Диана 
Солнце сгорало в закате, как мечта, которую слишком долго откладывали. Алина сидела за кухонным столом, глядя на чашку с давно остывшим кофе, и чувствовала, как внутри закипает что-то давно подавляемое. Напротив неё, уткнувшись в телефон, сидел её муж Максим, будто не замечая её взгляда, острого, как нож.
— Максим, — голос Алины был тихим, но твёрдым, — я устала. Пять лет, и ни одного нормального отпуска. Или мы едем летом на море вместе, или я еду одна. А ты… можешь отправляться к своей маме на дачу. Навсегда.
Максим медленно поднял глаза, его брови поползли вверх.
— Опять ты за своё? — он отложил телефон с явным раздражением. — Мама ждёт нас, Алин. Кто ей поможет? Она одна, ей тяжело.
— Тяжело? — Алина резко встала, стул скрипнул по линолеуму. — Твоей маме пятьдесят пять, и она таскает мешки с картошкой, пока мы с тобой красим её заборы и копаем грядки! А потом она пьёт чай под вишней и раздаёт нам новые задания. Это не помощь, Максим, это эксплуатация!
— Ну что ты драматизируешь? — Максим скрестил руки. — Это нормально — помогать родителям. Все так делают.
— Все? — Алина хмыкнула. — Наши друзья летают в Турцию, Грецию, на Бали, в конце концов! А мы? Помнишь, как два года назад мы вместо пляжа рыли канаву для её нового сарая? Или три года назад, когда красили дом в сорокаградусную жару, а твоя мама жаловалась, что мы «неправильно держим кисть»?
Максим закатил глаза.
— Алина, маме нужен уход. У неё давление, ты же знаешь.
— Давление? — Алина остановилась, её голос стал ледяным. — В прошлом году она с этим «давлением» полола грядки быстрее меня, а потом сидела с соседкой за вином до полуночи. Я всё видела, Максим.
— Ты просто не любишь мою мать, — буркнул он, возвращаясь к телефону.
— Я не люблю, когда меня используют, — отрезала Алина. — И тебя, кстати, тоже. Пять лет, Максим. Пять лет я жертвую своими мечтами ради твоей мамы. Я хочу на море. Хочу загорать, а не гнуть спину на её огороде. Хочу коктейль на пляже, а не мозоли от лопаты.
Телефон Максима завибрировал. На экране высветилось: «Мама». Алина сжала губы.
— Ну конечно, — процедила она. — Главный режиссёр нашего лета.
Максим ответил, его голос смягчился:
— Да, мам… Да, помню про дачу… Конечно, приедем.
Алина прикрыла глаза. Всё как обычно. Её мнение — пустой звук.
— Что? В июне? — продолжал Максим. — Но мы с Алиной…
Она насторожилась. Неужели он вспомнил о ней?
— Ладно, мам, понял. Будем, — закончил он и повернулся к жене. — Мама говорит, в этом году надо крышу сарая перекрывать и новый парник ставить. Ещё тётя Лариса с дядей Колей приедут.
— Ещё скажи, что Светлана Викторовна записалась на танцы и будет отсутствовать, пока мы вкалываем! — Алина скрестила руки. — Это не отдых, Максим. Это бесплатная рабочая сила для твоей мамы.
— Перестань, — он попытался улыбнуться. — Она просто хочет, чтобы вся семья была вместе.
— Вместе? — Алина рассмеялась, но смех был горьким. — Твоя мама хочет, чтобы мы пахали, пока она раздаёт приказы. А ты каждый раз соглашаешься.
— Она одна, ей нужна помощь! — повысил голос Максим.
— Тогда пусть наймёт рабочих! — Алина подошла к окну, глядя на серый двор. — У неё пенсия, сбережения. Но зачем тратить деньги, если можно манипулировать нами? Я нашла путёвку на море, Максим. Две недели, всё включено. Первая линия. Недорого.
— Алина, ты же знаешь, что мы не можем…
— Нет, это ты знаешь, что не хочешь! — она развернулась. — Я устала быть тенью твоей мамы. Если ты не едешь со мной, я еду одна.
Телефон снова зазвонил. «Мама». Алина холодно посмотрела на мужа.
— Ответь. Твоя главная женщина зовёт.
—
Вернувшись из супермаркета, Алина поставила пакеты на пол и заметила открытый ноутбук Максима на столе. Экран светился перепиской в мессенджере. Она не собиралась лезть в его дела, но взгляд зацепился за последние сообщения.
«Максим, купи шурупы для сарая, 5 см. И доски захвати, старые прогнили.»
«Уже заказал. И краску для забора тоже.»
«Молодец, сынок. Алина-то как? Всё ещё бунтует? Или уже смирилась?»
Алина замерла. Сердце заколотилось. Она медленно прокрутила диалог вверх.
«Она всё талдычит про море. Но я сказал, что сначала тебе поможем, а потом подумаем о её капризах.»
«Правильно, Максим. Эти молодые только о себе думают. Хорошо, что ты у меня такой ответственный.»
Алина отшатнулась. Шум воды из ванной подсказал, что Максим принимает душ. Ярость накрыла её, как волна. Пять лет она терпела, подстраивалась, молчала. А он обсуждал её за спиной, как ребёнка, которого нужно «приструнить».
Дверь ванной открылась. Максим вышел, вытирая волосы полотенцем.
— О, ты вернулась! — он улыбнулся, но тут же нахмурился, увидев её лицо. — Что стряслось?
— Я прочитала вашу переписку, — тихо, но твёрдо сказала Алина.
Максим побледнел.
— Ты рылась в моём ноутбуке? — он попытался уйти в нападение.
— Он был открыт на столе! — Алина шагнула к нему. — «Бунтует», «капризы», «эти молодые»! Ты хоть раз защитил меня? Хоть раз сказал своей маме, что я твоя жена, а не прислуга?
— Ты всё не так поняла, — Максим провёл рукой по волосам. — Мама просто переживает…
— Переживает? — Алина почти кричала. — О том, что в этом году ей придётся нанимать рабочих? Пять лет, Максим! Пять лет я пахала на твою маму, выслушивала её подколы, а ты молчал!
— Я не молчал! — он повысил голос. — Но мама одна, ей нужна помощь!
— А я? — Алина почувствовала, как слёзы жгут глаза. — Мне не нужен отдых? Не нужна поддержка? Я купила путёвку на море. Выезд через десять дней.
— Без меня? — Максим замер.
— Выбирай, — Алина посмотрела ему в глаза. — Или мы едем вместе, или я еду одна. А ты едешь к маме. И остаёшься там.
Максим сжал кулаки.
— Ты ставишь мне ультиматумы? Я твой муж!
— Пять лет я была твоей тенью, — голос Алины дрогнул. — Хватит. Решай. Сейчас.
Он молча прошёл в спальню. Через полчаса вышел с сумкой.
— Ты пожалеешь, — бросил он, стоя в дверях. — Когда наиграешься в свою свободу, не жди, что я приму тебя обратно.
— Не буду, — спокойно ответила Алина. — Прощай, Максим.
Дверь захлопнулась. Алина опустилась на диван, чувствуя, как напряжение отпускает. Впервые за годы она дышала свободно. Она открыла ноутбук, нашла сайт турфирмы и подтвердила бронь. Затем позвонила подруге.
— Катя, ты не поверишь, что я сделала…
—
Тёплый ветер с моря играл с волосами Алины. Она лежала на шезлонге, слушая шёпот волн и потягивая коктейль. Закатное небо пылало, отражаясь в воде, и она впервые за долгое время чувствовала себя живой.
— Ещё коктейль? — над ней появился улыбчивый бармен.
— Спасибо, пока хватит, — она улыбнулась, прикрывая глаза.
Неужели отпуск может быть таким? Без грядок, без бесконечных «Алина, подай молоток», без чувства вины за желание просто дышать?
— Это место занято? — раздался голос.
Алина открыла глаза. Перед ней стоял мужчина лет тридцати семи, с лёгкой сединой на висках и тёплой улыбкой.
— Нет, свободно, — она кивнула на соседний шезлонг.
— Никита, — он протянул руку.
— Алина, — она пожала его ладонь, отметив, какая она тёплая и крепкая.
— Первый раз здесь? — спросил Никита, устраиваясь рядом.
— Первый раз за всю жизнь, — честно призналась она. — И жалею, что не решилась раньше.
— Одна? — он взглянул на её руку, где уже не было кольца.
— Одна, — Алина улыбнулась. — А ты?
— Тоже, — Никита усмехнулся. — Развёлся пару лет назад. Решил, что пора жить для себя.
Они разговорились. Никита оказался фотографом, путешествующим в поисках вдохновения. Его истории о горах Непала и пустынях Марокко завораживали, а искренний интерес к её жизни заставлял Алину чувствовать себя значимой.
—
На третий день отпуска Никита предложил отправиться на экскурсию к древним руинам на холмах. Они шли по пыльной тропе, окружённой оливковыми деревьями, и Алина впервые за годы смеялась от души.
— Почему ты здесь? — спросил Никита, когда они остановились у старого каменного арочного моста. — Не похоже, что ты типичная туристка.
Алина вздохнула, но улыбка не покинула её лица.
— Это длинная история, — начала она. — Пять лет я жила ради других. Ради мужа, его мамы, их дачи. Каждый отпуск — это была работа, а не отдых. А потом я поставила ультиматум. И выбрала себя.
Никита слушал, не перебивая. Когда она закончила, он задумчиво кивнул.
— Иногда нужно всё разрушить, чтобы построить заново, — сказал он. — Я сам через это прошёл. Моя бывшая жена хотела, чтобы я был тем, кем я не был. Развод стал моим спасением.
Алина посмотрела на него, чувствуя, как между ними возникает что-то хрупкое и настоящее.
— Пойдём дальше? — предложил Никита, протягивая руку.
Она вложила свою ладонь в его, и они продолжили путь.
—
Тем временем на даче Светланы Викторовны Максим красил сарай под палящим солнцем. Пот стекал по лицу, спина ныла, а впереди ждали ещё грядки и ремонт забора.
— Максим, ты не забыл про теплицу? — Светлана Викторовна появилась с бокалом лимонада. — И дорожки подмети, а то Лариса с Колей завтра приедут, а у нас бардак.
— Да, мам, помню, — буркнул он, вытирая лоб.
— И что ты такой кислый? — она прищурилась. — Из-за Алины, да? Я же говорила, она тебе не пара. Эгоистка, только о себе думает.
Максим промолчал. Впервые за годы он начал замечать, как мать манипулирует им. Две недели на даче показали: она не просто просила помощи — она требовала полной отдачи, не предлагая ничего взамен.
— Может, позвонишь ей? — продолжала Светлана Викторовна. — Хотя… У Зинаиды дочка недавно вернулась из Италии. Хорошая девочка, хозяйственная. Я её на выходные пригласила.
— Мам, хватит, — отрезал Максим. — Я женат.
— Пока женат, — она пожала плечами. — Но с таким характером Алина долго не продержится. Поверь, сынок.
Максим сжал кисть так, что краска брызнула на траву. Впервые он задумался: а что, если Алина была права?
—
Отпуск пролетел, как яркий сон. Алина, загорелая и счастливая, стояла в аэропорту, держа Никиту за руку.
— Позвоню, как приземлюсь, — сказал он, касаясь её щеки. — И приезжай ко мне в Питер. Покажу тебе закаты на Неве.
— Договорились, — она улыбнулась, чувствуя тепло в груди.
В Москве её ждала пустая квартира. Алина подала на развод ещё перед отъездом, и теперь готовилась к новому этапу. Она распаковала чемодан, заварила чай и открыла ноутбук, чтобы проверить почту. Звонок в дверь заставил её вздрогнуть.
На пороге стоял Максим. Его лицо осунулось, кожа обгорела, а глаза были усталыми.
— Привет, — он кашлянул. — Можно поговорить?
Алина пропустила его, сохраняя спокойствие.
— Как дача? — спросила она, скрестив руки.
— Ты была права, — неожиданно сказал он. — Мама… Она действительно использовала нас. Я это понял, когда остался один. Прости, Алин. Давай попробуем заново?
Алина покачала головой.
— Я подала на развод, Максим. Всё кончено.
— Из-за ссоры? — он шагнул к ней. — Я изменюсь, обещаю!
— Не из-за ссоры, — твёрдо сказала она. — Из-за пяти лет, когда я была невидима для тебя. Я встретила человека, который видит меня. И я хочу быть с ним.
— Ты… изменила? — Максим побледнел.
— Нет, — Алина посмотрела ему в глаза. — Но я поняла, как выглядит уважение. И больше не соглашусь на меньшее.
Дверь открылась, и на пороге появился Никита.
— Алина, я не удержался, — он улыбнулся, но его взгляд стал серьёзным, когда он заметил Максима. — Всё в порядке?
— Кто это? — Максим сжал кулаки.
— Человек, который знает, чего я хочу, — ответила Алина. — Уходи, Максим. Суд через два дня. Там и поговорим.
Максим открыл рот, но слов не нашёл. Он развернулся и вышел, хлопнув дверью. Алина посмотрела на Никиту и улыбнулась.
— Ты всегда так вовремя появляешься, — сказала она.
— Стараюсь, — он обнял её. — Пойдём пить твой чай?
—
Через три месяца Алина стояла на набережной Невы, глядя, как закат окрашивает воду в золотой. Никита обнял её со спины, и она почувствовала, как её сердце бьётся в унисон с его.
Развод был позади. Квартиру она сдала, переехав к Никите в Петербург. Максим, по слухам, остался на даче матери, но уже не был таким послушным сыном. Светлана Викторовна винила во всём Алину, но та больше не обращала внимания на сплетни.
— О чём думаешь? — спросил Никита, целуя её в висок.
— О том, как один ультиматум изменил мою жизнь, — ответила она. — И как я рада, что выбрала себя.
Никита улыбнулся.
— А я рад, что ты выбрала нас.
Алина повернулась и поцеловала его, чувствуя, как горизонт перед ней становится бесконечным.
