умел быть нежным, но пытался уберечь её от участи Алины, давая не деньги, а свободу бороться самой.
Наследство оказалось огромным. Катя и Максим купили квартиру для Сони, открыли счёт на её имя, часть денег отдали на помощь детям с онкологией. Себе Катя купила только маленькую брошь, о которой мечтала в детстве, глядя на витрину ювелирного магазина.
Алина появлялась и исчезала. Иногда приносила Соне странные подарки — то глиняную статуэтку, то деревянный пазл. Однажды, когда Катя родила близнецов, Алина подарила им набор игрушечных поездов.
— Жаль, отец не увидел внуков, — сказала она, глядя в пустоту.
В последний раз Алина пришла, чтобы попрощаться. Она выглядела ещё более хрупкой, но глаза её были яснее.
— Не надо денег, — остановила она Катю. — Я просто хотела сказать… ты молодец.
Они обнялись. Алина плакала тихо, Катя — громче.
Алину похоронили рядом с отцом. Катя приходила на кладбище с детьми, убирала могилы, клала цветы. Соня и близнецы росли, не зная о счетах в банке и квартирах в центре города. Катя смотрела на них и думала: главное — не деньги, а то, что она научилась любить, несмотря ни на что.
И однажды, стоя у могилы отца, она прошептала:
— Спасибо, папа. Ты всё-таки научил меня быть сильной.
