Солнце, словно раскалённый медный таз, висело над горизонтом, а Лера, стиснув зубы, вела машину по разбитой грунтовке. Два часа туда, два обратно — дорога выматывала, но бросить всё и перестать ездить она не могла. Вина, как ржавый гвоздь, сидела в груди.
Отец погиб, утонув в реке, когда Лере было шестнадцать. Мать, до того не бравшая в рот ни капли, начала заливать горе водкой. Дом, раньше уютный, превратился в притон: местные алкаши стали постоянными гостями. Лера, тогда ещё школьница, прятала младшую сестру Машу в их комнате, чтобы та не видела пьяных лиц и не слышала грубых голосов. Она тайком выливала бутылки, пока мать спала, и мечтала, как они с Машей сбегут в город, станут певицами или актрисами, будут жить в просторной квартире с большими окнами, где не будет ни запаха перегара, ни криков.
Теперь, глядя на свою жизнь, Лера только горько усмехалась. Никакой сцены, никаких аплодисментов. Она жила в тесной съёмной квартире на окраине, работала юристом в небольшой конторе. А Маша так и осталась в деревне с матерью, которая всё глубже погружалась в алкогольное забытье.
— Как я её брошу? — тихо сказала Маша, когда Лера однажды спросила, куда она собирается поступать. — Она же пропадёт без меня.
Маша не упрекала, не смотрела с укором, но Лера всё равно чувствовала себя предательницей. Она пыталась вытащить мать: уговаривала её закодироваться, возила к врачам. Но мать только отмахивалась, а иногда и вовсе кричала:
— У меня одна дочь, Маша! А ты — чужая, хочешь дом отобрать, как твоя бабка!
Лера старалась не принимать эти слова близко к сердцу. Она знала, что это говорит не мать, а её зависимость. Но всё равно уколы боли пробивали её защиту. Она не была похожа на бабушку, скорее на отца — светлые волосы, серо-голубые глаза, будто выцветшие, как старая фотография. Её друг Артём, с которым они учились на юрфаке, шутил: «Лерка, ты как чёрно-белое кино — стильная, но без ярких красок».
С Артёмом они были неразлучны ещё со студенчества. Мечты об актёрской карьере быстро растворились в суете города, и Лера выбрала юриспруденцию — во многом благодаря школьной учительнице истории, которая умела зажечь в учениках искру любви к знаниям. После универа они с Артёмом устроились в одну фирму. Все вокруг считали их парой, но дальше одного пьяного поцелуя на вечеринке дело не зашло. Лера втайне надеялась, что Артём сделает первый шаг, но он, кажется, был доволен их дружбой.
Эти мысли крутились в голове, пока Лера боролась с очередной выбоиной на дороге. Артём звал её на квиз в пятницу, но она отказалась — Маша позвонила и огорошила новостью: она беременна.
В деревне ничего не изменилось. Мать спала, от неё разило перегаром, а Маша хлопотала на кухне, бледная, с заострившимися чертами лица. Её тёмные волосы, унаследованные от бабушки, были небрежно собраны в пучок, а заметный живот выпирал под тонкой кофтой.
— Кто отец? — спросила Лера, не теряя времени.
Маша молчала, возясь с чайником. Взгляд её метнулся к окну, когда мимо с рёвом промчался мотоцикл. Лера узнала его — это был Дима, местный бригадир. Старше Маши на двенадцать лет, женат, отец двоих детей.
— Дима? — ахнула Лера. — Ты серьёзно?
Маша покраснела, но ничего не ответила.
— Ты понимаешь, что его жена тебя в порошок сотрёт? — Лера старалась говорить спокойно, но голос дрожал.
— Она не узнает, — буркнула Маша. — И вообще, так получилось.
Лера не могла бросить сестру. Она начала помогать: купила кроватку, детскую одежду, пелёнки. Мать ворчала, что покупать вещи до родов — плохая примета, но Лера отмахнулась:
— Это всё суеверия.
Роды были назначены на декабрь. Дороги замело, и Лера с трудом добралась до деревни. На работе был завал, но Артём её прикрыл. Она привезла огромного плюшевого зайца — Маша в детстве мечтала о такой игрушке.
Но дома её ждала картина, от которой кровь застыла в жилах. Мать, как обычно, была пьяна, но рядом с ней сидела Маша, держа в руке рюмку.
— Ты что творишь?! — закричала Лера, вырывая рюмку.
Маша посмотрела на неё пустыми глазами.
— Он умер, — тихо сказала она. — Я проснулась ночью, а он не дышит.
Лера замерла. Ребёнок. Она могла бы остаться, могла бы что-то сделать, но выбрала работу, корпоратив, надежду на Артёма. А Маша сорвалась. Лера стала ездить реже — не было сил смотреть, как сестра повторяет путь матери.
Тем временем её саму повысили. Она взяла ипотеку на двухкомнатную квартиру в новом районе. Артём помогал с ремонтом, шутил, что его мама уже достала его своим контролем. Лера намекала, что теперь она — завидная невеста, но он, кажется, не замечал.
Весной мать упала, сломав шейку бедра. Машина Леры была в ремонте, и она попросила Артёма отвезти её в деревню. Ей не хотелось, чтобы он видел её семью — пьяную мать, сестру, которая тоже начала пить, — но выбора не было. Они перевезли мать из больницы домой.
На кухне Маша, уже с утра пахнущая алкоголем, посмотрела на Артёма и спросила:
— Это кто?
— Друг, — коротко ответила Лера.
— Просто друг? — Маша прищурилась.
— Тебе-то что? — огрызнулась Лера.
Пока Артём курил на крыльце, Маша переоделась в лёгкое платье, накрасила губы и начала болтать с ним, словно он был её старым знакомым. Лера сгорала от неловкости.
— Не давай ей пить, — строго сказала она сестре перед отъездом. — Это ваш шанс, Маша. Для неё и для тебя.
Маша кивала, но взгляд её был пустым.
Через пару недель Лера заметила, что Артём постоянно сидит в телефоне.
— С кем это ты чатишься? — не выдержала она.
— С Машей, — улыбнулся он. — Она прикольная.
Лера почувствовала, как суп в тарелке стал горчить.
— Ты знаешь, что она пьёт? — выпалила она. — И что залетела от женатого бригадира? Я же тебе рассказывала.
Артём пожал плечами:
— Ну и что? Она мне нравится.
Лера была в шоке. Она не ожидала, что сестра, которую она столько лет пыталась спасти, вот так просто уведёт у неё Артёма.
В следующие выходные она поехала в деревню. Дома было чисто, пахло свежими пирогами. Мать, трезвая, смотрела телевизор. Маша сидела за учебниками.
— Решила поступать на юрфак, — гордо сообщила она.
Лера не верила своим глазам. Маша была трезвой, как и мать.
— А как же мама? — напала Лера. — На кого ты её оставишь?
— Что-нибудь придумаем, — беспечно ответила Маша.
Это «придумаем» резало слух. Лера чувствовала, как в ней закипает злость. Ночью она не спала, плача в подушку. Почему всё так несправедливо? Почему Артём выбрал Машу?
Утром она не выдержала:
— Артём тебе не пара, — бросила она сестре.
Маша вспыхнула:
— Да ты просто ревнуешь! Сама по нему сохнешь, вот и выдумываешь про меня гадости! Зачем ты рассказала ему про Диму?
— Больно надо ревновать! — огрызнулась Лера. — И вообще, я устала вас спасать. Больше не приеду. Разбирайтесь сами.
— Спасать? — закричала Маша. — Ты нас бросила! Уехала в город, кинула мне свои подачки и думаешь, что это помощь? Маме нужна была ты, а не твои деньги! И мне тоже! Я была ребёнком, а ты сбежала!
Слова сестры жгли, как раскалённое железо. Лера знала, что Маша права. Она сбежала, оставив их. И теперь хочет сбежать снова, потому что любит Артёма, а он выбрал сестру.
Маша всё-таки поступила на юрфак. Мать начала вставать, но всё ещё нуждалась в уходе. Когда Маше нужно было уезжать в город, она позвонила Лере:
— Может, заберёшь маму к себе? У тебя две комнаты. Она не пьёт уже полгода, но я боюсь, что сорвётся, если я уеду. Пожалуйста.
Лера смотрела на высотки за окном. Она представляла, как Маша учится, работает с ней в одной конторе, выходит замуж за Артёма. Её сердце сжалось. Это должна была быть её жизнь.
— Ладно, — тихо сказала она. — Заберу.
Но в глубине души она уже знала, что сделает больше. Она не просто заберёт мать. Она начнёт всё заново — для себя, для Маши, для матери. В тот вечер Лера впервые за долгое время позвонила Артёму не для того, чтобы намекнуть на свои чувства, а чтобы просто поговорить. Он был удивлён, но рад.
Через месяц Маша приехала в город. Лера помогла ей снять комнату недалеко от университета. Мать, живя у Леры, начала ходить на встречи анонимных алкоголиков. А Лера записалась на курсы психологии — она поняла, что хочет разобраться не только в законах, но и в людях.
Однажды вечером, когда они втроём — Лера, Маша и мать — пили чай в её новой квартире, Маша вдруг сказала:
— Знаешь, Артём мне написал, что ты ему всегда нравилась. Просто он думал, что ты слишком хороша для него.
Лера замерла, держа чашку. Она не знала, что ответить. Но в этот момент ей вдруг стало легко. Она посмотрела на мать, которая улыбалась, на сестру, которая выглядела счастливой, и поняла: всё ещё можно исправить. И, может быть, даже начать заново — с Артёмом или без него.
