Диана 
Когда-то любовь пахла свежескошенной травой, а теперь — только пылью старых воспоминаний.
Марина сидела за кухонным столом, когда телефон завибрировал. Она только вернулась из школы, где её одиннадцатиклассники сдавали пробный экзамен. Тяжёлые папки с их работами остались в учительской — сил тащить их домой не было.
— Привет, это Олег, — голос в трубке звучал чуть хрипло, но знакомо до дрожи.
Марина замерла. Она не удаляла его номер, хотя прошло уже двенадцать лет. Олег. Тот самый, кто ушёл к другой, оставив её и их дочь Катю разбираться с жизнью вдвоём.
— Поняла. Что-то с Катей? — спросила она, сжимая телефон.
Катя уехала полгода назад на стажировку в далёкий посёлок на севере. Связь там была редкостью, и Марина научилась жить с этой тишиной, хотя сердце всё равно сжималось от тревоги. Катя всегда была её якорем, но после разрыва с парнем она стала отдаляться, искать себя в одиночестве.
— Нет, с ней всё в порядке, насколько я знаю, — Олег кашлянул. — Просто подумал… Может, тебе нужна помощь? Ты же теперь одна.
Марина чуть не рассмеялась. Одна? Она была одна все эти годы, пока он строил новую жизнь с той самой Ларисой. Но вместо сарказма сказала:
— Спасибо, справляюсь.
— Если что, звони. Полки прибить, проводку проверить… Я рядом.
Его голос был прежним — тёплым, с лёгкой насмешкой. На миг Марине показалось, что она снова в их старой квартире, где Олег, вернувшись с работы, спрашивает, что на ужин. Но реальность быстро вернула её на землю.
— Хорошо, — коротко ответила она и повесила трубку.
Она долго смотрела в тёмное окно, пытаясь понять, что в его голосе её насторожило. Олег никогда не звонил просто так. Даже Кате он писал редко, а уж ей — тем более.
Чтобы отвлечься, Марина полезла в шкаф за старой пачкой сигарет. Курить она бросила, когда Катя, поймав её однажды с сигаретой, бросила: «Мам, если тебе можно, то мне почему нет?» С тех пор пачка пылилась за банками с крупой. Марина достала одну сигарету, но, покрутив в руках, вернула обратно. Вместо этого она схватила сумку и пошла к ларьку на углу.
Там всегда был Марат, хозяин овощного киоска. Он встречал её с улыбкой, шутил, подкладывал в пакет спелый манго или горсть кедровых орешков. Его доброта казалась чем-то большим, чем просто забота о покупателе, но Марина тут же одёргивала себя: кому нужна уставшая женщина за сорок с сединой в волосах и вечной тревогой в глазах?
— Марина Сергеевна, звезда моя! — Марат расплылся в улыбке. — Смотри, какие персики, только для тебя!
Она улыбнулась в ответ, чувствуя, как тяжёлый день отступает. Марат рассказал, что его младшая сестра, которую он воспитывал после смерти родителей, скоро выходит замуж. Марина слушала, кивала, но мысли возвращались к Олегу. Зачем он звонил?
Вернувшись домой, она нарезала салат из купленных овощей, но есть не хотелось. Вместо этого она набрала номер Олега.
— Кран в ванной течёт, — сказала она, удивляясь собственной смелости. — Можешь посмотреть?
Олег приехал на следующий вечер. Худой, осунувшийся, в старой куртке. Неужели Лариса его так плохо кормит?
— Выглядишь молодцом, — сказал он, ставя сумку с инструментами.
— Да ладно тебе, — отмахнулась Марина, но щёки предательски потеплели.
Он возился с краном, а она готовила ужин — гречка с курицей, ничего особенного. Олег ел с аппетитом, нахваливая её стряпню, и вдруг спросил:
— Как там с Ларисой? — Марина решила не ходить вокруг да около.
Олег отвёл взгляд.
— Расстались. Уже полтора года как. Катя не говорила?
— Нет.
Марина почувствовала, как внутри что-то сжалось. Значит, вот оно что. Олег один, и теперь ему нужна она — чтобы готовить, убирать, быть рядом. Как удобно.
— Новый смеситель нужен, — сказал Олег, закончив с краном. — Куплю, завтра привезу.
Когда он ушёл, Марина встала перед зеркалом. Седина в волосах, морщины у глаз, фигура, которую уже не спасёт никакое платье. Она покачала головой и легла спать.
На следующий день Олег явился с новым смесителем. Они зашли в киоск к Марату — Олег настоял, что хочет фруктов. Он шутил, выбирая персики, и вёл себя так, будто они всё ещё пара. Марина чувствовала неловкость, особенно под взглядом Марата.
Дома, пока Олег возился в ванной, она заглянула в его рюкзак, чтобы достать фрукты. И наткнулась на папку с медицинскими бумагами. Она знала, что не должна, но всё же открыла. Диагноз — рассеянный склероз. Поставлен год назад.
Марина вернула папку на место, сердце колотилось. Вот почему он вернулся. Не потому, что скучал. Он болен. Лариса ушла, не выдержав. А она, Марина, теперь должна стать сиделкой?
Но злость быстро сменилась жалостью. Она представила, как Олег, всегда такой сильный, теперь боится будущего. И решила: она примет его обратно. Не из любви, а из человечности.
Олег стал приходить чаще. Чинил розетки, помогал с мебелью, рассказывал старые байки про Катю, когда та была маленькой. Марина ждала, что он заговорит о возвращении, но он молчал. Только смотрел на неё как-то по-новому, с теплотой, которой она не замечала раньше.
Однажды вечером он обнял её на прощание. Крепко, словно не хотел отпускать. Марина открыла было рот, чтобы сказать, что он может остаться, но Олег уже вышел за дверь.
На следующий день, заходя за персиками, она заметила, что Марат как-то странно на неё смотрит.
— Это тебе, — он протянул конверт. — Твой бывший оставил.
— Олег? — удивилась Марина.
— А у тебя их много? — усмехнулся Марат.
Она открыла конверт уже дома. Письмо было коротким. Олег просил прощения за всё, благодарил за тепло, которое она ему дарила, и уверял, что с Катей всё будет хорошо. А ещё написал: «Марат смотрит на тебя так, будто ты — его солнце. Не упусти это. Я уезжаю к сестре в деревню. Она поможет, когда станет хуже».
Марина плакала, пока буквы не расплылись перед глазами. Она убрала письмо в шкатулку, где хранила старые фотографии и Катины детские рисунки. А потом посмотрела в окно. Вечер был тёплый, небо пылало закатом. Она схватила сумку и вышла из дома.
Киоск Марата ещё был открыт. Он стоял, перебирая фрукты, и улыбнулся, увидев её.
— Опять персики? — спросил он.
— Нет, — ответила Марина, чувствуя, как сердце бьётся быстрее. — Просто поговорить.
И в этот момент она поняла: жизнь не заканчивается с прощальным письмом. Она только начинается.
