Снег искрился под фонарями, будто кто-то рассыпал звезды прямо на перроне, и Лиза, стиснув билет в руке, чувствовала себя героиней какого-то зимнего приключения. Ей было девятнадцать, и впервые в жизни она ехала в поезде одна, да еще в Новосибирск, чтобы встретить Новый год не с родителями, а с тем, кто заставлял ее сердце биться быстрее. Билет она купила на деньги, заработанные за два месяца подработки в кафе, и это добавляло гордости.
— Мне уже не шестнадцать, — заявила она родителям, когда те пытались отговорить ее от поездки. — Я сама решаю, где встречать праздник!
Мама только вздохнула, а папа, нахмурив брови, пробормотал:
— Лиза, ну как же так? Новый год — семейный праздник. Мы без тебя…
— Вы справитесь, — отрезала она. — Будете смотреть свои старые фильмы и пить шампанское. Я вам там не нужна.
— Ты наша дочь, — напомнил отец, и в его голосе послышалась обида.
— А я что, просила быть единственным ребенком? — бросила Лиза и тут же пожалела о резкости, увидев, как мама отвернулась, пряча слезы.
Ехала она не просто так — в Новосибирске ждал Артем, парень, с которым они познакомились летом. Тогда Лиза гостила у тети, а он играл на гитаре у набережной, собирая вокруг толпу. Его голос, чуть хриплый, и уверенная улыбка запали ей в душу. Они разговорились, и Артем, смеясь, сказал:
— Слушаешь «Нирвану»? Круто. У меня есть редкий альбом, могу поделиться.
У Лизы не оказалось плеера, но признаться в этом она постеснялась. Артем только махнул рукой:
— Не парься, дам свой старый. Работает, правда, с характером.
Они гуляли весь вечер, а потом он проводил ее до дома тети, рассказывая, как мечтает поступить в Питер на звукорежиссера. Его уверенность в том, что все получится, завораживала. Лиза даже не заметила, как согласилась прийти к нему послушать музыку, а потом… Потом был их первый поцелуй, робкий, но такой настоящий.
Всю осень они переписывались и созванивались. Родители подшучивали:
— Лиза, твой рок-звезда на проводе!
Она краснела, но телефон хватала моментально. В ноябре Артем предложил:
— Приезжай на Новый год. Родители уедут к родственникам, квартира будет наша.
— Вечеринку закатишь? — спросила Лиза, уже понимая, что родители ее никуда не отпустят.
— Нет, — тихо ответил он. — Только ты и я.
Щеки у Лизы загорелись. Она знала, что это значит, и хотя подруги в колледже хвастались своими историями, сама она только делала вид, что опытная. Сказать Артему «нет» значило потерять его интерес — так ей казалось. Поэтому она устроилась в кафе, мыла посуду после занятий и копила на билет. Родители не верили, что она уедет, продолжали обсуждать новогоднее меню и покупать фейерверки, но Лиза была непреклонна.
В поезде, когда первый азарт прошел, а за окном замелькали заснеженные поля, в груди у Лизы защемило. Она достала термос с чаем, но он не помог. Рядом сидела странная пара — угрюмая женщина и мужчина с усталым взглядом. С ними был мальчишка лет тринадцати, худой, с растрепанными волосами, который без умолку болтал, хрустел чипсами и носился по вагону. Остальные пассажиры улыбались его выходкам, но его спутники, похоже, мечтали, чтобы он исчез.
Лиза надела наушники, включила музыку и закрыла глаза. Но тревога не отпускала: мамины заплаканные глаза, папины слова «мы без тебя не справимся», рассказы подруг о «первый раз — это не страшно»… Подарок для Артема — кожаный браслет с гравировкой — теперь казался ей глупым. Вчера она думала, что это идеально, а сейчас сомневалась.
— Чего слушаешь? — Мальчишка бесцеремонно дернул ее за рукав.
— Музыку, — буркнула Лиза.
— Дай послушать!
Не дожидаясь ответа, он выхватил один наушник и закивал в такт.
— Ого, круто! Это что, «Нирвана»?
Лиза выдернула наушник обратно и ушла в тамбур. Мальчишка увязался следом.
— Дай сигарету, — попросил он.
— Маленький еще, — отмахнулась Лиза. — И твои родители заметят.
— Это не родители, — хмыкнул он. — Опекуны. Скоро меня сдадут, наверное.
— В смысле? — Лиза замерла.
Мальчишка, которого, как оказалось, звали Мишка, рассказал, что украл у опекунов деньги. Хотел купить им на Новый год котенка, но они вернули животное, а его решили отвезти к дальней родственнице, «бабе Кате», которая едва слышит и живет в глуши.
— А котенка-то зачем? — удивилась Лиза.
— Думал, они обрадуются. У них же нет никого, кроме меня. А я, похоже, им не нужен.
Лиза слушала, и ее собственные переживания вдруг показались мелкими. Она вспомнила передачу про детские дома, как плакала, глядя на детей, которые мечтали о семье.
— А ребенка разве можно вернуть? — тихо спросила она.
— Если котенка можно, то и меня можно, — пожал плечами Мишка.
Вернувшись в вагон, Лиза заметила, как опекуны едва взглянули на мальчика. Ей показалось, что они ждали, когда он исчезнет. Она протянула ему наушник, и они слушали музыку, пока Лиза не решилась:
— Скажите, это правда, что вы его к какой-то бабке везете? — громко спросила она.
Женщина скривилась, будто Лиза сказала что-то неприличное. Мужчина ответил резким голосом:
— Уже наябедничал? Мы для него все, а он…
— Вор! — добавила женщина, ткнув пальцем в сторону Мишки. — Смотри, твой плеер стащит!
Мальчик сжался, и Лиза почувствовала, как в ней закипает злость. Решение пришло само собой.
— Можно я его с собой заберу? — выпалила она. — Вы же из Кемерова, да? Я передумала ехать, вернусь домой. У нас большой дом, родители будут рады. А после праздников вы его заберете.
Мишка смотрел на нее широко открытыми глазами. Женщина фыркнула:
— Родителям твоим спасибо скажешь за такой подарок.
— Скажут, — твердо ответила Лиза. — Я беру его с собой.
— Мам, можно? — тихо попросил Мишка. — Я не хочу к бабе Кате, она орет и телевизор на всю включает.
От слова «мам» и от того, как женщина поморщилась, Лиза едва сдержала слезы.
— Пусть едет, — вдруг сказал мужчина. — Надоело! После праздников в опеку пойдем, пусть забирают.
Лиза ожидала, что Мишка расстроится, но он, наоборот, засиял. Женщина написала на клочке бумаги номер телефона и буркнула:
— Только не потеряй его.
— Не потеряю, — ответила Лиза. — Собирайся, Мишка, через пятнадцать минут выходим.
Она чувствовала себя героем, но тут же вспомнила про Артема. Сердце сжалось. Она набрала его номер из телефона-автомата на станции.
— Артем, я не приеду, — выпалила она. — Тут такое дело… Я мальчишку одного забираю, ему нужна помощь. Прости.
Он помолчал, а потом сказал:
— Серьезно? Ну, ты даешь. Ладно, Лиза, звони, если что.
Она повесила трубку, чувствуя одновременно облегчение и тоску. Мишка тараторил без умолку:
— А у тебя дома собака есть? А кошка? А родители не выгонят?
— Не выгонят, — улыбнулась Лиза. — Пошли, билеты надо купить.
Пассажиры в вагоне, узнав, что она забирает мальчика, оживились. Кто-то сунул ей мандарины, кто-то — пакет с пирожками. Одна бабушка протянула вязаный шарф:
— Для мальчонки, холодно же!
На перроне, пока они ждали обратный поезд, Мишка вдруг разрыдался. Лиза обняла его, чувствуя, как тепло разливается в груди.
— Не реви, — сказала она. — Хочешь, плеер подарю? С кассетой.
— Правда? — Он шмыгнул носом. — А там «Нирвана»?
— Ага, — кивнула Лиза, понимая, что кассета Артема теперь останется с Мишкой.
Они сели в поезд, и Лиза смотрела в окно, где снег кружился, как в сказке. Она представляла, как войдет домой, как мама ахнет, а папа скажет: «Ну, Лиза, ты даешь!» И вдруг поняла, что Новый год будет особенным — не из-за фейерверков или шампанского, а из-за того, что она сделала что-то важное. Мишка, прижавшись к ней, слушал музыку в наушниках, и Лиза подумала: «Может, это и есть настоящий подарок — не только для него, но и для меня».
