Осколки правды

— Лиза, не переживай, всё будет нормально. Мама за мной присмотрит. Приедешь, когда получится. Ты и так выматываешься на работе, тебе бы отдохнуть, а я тут со своими болячками, — голос Сергея был слабым, но тёплым.

Лиза сжала губы, чтобы не расплакаться.

— Сереж, не говори так. Мы найдём врачей, я всё сделаю. Если надо, в долг возьму.

Он устало улыбнулся, коснулся её щеки.

— Какой долг, Лиз? Ты и так на себе всё тянешь. Я не хочу, чтобы ты из-за меня…

— Не смей, — перебила она, глаза заблестели. — Даже не думай об этом.

Сергей взглянул на часы.

— Беги, маршрутка сейчас уйдёт.

Лиза посмотрела на телефон.

— Нет, останусь. Завтра схожу. Мама твоя сегодня в ночь, как ты один будешь?

— Лиза, ну что ты? Начальство твоё не простит. Премию урежут, а нам каждая копейка важна. Ты всё приготовила, я справлюсь.

Она выбежала из дома, вытирая слёзы. Никогда не думала, что жизнь так повернётся. Её Сережа, всегда полный сил, теперь угасал. Диагноза не было — врачи разводили руками, называя его случай «непонятным».

Один доктор, седой терапевт, как-то бросил: «Да он здоров, как бык». Сергей обиделся и наотрез отказался от дальнейших обследований. Лиза умоляла, но он был непреклонен. Свекровь, Тамара Ивановна, только подлила масла в огонь:

— Хватит его по больницам таскать. Дай человеку покой. Работай лучше, деньги нужны. Или думаешь, он один вас прокормит?

Лиза промолчала, проглотив обиду. Свекровь с первого дня дала понять, что Лиза — не её выбор. На свадьбе она прямо сказала: «Серая ты, не пара моему сыну». Лиза скрыла это от Сергея — не хотела его расстраивать. Он боготворил мать.

Тамара Ивановна настояла, чтобы они отложили рождение детей. «Поживите для себя, узнайте друг друга». Теперь Лиза мысленно благодарила её за это. С ребёнком она бы не справилась.

На остановке было шумно — толпа спешила в город. Лиза отошла в сторону, ища тишину.

— Дай погадать, красавица, — раздался хрипловатый голос.

Лиза обернулась. Пожилая женщина в цветастом платке смотрела на неё.

— Не бойся, я добрая. Покажи ладонь.

Лиза, будто под гипнозом, протянула руку. Женщина долго изучала линии, затем отпустила.

— Не гадаю сегодня. Но скажу: скоро правда глаза откроет. Будет больно, но сделает тебя сильнее. Не бойся гнева, бойся слепоты.

Она ушла, не попросив денег. Лиза тряхнула головой. «Бред какой-то», — подумала она. Обман? Кто? Она всегда была открытой, помогала всем. Да и что у неё взять? Квартира в ипотеке, зарплата скромная.

Подъехала маршрутка. Свободных мест почти не осталось, пришлось сесть рядом с водителем.

— Лиза? Ты, что ли? — водитель обернулся, улыбаясь.

— Дима? — она ахнула. — Откуда ты тут?

— Полгода на маршруте. А ты редко ездишь, да?

— Да, раньше не было нужды. Теперь буду чаще.

— Рассказывай, как жизнь? — он взглянул на неё. — С армии тебя не видел. Думал, вернусь, женюсь, а ты уже замужем.

Лиза слабо улыбнулась.

— Фантазёр. Мы же в одном классе учились.

— Точно! Ты у меня математику списывала.

— Это ты списывал! — она чуть оживилась. — Десять лет прошло, а ты всё тот же.

— А зачем меняться? Жизнь хороша, — Дима подмигнул.

Лиза погрустнела.

— Не для всех.

— Что стряслось? — он нахмурился.

Слёзы подступили к глазам.

— Муж болеет. Врачи не знают, что с ним. Слабеет с каждым днём. Остался на даче у мамы, чтоб мне не мешать.

— На даче? Не в больнице?

— Никто диагноз не ставит. Деньги только улетают.

— То есть врачи говорят, что он здоров?

Лиза кивнула.

— Никто не понимает, что с ним. Обследовали кучу раз, а он отказывается дальше.

— Его не клали в стационар? — Дима нахмурился.

— Ни разу. Будто медицина для нас закрыта.

Он задумчиво посмотрел на неё.

— Лиза, тебе не кажется это странным? Как у вас с ним дела?

— Думаешь, он притворяется? — она покачала головой. — Я вижу, как ему плохо.

— Ладно, тебе виднее, — Дима достал ручку, написал номер на билете. — Звони, если что. Могу помочь, у меня машина есть.

— Спасибо, Дим. Рада была встретить.

— И я, — он серьёзно посмотрел на неё. — Звони, Лиза. Я один, не побеспокоишь.

Она помахала ему, чувствуя, как тяжесть в груди чуть отпустила.

Прошла неделя. Выходные Лиза провела у свекрови, вымотавшись сильнее, чем на работе. «Лиза, убери здесь», «Лиза, сделай так», «Лиза, опять всё не то». Она вычистила дом, наготовила еды, оставила всю зарплату — на лекарства и еду для Сергея. Себе оставила только на проезд.

Свекровь скривилась: «И это всё? На такие гроши долго не протянешь».

Лиза хотела сказать, что зарплата у неё приличная, но промолчала. Всё равно услышала бы, что Сергею «не повезло с женой».

Утром понедельника она не смогла дозвониться до мужа. Позвонила свекрови.

— Лиза, что ты пристаёшь? Я на смене. Спит твой муж, наверное.

Равнодушие Тамары Ивановны взбесило. Это же её сын! Лиза отпросилась с работы, решив проведать Сергея. Купила фрукты, чтобы его порадовать.

Через час она была у дома свекрови. Сергей не ждал её так рано — думал, она на работе до вечера. Лиза улыбнулась, представляя его удивление.

Ключ не поворачивался — дверь заперта изнутри. Странно, Сергей едва передвигался. Лиза обошла дом, вспомнила, как свекровь открывала окно палкой, когда теряла ключи. Подцепила раму, забралась в кухню.

Тишина. Сердце сжалось. Она осторожно открыла дверь в спальню и замерла. В голове вспыхнули слова цыганки: «Не бойся гнева, бойся слепоты». Сергей, здоровый и румяный, сидел за столом с молодой блондинкой. На столе — бутылка вина, сыр, фрукты. Они смеялись, не замечая её.

Лиза отступила, тихо закрыла дверь. Ноги подкашивались, но она вышла из дома и побрела к остановке. До маршрутки было два часа. Она набрала номер.

— Дима, ты свободен?

— Лиза? Что с голосом? Муж? — в его тоне была тревога.

— Для меня он умер, — голос дрожал. — Где ты?

— На конечной. Жду.

Лиза села на лавку, пытаясь собраться с мыслями. Позвонила свекрови.

— Лиза, я же сказала, не звони!

— Это последний раз. Передайте Сергею, пусть забирает вещи. Я всё соберу.

— Ты что, бросаешь больного сына?

— Больного? Я только что видела его. Прощайте, Тамара Ивановна.

Она отключилась, глядя в пустоту. Слёз не было — только холодная ясность.

— Прозрела? — раздался знакомый голос.

Лиза вздрогнула. Та самая цыганка стояла рядом, улыбаясь.

— Теперь ты свободна. Живи, девочка, — она ушла, не оглядываясь.

К остановке подъехала машина. Дима выскочил, подбежал к ней.

— Лиза, что стряслось?

Она рассказала всё, голос был ровным, словно чужим. Дима слушал, не перебивая.

— Как ты вообще за такого вышла? — спросил он, когда она замолчала. — Я всегда говорил, ты слишком доверчивая. Куда едем?

— На набережную. Хочу пройтись.

— Я с тобой, — твёрдо сказал он.

— Дим…

— Что?

— Почему ты всегда рядом, когда мне плохо?

Он улыбнулся.

— Наверное, судьба.

Домой Лиза вернулась поздно. Квартира казалась чужой, но на душе было легче. Она начала собирать вещи Сергея, аккуратно складывая их в коробки. Телефон разрывался от его звонков, но она не отвечала.

На следующий день он приехал. Лиза открыла дверь, держа коробку.

— Лиза, это ошибка! Давай поговорим! — он выглядел растерянным.

— Говорить не о чем. Вот твои вещи, — она поставила коробку в коридор.

— Ты не можешь так! Это и мой дом!

— Нет, — спокойно ответила она. — Это мой дом. Ипотеку плачу я. Уходи.

Он сжал кулаки, но отступил.

— Не думал, что ты такая.

— Я тоже о тебе многого не думала, — она закрыла дверь.

Через неделю позвонил Дима.

— Как дела? Всё ещё плачешь? Пошли в парк, проветримся.

Лиза улыбнулась. Дима всегда умел вытащить её из тьмы.

— Договорились.

Они гуляли до заката, болтая о прошлом, о школьных днях. Лиза вспоминала, как Дима защищал её от хулиганов, как тащил её портфель, когда она болела. С ним было легко, как в детстве.

— Знаешь, Дим, я будто заново дышать научилась, — сказала она, глядя на реку.

— А я всегда знал, что ты сильная, — он посмотрел на неё. — Просто забыла об этом.

Она взяла его за руку.

— Спасибо, что напомнил.

Прошёл год. Лиза стояла у окна своей квартиры, теперь тёплой и уютной. Она сменила работу, взяла отпуск и впервые за долгое время поехала к морю. Вернувшись, записалась на курсы фотографии — старое увлечение, которое Сергей считал «глупостью».

Дима стал её частым гостем. Они вместе снимали закаты, пили кофе в маленьких кафе, смеялись над его шутками. Однажды, на набережной, он остановился.

— Лиза, помнишь, как я сказал, что женюсь на тебе?

Она рассмеялась.

— Это было в девятом классе, Дим!

— Ну и что? — он хитро прищурился. — Я терпеливый.

Она посмотрела в его глаза — тёплые, надёжные. И впервые за долгое время почувствовала, что дом — это не стены, а человек рядом.

— Терпеливый, говоришь? — она улыбнулась. — Посмотрим, насколько.

Они пошли дальше, рука об руку. А за спиной река блестела под солнцем, словно вторя их шагам. Лиза знала: правда разбила её жизнь, но осколки сложились в новую, настоящую. И в этой жизни она была собой.