«Когда-то я была солнцем, а теперь прячусь в тени,» — подумала Анна, глядя в зеркало, но сегодня что-то в её отражении дрогнуло, словно искра, готовая разгореться в пламя.
— Слушай, Ань, на море с тобой — это просто неловко будет, — бросил Виктор, не отрываясь от экрана ноутбука. Его голос звучал ровно, как будто он обсуждал погоду. — Мы с ребятами из офиса едем, там все жёны — как с обложек. А ты… ну, сама понимаешь.
Анна замерла, сжимая в руке тюбик с кремом для лица. Её щёки вспыхнули, а в горле застрял ком. Она хотела ответить, но слова будто растворились.
— Ты серьёзно? — наконец выдавила она, стараясь скрыть дрожь в голосе.
— А что такого? — Виктор пожал плечами, даже не взглянув на неё. — Я просто честен. Тебе самой не стыдно в таком виде на пляже появляться? Лучше останься дома, отдохни.
Анна медленно положила крем на полку. В зеркале отражалась женщина с усталыми глазами и сжатыми губами. Когда-то эти губы смеялись так звонко, что Виктор не мог отвести от неё взгляд. Теперь же его взгляд был холодным, отстранённым.
— Хорошо, — тихо сказала она. — Езжай один.
— Вот и умница, — кивнул он, захлопывая чемодан. — Не будем портить друг другу настроение.
Когда дверь за Виктором закрылась, Анна осталась одна в гулкой тишине квартиры. За окном лил дождь, и фонари отражались в лужах, словно звёзды, упавшие на землю. Она сидела на диване, обхватив себя руками, и слова Виктора эхом звучали в голове:
«Тебе не стыдно?»
«Ты хоть видишь, во что превратилась?»
«Может, меньше бы ела, выглядела бы лучше.»
Каждое слово было как удар, от которого она научилась уклоняться, пряча боль за натянутой улыбкой. Но сегодня что-то сломалось.
Анна подошла к кухонному столу, где стояла коробка с её любимыми эклерами. Обычно она ела их в одиночестве, заглушая тоску сладким вкусом. Но сейчас она посмотрела на коробку и решительно отодвинула её в сторону.
— Довольно, — сказала она вслух, и её голос прозвучал неожиданно твёрдо. — Хватит прятаться.
Телефон мигнул — сообщение от подруги Марины:
«Ань, что у тебя нового? Может, сходим куда-нибудь?»
Анна задумалась. Её пальцы замерли над экраном, а затем она написала:
«Давай. Но не в кафе. Пойдём в танцевальную студию? Хочу попробовать что-то новое.»
Через три дня Анна стояла в просторном зале, полном зеркал. На ней были леггинсы и яркая майка, которые она выбрала накануне, впервые за долгое время позволив себе что-то смелое. Её сердце колотилось — не от страха, а от предвкушения.
— Ну что, готова зажигать? — подмигнула Марина, поправляя свои кроссовки.
— Не знаю, — честно ответила Анна, но уголки её губ дрогнули в улыбке. — Но я попробую.
Музыка заполнила зал, и Анна начала двигаться. Сначала неуверенно, боясь взглянуть в зеркало, но с каждым шагом её движения становились смелее. Она чувствовала, как тело оживает, как каждая клеточка наполняется энергией. Впервые за годы она не думала о том, как выглядит со стороны.
После занятия Анна и Марина сидели в кафе, потягивая травяной чай.
— Ты сегодня была огонь, — сказала Марина. — Что на тебя нашло?
Анна улыбнулась, глядя в окно, где дождь сменился ярким солнцем.
— Просто решила, что пора быть собой. Не той, кем меня хотят видеть.
Прошёл месяц. Виктор вернулся из отпуска, загорелый и полный историй о том, как весело было с коллегами. Он ожидал увидеть Анну прежней — тихой, прячущейся в тени его слов. Но вместо этого его встретила женщина с сияющими глазами и лёгкой походкой.
— Ты… изменилась, — растерянно сказал он, заметив её новый стиль, уверенную улыбку.
— Да, — ответила Анна, поправляя яркий шарф. — И знаешь, я только начинаю.
Она не стала объяснять, как записалась на танцы, начала бегать по утрам и, главное, научилась слушать себя. Не стала рассказывать, как каждый день находила в себе новую силу, отбрасывая старые сомнения.
Виктор молчал, а Анна улыбнулась ещё шире. Она знала: это только начало её пути. И впервые за долгое время она была готова идти по нему без оглядки на чужие слова.
Вечером она набрала Марине:
«Есть идеи, куда рвануть на выходные? Хочу приключений!»
За окном снова зажглись фонари, но теперь они не казались размытыми пятнами. Они сияли, как маяки, указывающие дорогу к новой Анне.
