Диана 
Санкт-Петербург звал её, как маяк в ночи, но Анна стояла на промозглой остановке, кутаясь в лёгкое пальто, которое досталось ей от подруги Лизы перед её отъездом за границу. Пальто было стильным, с узкой талией, но совершенно не грело в холодный ноябрьский вечер. Бабушка советовала надеть тёплый пуховик, но Анна упрямо отказалась, не желая выглядеть «мешком». Лучше мёрзнуть, чем жертвовать эстетикой, думала она, пока ветер пробирал до костей.
К подъезду подкатил ярко-синий автомобиль риелтора. Из него вышли двое: риелтор Светлана, женщина с идеально уложенными локонами и яркой помадой, и хозяин квартиры, Виктор Иванович, мужчина лет шестидесяти с аккуратной бородкой и в тёплом пальто, которое, кажется, видело лучшие дни. За ними следовала женщина с усталым взглядом и в строгом костюме – хозяйка квартиры, представившаяся просто Еленой.
– Вот тут у нас прихожая, – начал Виктор Иванович, указывая на встроенный шкаф. – Смотрите, как всё продумано: полки для обуви, вешалки, даже крючки для зонтов. Всё на своих местах, ничего лишнего.
Анна кивнула, но её взгляд скользил по стенам, выкрашенным в тёплый персиковый оттенок. В воздухе витал лёгкий аромат лаванды, смешанный с чем-то сладким, будто кто-то недавно пёк ванильное печенье.
– Обои моющиеся, – добавила Светлана, заметив, как Анна рассматривает стены. – Очень практичные, особенно если дети или животные.
Анна улыбнулась, но мысли её были далеко. Это была уже восьмая квартира за месяц, и каждая из них казалась… неправильной. Не потому, что в них что-то не так – нет, они отвечали всем её требованиям: недалеко от метро, светлые комнаты, приличный ремонт. Но каждый раз она находила повод отказаться, придумывая новые «необходимые» условия: то балкон не тот, то вид из окна скучный.
Дело было не в квартирах. Получив крупную премию на работе, Анна решила вложить её в ипотеку, добавив к сбережениям, которые копила несколько лет. Банк одобрил кредит, и теперь нужно было выбрать жильё. Но в глубине души Анна не хотела оставаться здесь. Весной она ездила в Петербург к Лизе, той самой подруге, что подарила ей пальто. Город очаровал её: каналы, мосты, белые ночи, которые казались сказкой. Она мечтала о Питере, но уехать означало оставить бабушку – единственного близкого человека. Бабушка растила Анну с детства, после того как родители развелись, и теперь, когда её здоровье стало сдавать, Анна чувствовала долг быть рядом.
– Ты не должна жить со мной, – не раз повторяла бабушка. – Я старая, но не беспомощная. Тебе пора строить свою жизнь, Анечка. Найди себе квартиру поблизости, чтобы не мотаться через весь город, а то знаю я тебя – будешь каждый день проверять, поела ли я.
Анна кивала, но сердце её рвалось в Петербург. Однако она решила: куплю квартиру здесь, ради бабушки. И вот, стоя в этой квартире, она почти убедила себя, что это правильный выбор.
– Пойдёмте на кухню, – предложила Елена, но её голос был холодным, а взгляд, брошенный на Анну, – колючим. Анна невольно коснулась шеи, где обычно висел оберег – маленькая бусина, подаренная бабушкой. Но оберега не было: она потеряла его месяц назад и не решалась признаться.
– Кухня полностью оборудована, – продолжала Елена. – Холодильник, плита, даже кофемашина – всё остаётся. Вам не придётся ничего докупать.
– А шторы? – вдруг спросил Виктор Иванович, задумчиво глядя на тяжёлые бархатные портьеры. – Лена, ты же их так любила. Оставим?
Елена резко повернулась к нему, и в её глазах мелькнула искра.
– Зачем мне эти шторы? – отрезала она. – Куда я их повешу, в своей новой однушке? Там потолки вполовину ниже!
– Ну, можно укоротить, – пожал плечами Виктор Иванович. – Помнишь, как мы их выбирали? Два часа в магазине спорили, а потом ещё два часа ехали за ними в другой конец города.
– Ох, не напоминай! – вспыхнула Елена. – Ты всю дорогу ныл, что машина слишком старая для таких поездок. Зачем, спрашивается, её покупали? Чтобы соседку до работы подвозить?
– Да что ты опять за своё! – повысил голос Виктор Иванович. – Один раз подбросил человека, и то до остановки!
Анна и Светлана переглянулись. Напряжение в комнате стало почти осязаемым. Светлана кашлянула, пытаясь разрядить обстановку, и Виктор Иванович тут же сменил тон:
– Пойдёмте, покажу балкон. Утеплённый, с розетками. Я там мастерскую устроил – мастерил всякое, знаете, для души. Можно хоть круглый год там работать, тепло, как в комнате.
Елена осталась на кухне, а Анна, чувствуя неловкость, пошла за Виктором Ивановичем. На балконе он показал на дверной косяк, где виднелись аккуратные зарубки с надписями: «Маша, 3 года», «Коля, 5 лет»…
– Это дети наши росли, – тихо сказал он. – Не смогли косяк заменить, рука не поднялась. Можно закрасить, конечно, но я бы оставил. Память.
Анна кивнула, вспомнив, как они с бабушкой тоже отмечали её рост на старой двери в их квартире. Её вдруг кольнула тоска.
– А здесь у нас спальня, – подхватила Елена, вернувшись к ним. – Окна на юг, света много. Цветы тут отлично растут. А вон там телевизор висел – диван поставите, и уютно будет.
– У Лены с цветами талант, – улыбнулся Виктор Иванович. – У неё даже в подвале бы всё цвело.
Елена неожиданно рассмеялась – звонко, почти по-детски.
– Помнишь, как твоя мама пыталась орхидею спасти? – сказала она. – Поливала её чаем, говорила, что вода слишком простая для такого цветка!
Они оба засмеялись, и их смех, такой тёплый и искренний, заставил Анну почувствовать себя чужой. Она вдруг выпалила:
– Я беру квартиру.
Все замолчали. Светлана засияла улыбкой.
– Замечательно! Назначим дату сделки?
Домой Анна возвращалась с тяжёлым сердцем. Квартира была хороша, решение принято, но внутри всё ныло. Она представляла, как будет жить здесь, в этом городе, где её ничего не держит, кроме бабушки.
– Ну, как дела? – спросила бабушка, едва Анна вошла.
– Нашла квартиру, – выдавила Анна. – Хорошая.
– Молодец, моя девочка! – бабушка улыбнулась, но в её глазах мелькнула тревога.
Ночью Анна не могла уснуть. Ей снились питерские улицы, где она бродила одна, пытаясь заговорить с людьми, но её голос растворялся в тумане. Она проснулась от звонка телефона, думая, что это будильник.
– Алло, Анна? Это Виктор Иванович, – раздался знакомый голос. – Простите, что так рано. В общем, мы с Леной… помирились. Решили не продавать квартиру. Это наш дом, понимаете? Тут вся наша жизнь.
Анна замерла, а потом почувствовала, как внутри разливается тепло. Она не успела ответить, как он продолжил:
– Простите, если расстроил. Вы такая хорошая девушка, я бы с радостью вам продал, но…
– Нет-нет, всё в порядке! – перебила Анна. – Я… я тоже не уверена, что хочу здесь оставаться.
Они попрощались, и Анна вдруг почувствовала лёгкость, которой не было уже давно. Осталось только поговорить с бабушкой.
– Ба… – начала она, заходя на кухню.
– Что, солнышко? – бабушка подняла взгляд от книги.
– Я хочу в Питер. Не навсегда, просто попробовать. Может, мы вместе поедем? Продадим твою квартиру, добавим мои деньги, купим что-нибудь там. Как думаешь?
Бабушка молчала, и Анна запаниковала:
– Ты не думай, я тебя не брошу! Мы найдём способ…
– Анечка, – мягко перебила бабушка. – Ты думаешь, я не вижу, как ты тоскуешь? Езжай. Я справлюсь. А если захочу, приеду к тебе – Питер ведь не за тридевять земель.
– Ты не обижаешься? – шёпотом спросила Анна, чувствуя, как слёзы подступают.
– Обижаюсь? – бабушка рассмеялась. – Я растила тебя, чтобы ты летала, а не сидела в клетке. Погоди, сейчас.
Она достала из ящика маленький свёрток и протянула Анне. Внутри оказался новый оберег – синяя бусина с тонким узором, почти как тот, что она потеряла.
– Это тебе, – сказала бабушка. – От всего плохого. Теперь можно ехать.
Анна обняла её, и слёзы наконец хлынули. Но в этот раз они были светлыми, полными надежды.
Через месяц Анна стояла на набережной Невы, вдыхая холодный воздух. В кармане лежал билет на поезд – она обещала бабушке приезжать каждые выходные. А впереди была новая жизнь, которую она выбрала сама.
