Диана 
Взрыв сверхновой звезды где-то в миллиардах световых лет от Земли не сравнится с тем, как сердце Евы сжалось, когда она в сотый раз услышала длинные гудки в трубке. Ее подруга Лера не отвечала. Ни Лера, ни ее жених Артем, чей номер Ева тоже безуспешно пыталась дозвониться.
— Это не к добру, — шептала она, теребя край свитера, пока ее муж Никита листал ленту новостей на телефоне. — Вчера Лера была у нас, мы болтали о завтрашнем вечере, она обещала прийти с десертом!
Никита оторвался от экрана, пожал плечами. Он не видел причин для паники, хотя и признал, что Лера — человек обязательный. Каждую вторую субботу она с Артемом заглядывали к ним на ужин, и если что-то срывалось, Лера всегда предупреждала заранее.
Ева и Лера сблизились три года назад, случайно столкнувшись в кофейне, где обе заказали одинаковый капучино с корицей. С тех пор они стали неразлучны, делясь всем: от смешных историй до самых сокровенных страхов. Ева как-то призналась, что боится высоты после детской травмы на карусели, а Лера, глотая слезы, рассказала, как в юности пережила предательство близкого человека, из-за чего до сих пор не доверяет миру. Она даже отказалась от мечты стать художницей — слишком боялась, что ее работы будут высмеяны. Ева, младше на семь лет, восхищалась силой подруги, но замечала, как та замыкается, когда речь заходила о будущем.
Часы тикали, а ответа от Леры не было. Ева не выдержала:
— Я еду к ней. Надо проверить, все ли в порядке.
Никита, вздохнув, схватил ключи от машины:
— Одна не поедешь. Темно уже.
Когда они подъехали к дому Леры, Ева сразу взглянула на окна ее квартиры. Свет горел, а по мерцающим бликам было ясно, что работает телевизор.
— Может, они просто заняты? — предположил Никита. — Знаешь, как это бывает: поссорились, помирились, а телефон на беззвучном.
Ева нахмурилась:
— Нет, тут что-то не так. Они бы ответили.
Она выскочила из машины и принялась звонить в домофон. Один раз, второй, третий — тишина. Ева отступила на пару шагов, вглядываясь в окно. За легкой занавеской мелькнула тень, и на миг показалось, что Лера смотрит прямо на нее. Но домофон молчал.
Вернувшись в машину, Ева была на грани слез:
— Она была там, я видела! Почему не открыла?
Никита развел руками:
— Может, не хочет говорить? Давай домой, утро вечера мудренее.
Той ночью Ева почти не спала, прокручивая в голове их последний разговор. Обидела ли она Леру? Но о чем они говорили? О рецепте тирамису, который Лера обещала принести, о новом фильме, который они хотели посмотреть вместе… Ничего подозрительного. Или все-таки было?
Утром Ева снова попыталась дозвониться — безуспешно. Тогда она решилась на отчаянный шаг: отпросилась с работы и поехала к Лере, решив подождать у подъезда. Холодный ветер пробирал до костей, но Ева стояла, пока не увидела знакомую фигуру в синем пальто.
— Лера! — крикнула она, бросаясь навстречу. — Что с тобой? Я звонила тысячу раз!
Лера остановилась, ее взгляд был пустым, словно она смотрела сквозь Еву. Тихо, почти шепотом, она произнесла:
— Не приходи больше. Пожалуйста.
И, не дав Еве ответить, скрылась за дверью подъезда.
Следующие дни превратились для Евы в мучительный поиск ответов. Что она сделала не так? Может, Лера узнала о том, как Ева однажды в шутку флиртовала с Артемом на вечеринке? Но это было полгода назад, и Лера тогда только посмеялась! Или дело в их последнем разговоре? Ева напрягла память. Они обсуждали тирамису, потом Ева показывала Лере свои старые фото с путешествия в Италию. Она вспоминала, как стояла на краю обрыва в Позитано, борясь с паникой, но все равно улыбалась для снимка. Лера тогда молчала, задумчиво глядя на фото. Может, Ева слишком увлеклась своими историями, не заметив, как подруга отдалилась?
Или дело в другом? Ева вспомнила, как в тот вечер пожаловалась, что устала от давления родственников, которые ждут от нее внуков. Она сказала, что, возможно, вообще не хочет детей. А что, если Лера беременна и боится, что Ева не поддержит ее? Эта мысль зажгла искру надежды. Надо объясниться, убедить Леру, что Ева будет счастлива за нее!
Но как, если Лера не отвечает? Ева решила проверить ее соцсети. Она листала страницу подруги, но ничего необычного не нашла: ни новых постов, ни намеков. Разочарованная, она уже собиралась выйти, как заметила старую фотографию Леры с выставки, где та стояла рядом с картиной — яркой, но с темными мазками, словно отражавшими ее внутреннюю борьбу. Под фото был комментарий от незнакомца: «Ты должна вернуться к кистям». Лера не ответила.
В тот вечер Ева сидела на кухне, глядя в окно. Она поняла, что, возможно, никогда не узнает правды. Но вдруг ее осенило: Лера всегда любила рисовать, но боялась критики. Может, она решила вернуться к искусству и боится, что Ева, с ее практичным взглядом на жизнь, не поймет? Или дело в чем-то глубже, о чем Лера не готова говорить?
Ева взяла лист бумаги и написала письмо. Она не стала отправлять его сразу, решив передать лично. В письме она рассказала, как ценит их дружбу, как скучает по их разговорам и как хочет поддержать Леру, какой бы выбор та ни сделала. На следующий день Ева подложила конверт под дверь Леры и ушла, не оглядываясь.
Через неделю, когда Ева уже потеряла надежду, ее телефон завибрировал. Это было сообщение от Леры: «Прости. Мне нужно время. Спасибо за письмо». А в конце — фото незаконченной картины: яркие краски, смешанные с темными тенями, словно надежда, пробивающаяся сквозь страх.
Ева улыбнулась. Может, это и не конец их дружбы, а лишь пауза, чтобы каждая нашла свой путь.
