В ушах у Анны гремели не просто часы, а целая симфония колокольного звона, заглушающая всё, кроме пустых обещаний Олега. Он клялся, что уйдёт из семьи, как только младший сын поступит в институт, но забыл упомянуть, что к тому времени в его жизни появится ещё одна малышка. А у Анны тем временем врачи найдут тень на снимке, и мечты о собственных детях растают, как утренний туман.
— Я хочу взять ребёнка из детского дома, — объявила она Олегу за ужином, глядя, как он лениво ковыряет вилкой картошку.
— Ну, бери, — пожал он плечами, не отрываясь от тарелки.
— И это всё, что ты скажешь?
— А что ты хочешь услышать? — он наконец поднял глаза, в них плескалось раздражение.
— Я не собираюсь растить ребёнка одна, Олег.
— Тогда не бери, — отрезал он, отодвигая тарелку. — Проблем меньше будет.
— Серьёзно? — Анна сжала кулаки. — Верни ключи.
— Какие ещё ключи?
— От моей квартиры, гений.
В тот же вечер их пути разошлись. Олег ушёл, хлопнув дверью, а Анна записалась в школу приёмных родителей. Она твёрдо решила: хватит ждать, пока жизнь сама расставит всё по местам. Отучившись, она начала искать дочку. Ей не нужны были младенцы — пелёнки и бессонные ночи её не прельщали. Хотелось ребёнка, который уже может говорить, рассказать, что у него на душе. Подруга-врач, знающая систему, помогла разобраться с медицинскими картами. Анна выбрала четырёхлетнюю Соню — светловолосую, с ясными глазами и диагнозами, которые казались не такими уж страшными. Девочка была готова к усыновлению. Анна поехала знакомиться.
В детском доме ей разрешили заглянуть в игровую комнату. Соня, аккуратно причёсанная, сидела за столиком и рисовала что-то цветными карандашами, напевая под нос. Другие дети шумели, играли, смеялись. Но в углу, на низеньком стульчике, прижав колени к груди, сидела другая девочка — худенькая, с короткими тёмными волосами и красными от слёз глазами.
— А эта почему одна? — спросила Анна у воспитательницы.
— О, это Зарина, — та замялась. — Она… наказана. Не обращайте внимания.
Анна достала из сумки плюшевого зайца, который предназначался для Сони, и, не раздумывая, протянула его девочке. Зарина замерла, а потом бросилась к Анне, обхватив её руками, словно боялась, что та исчезнет.
— Осторожнее с ней, — предупредила воспитательница. — У неё статус.
— Какой ещё статус? — нахмурилась Анна.
— Зарина, место! — прикрикнула женщина, но девочка только сильнее вцепилась в Анну.
— Ничего страшного, пусть, — мягко сказала Анна, поглаживая ребёнка по дрожащей спине.
— У неё ВИЧ, — тихо добавила воспитательница, отводя взгляд.
Анна почувствовала, как внутри всё сжалось. Не от страха, а от гнева.
— И что, из-за этого она в углу сидит? — её голос стал холоднее льда.
Воспитательница лишь пожала плечами. В тот момент Анна поняла: она заберёт Зарину. Не Соню, не другую девочку — именно её.
Её пытались отговорить. Статус, опека вместо усыновления, отец, который всё ещё числится в документах, — всё это звучало как приговор. Но Анна уже не слушала.
— Матери у неё нет? — уточнила она.
— Нет, — ответили ей.
— Теперь будет.
Анна не торопилась. Она приезжала к Зарине, играла с ней, привозила книжки и конфеты. Каждый раз девочка цеплялась за неё всё сильнее, шептала: «Мама, не уходи». Анна и сама не хотела уходить. Когда всё было готово — документы подписаны, комната обставлена, одежда куплена, — она поехала в магазин за последними мелочами. Вернувшись, она едва не споткнулась о чемодан на лестничной клетке. Рядом, сидя на ступеньке, дремал Олег.
— Ты что тут делаешь? — Анна замерла.
— Жду тебя, — он потёр глаза и встал. — Я ушёл от Лены. Совсем.
— И что? — она скрестила руки.
— Ты же хотела, чтобы мы были вместе. Вот я. Будем воспитывать твою девочку.
Анна смотрела на него, и слёзы сами собой потекли по щекам. Неужели он правда решился? Она обняла его, уткнувшись в его тёплую куртку.
— Показывай свою Зарину, — сказал Олег, когда чемодан уже стоял в прихожей, а он сам пил чай на кухне.
Анна показала фото. Зарина на снимке выглядела хрупкой, с большими глазами, в которых пряталась тоска.
— Исправим, — уверенно сказал Олег. — Будет у нас красавица.
Но о главном Анна пока молчала. Она боялась. Наконец, набравшись смелости, рассказала про ВИЧ.
— Ты что, с ума сошла? — Олег вскочил. — Это же опасно! Ты хоть понимаешь, во что ввязываешься?
— Она не больна, она носитель. Это разные вещи, — спокойно ответила Анна.
— Анна, ты же умная! Как ты можешь такое нести?
Они спорили до полуночи. Анна плакала, Олег кричал. В итоге он хлопнул ладонью по столу.
— Или я, или она. Выбирай.
— Ты серьёзно? — она посмотрела на него, как на чужого.
— Абсолютно. Бери Соню, о которой ты говорила. Или другую. Но не эту.
Ночь Анна провела без сна. Мысли метались: выгнать Олега, отказаться от Зарины, всё бросить. Утром она позвонила подруге.
— Любишь его? — спросила та.
— Олега? Люблю, — вздохнула Анна.
— Тогда какая разница, какую девочку ты возьмёшь? Любовь — она ко всем приходит.
Анна задумалась. Может, и правда? Соня ведь тоже милая, и сердце к ней лежало с самого начала. Зачем всё усложнять?
Когда она забирала Соню, в груди ворочалось чувство вины. Она боялась встретить взгляд Зарины, услышать её «Мама, не уходи». Воспитатели смотрели на неё с осуждением, но Зарина так и не появилась. Соня оказалась ангелочком — первые дни. Потом начались капризы, истерики, разбитые тарелки. Олег сначала шутил, пытался разрядить обстановку, но вскоре и его терпение лопнуло.
— Я не могу так! — кричал он. — У меня работа, мне нужен покой!
Анна злилась: она же предупреждала, что будет непросто. Но и сама не ожидала, что совместная жизнь с Олегом окажется такой тяжёлой. Он не помогал по дому, ждал, что его будут обслуживать, как в ресторане. В итоге Анна сама предложила разъехаться.
— Поживи отдельно, — сказала она. — Пока Соня не привыкнет.
Олег согласился с пугающей лёгкостью. Анна вздохнула с облегчением: с Соней стало проще, да и с Олегом — тоже, когда его не было рядом.
Прошло полгода. Анна узнала, что Олег так и не снимал квартиру — жил с женой. Приехала к нему, чтобы устроить сюрприз, а нашла пустую квартиру с идеально заправленной кроватью.
— Где ты? — спросила она по телефону.
— Дома, где ещё, — буркнул он.
— Под кроватью спрятался? — съязвила она.
— Ну, Ань, я же не умею готовить, гладить… — начал он оправдываться.
В тот день она поняла: всё кончено. Не только с Олегом, но и с её иллюзиями.
— Ты сама выбрала ребёнка, а не мужика, — бросила подруга, когда Анна поделилась с ней.
Но Анна знала, что расплачивается за другое. Зарина — её большие глаза, дрожащий голос — не выходила из головы.
«Я заберу её, — решила Анна. — Сделаю всё, чтобы её отдали. Даже если ради этого придётся горы свернуть».
Она вернулась в детский дом, готовая бороться. Хотела извиниться перед Зариной, объяснить, что всё было ошибкой.
— Её забрали, — сказали ей. — Месяц назад. Усыновили.
— Как усыновили? — Анна почувствовала, как земля уходит из-под ног. — Её же нельзя было…
— Отец умер. Нашлась семья. Опоздали вы.
Анна умоляла, просила адрес, предлагала деньги — всё напрасно. Зарина была в другой семье, с другой мамой.
«Может, так и лучше, — подумала Анна, возвращаясь домой. — Соне я нужна».
Олега она больше не пустила в свою жизнь, хотя он пытался вернуться. Соню полюбила — не сразу, не без труда, но искренне. Через два года она встретила Михаила, старого друга, который недавно развёлся. Они выпили кофе, потом ещё раз, и как-то незаметно он стал частью её жизни. Ещё через год, на школьной линейке, держа Соню за руку, Анна вдруг заметила в толпе Зарину. Девочка сияла, крепко держась за руку высокой женщины с доброй улыбкой.
Анна замерла. Зарина выглядела счастливой. Их глаза встретились на мгновение, и девочка, словно узнав, слегка кивнула. Анна отвернулась, сжав руку Сони чуть сильнее.
Через месяц она перевела дочку в другую школу. Михаил поддержал, подруга тоже. Жизнь пошла дальше, полная новых забот и радостей. Но каждый раз, слыша имя Зарина, Анна чувствовала укол в сердце — тихую, но острую боль, напоминание о выборе, который она не смогла сделать.
