Диана 
Лина с детства вздрагивала при слове «аборт». Мать называла это «решением проблемы» и, не стесняясь, обсуждала свои походы к врачу с соседками, пока они перебирали картошку на заднем дворе. Лина, сгорбившись над грядкой с укропом, сжимала кулаки, чтобы не закричать. Ей хотелось заткнуть уши, убежать, но она лишь сильнее дергала сорняки, пока пальцы не начинали ныть.
Когда Лина уехала учиться в город, она выдумала новую жизнь. Родители, по ее словам, жили в уютном пригороде, а не в деревушке, где единственным развлечением был телевизор с тремя каналами. Паспорт она прятала даже от подруг, а домой ездила только по крайней необходимости. Однажды правда чуть не всплыла: парень, с которым она встречалась, оказался родом из того самого выдуманного города. Он засыпал ее вопросами о школе и районе, и Лине пришлось спешно «расстаться», хотя он ей даже нравился.
Теперь она сидела в холодном коридоре клиники, стуча зубами. То ли от сквозняка, то ли от страха. Гинеколог, выписывая направление, спросила только:
— Студентка?
Лина кивнула, и врач, не поднимая глаз, буркнула:
— Умница, учись дальше.
Лина ждала нотаций, как в сериалах, но врач, видимо, привыкла к девчонкам из общежития. А вот доктор, которая должна была проводить процедуру, оказалась другой. Ее глаза, серые, как осеннее небо, будто видели Лину насквозь.
— Страшно? Или сомневаешься? — спросила она тихо.
Лина пожала плечами.
— Не сомневаюсь.
— Хорошо. Не переживай, это быстро. Заснешь, а проснешься — все позади.
Лина знала, что будет наркоз, но все равно не могла заставить себя подняться с кушетки. Анестезиолог что-то проворчал, но доктор остановила его:
— Не ворчи, посмотри, какая она юная.
— Юная, а туда же, — хмыкнул он, но смягчился. — Ладно, девочка, сейчас сказку смотреть будешь.
Сказок Лина не видела. Только темноту. И лицо врача — с маленькой родинкой у виска и спокойным взглядом. Позже, в палате, укрытая колючим одеялом, Лина услышала ее голос:
— Как самочувствие?
Лина кивнула, хотя в горле стоял ком. То ли от стыда, то ли от пустоты.
Игорь звонил ей весь день. Лина не брала трубку — боялась, что он начнет расспрашивать, а она и так уже запуталась в своей лжи. Ребенок был не его. Если бы это был ребенок Игоря, Лина бы ни за что не решилась на аборт.
Они познакомились в грозу. Лина бежала через дорогу, прячась под капюшоном, когда услышала визг тормозов и глухой удар. Щенок, сбитый машиной, лежал на мокром асфальте. Игорь, не раздумывая, подхватил его, завернул в свою толстовку. Лина поехала с ним к ветеринару, шмыгая носом от дождя и жалости. Ветеринар покачал головой: «Не спасти». Тогда Лина заметила, как Игорь смахнул слезу, и поняла — он особенный.
Они встречались почти год, когда Игорь решил удивить ее на день рождения — купил билеты в тот самый «родной» город, который Лина выдумала. Она отговаривалась, что не может себе позволить поездки, а он, сияя, объявил:
— Я все решил! Пора знакомиться с твоими!
Лина рассказывала ему о своей «идеальной» семье: мама — учительница, папа — инженер, старшая сестра — дизайнер. Не признаваться же, что отец чинит комбайны, а дома их встречает коза Дашка! Но Игорь так хотел увидеть ее мир, что Лине пришлось раскрыть карты. Она ждала, что он посмеется, обнимет, скажет, что это ерунда.
Но Игорь взорвался. Кричал, что ненавидит ложь, что она его обманула. А через неделю Лина узнала от подруги, что его видели с какой-то Катей из соседнего корпуса. Лина проплакала ночь, а потом пошла на вечеринку с соседками.
— Я вообще не пью, — оправдывалась она перед врачом, когда очнулась в палате. — Просто расстроилась. Выпила, а потом… ничего не помню. Проснулась с каким-то парнем. Я даже имени его не знаю. Убежала, и все. А потом мы с Игорем помирились…
Зачем она это рассказывала? Может, наркоз еще действовал.
Лежа на скрипучей кровати в общежитии, Лина поклялась себе: больше никакой лжи. Ни про родителей, ни про что. Только об этом дне она будет молчать вечно.
Их отношения с Игорем изменились. Они стали бережнее, ближе. Слово «свадьба» все чаще проскальзывало в разговорах.
— Пора с моими познакомиться, — сказал как-то Игорь.
— А мама твоя правда строгая? — Лина занервничала.
— Да ладно, ты ей понравишься, — подмигнул он.
В день знакомства они купили торт и букет. В подъезде пахло свежей выпечкой. Лина остановилась, теребя подол платья.
— Я нормально выгляжу?
— Как звезда! — улыбнулся Игорь.
— Врешь.
— Я никогда не вру.
Лина нервно хихикнула, вспомнив, как Игорь держал того щенка, как заботился о ней. Разве у такого человека могут быть плохие родители?
Дверь открылась, и запах выпечки ударил в нос. В полумраке коридора послышался голос:
— Что там, Мурзик опять натворил?
Свет зажегся, и Лина замерла. Те же серые глаза, родинка у виска. Врач. Та самая.
Игорь, ничего не замечая, сжал ее руку.
— Мам, это Лина.
Женщина — Елена Павловна — посмотрела на нее. В ее взгляде мелькнули узнавание, удивление, а затем — холодная вежливость.
— Елена Павловна, — представилась она, принимая торт. — Игорь столько о тебе рассказывал. Проходите, только тапочки наденьте, Мурзик у нас шалун. Ой, я за пирогом, сейчас сгорит!
Лина стояла как вкопанная. Узнала. Точно узнала. Но почему молчит? Ждет, когда Игорь выйдет, чтобы все выложить? Или просто не хочет портить вечер?
Игорь тянул ее в квартиру, шутил с котом, который вилял хвостом у ее ног. В гостиной их встретил отец — высокий, с теплой улыбкой и книгой в руках.
— Папа, это Лина. Лина, это мой папа, Михаил Сергеевич.
Михаил Сергеевич галантно поклонился.
— Рад знакомству.
На кухне Елена Павловна вручила Игорю салатник, а Лине — поднос с чашками. Их взгляды встретились.
— Как себя чувствуешь? — спросила она тихо.
Лина вспыхнула.
— Нормально.
— Игорю рассказала?
Лина покачала головой.
— И я не скажу, — добавила Елена Павловна.
Лина уже повернулась к двери, но замерла. Мурзик мурлыкал у ее ног. Она глубоко вдохнула и, не оборачиваясь, сказала:
— Я сама расскажу. Сегодня.
Вечер прошел как в тумане. Елена Павловна была любезна, Михаил Сергеевич шутил, Игорь сиял. Но Лина знала: этот вечер — только начало. Дома, проводив ее до общежития, Игорь заметил ее молчание.
— Что-то не так?
Лина посмотрела на него. На его добрые глаза, на знакомый изгиб губ.
— Нам надо поговорить.
Она рассказала все. Про вечеринку, про ошибку, про клинику. Про его мать, которая знала. Игорь молчал, глядя в сторону. Потом обнял ее так крепко, что Лина задохнулась.
— Спасибо, что сказала.
Через месяц они подали заявление в загс. Елена Павловна, провожая их из квартиры, шепнула Лине:
— Ты сделала правильно.
Мурзик мурлыкал, ткнувшись носом в ее колени. А Лина впервые почувствовала, что больше не боится правды.
