Диана 
В его памяти она осталась девочкой с глазами цвета осеннего неба, а теперь перед ним стояла женщина, чья улыбка могла остановить время.
Сергей шагал по пыльным улицам родного городка, чувствуя, как сердце сжимается от смеси волнения и злости. Почему он злился на Аню, он и сам не понимал. Может, потому что она осталась здесь, в этом сонном месте, где время будто застыло? Или потому, что он, уехав, так и не смог вычеркнуть её из своих мыслей?
«Наверное, она теперь с кучей детей и мужем, который вечно пропадает в гараже», – думал он, шагая к кафе, где должна была пройти встреча выпускников.
Его встретили, как рок-звезду: одноклассники обнимали, хлопали по плечам, а кто-то даже попытался сфотографироваться, будто Сергей был каким-то блогером, а не просто парнем, который уехал в столицу и открыл пару кофеен. Ани среди толпы не оказалось, и он решил, что это к лучшему. Зачем ему эта встреча? Ностальгия – глупая штука.
Но потом он её увидел.
У Ани были тонкие запястья, словно фарфоровые, с едва заметными венами, лицо с острыми скулами и светлые волосы, теперь длинные, струящиеся, как шёлк. В школе её короткая стрижка напоминала пушистый одуванчик, и Сергей тогда считал её самой красивой. Однажды он не сдержался и выпалил:
– Аня, ты такая красивая…
Его друг, Димка Ларин, заржал, как конь, и ткнул его локтем:
– Ты чего, Серега? Вот Катя Смирнова – огонь, посмотри, какие у неё глаза и фигура! А Анька – бледная, как мел, да ещё и в веснушках.
Веснушки на щеках Ани и правда были, но Сергею они казались россыпью звёзд. Он промямлил в ответ что-то невнятное, соглашаясь с Димкой, чтобы не спорить.
Как подружиться с ней, он не знал. В восьмом классе девчонки уже не болтали с пацанами, как раньше, а если подойти и заговорить, то Катя Смирнова первая начинала хихикать и дразнить «женихом и невестой». Идея пришла неожиданно, когда Димка позвал всех на свой день рождения.
– Мам, а можно весь класс пригласить? – спросил Сергей за ужином.
– Весь класс? – Мама приподняла бровь. – И куда мы их денем?
– Ну, мам, пожалуйста! – заныл он.
Отец, листая газету, буркнул из-за стола:
– Да ладно, не все придут. Сделай им бутерброды, пиццу, пусть тусуются. Не за столом же их усаживать, как на свадьбе.
– А родственники? – возразила мама.
– Родственников в другой день позови, – предложил отец. – Там уже с салфетками и десертами разберёмся.
На том и порешили. Сергей волновался, что Аня не придёт – все знали, что её семья не из богатых, мама воспитывала троих одна, а подарки Аня видела разве что на Новый год. Поэтому он придумал план. Подойдя к ней в школьном коридоре, он выпалил:
– Ань, можешь мне помочь? Нарисуй обложку для пластинки, а то кот её разодрал, а мне нужна красивая.
Аня нахмурилась, явно не поверив:
– У вас что, до сих пор винил слушаете? У твоего отца же небось вся техника последней модели!
– Есть, конечно, – отмахнулся Сергей. – Но винил – это особенное. Нарисуешь?
Аня рисовала так, что её работы красовались на школьных выставках, а иногда и в городском доме культуры. Она кивнула:
– Хорошо, попробую.
На дне рождения, пока одни играли в старую приставку, а другие смотрели «Терминатора» на видеомагнитофоне, Сергей показал Ане и ещё паре ребят свой проигрыватель. Он обожал винил, особенно старые рок-группы, как его отец. Кот по кличке Марсель разодрал обложку альбома Led Zeppelin, и Сергей решил, что это отличный повод позвать Аню.
Когда заиграла музыка, Аня замерла, будто заворожённая. Остальные быстро разбежались – кому-то надоело, кто-то затеял танцы под современные хиты. А Аня сидела на диване, слушая, как гитары наполняют комнату. Сергей украдкой смотрел на неё, и сердце стучало быстрее.
Через неделю она подошла к нему в школе:
– Можно мне пластинку послушать? Я аккуратно, обещаю!
– Это папины, – соврал Сергей. – Он не разрешает их брать. Но ты можешь приходить ко мне, слушать, когда захочешь.
– Неудобно как-то, – засмущалась она.
– Неудобно – это спать на потолке, – усмехнулся он, передразнивая отца. – Приходи, и всё.
Так началась их дружба. Сначала они просто слушали пластинки, спорили о музыке, а потом стали болтать обо всём на свете – от мечты Ани стать художницей до планов Сергея открыть своё кафе.
– Серьёзно, тебе с ней интересно? – удивлялась мама. – Она же тихая, как мышь, и из семьи, где еле концы с концами сводят. Слава, скажи ему, что окружение надо выбирать с умом!
– Мам, мне и в этой школе нормально, – огрызнулся Сергей. – Учителя хорошие, репетитор хвалит. Зачем мне этот ваш лицей?
– Пусть парень живёт, – вступился отец. – Молодой, влюбился, что такого?
– Я не влюбился! – буркнул Сергей, чувствуя, как горят уши.
Мама ворчала, но отстала. Целый год они с Аней были неразлучны, пока однажды мама не застала их за поцелуем в его комнате. После этого всё изменилось.
Сначала казалось, что всё обошлось – мама промолчала, отец тоже. Но через неделю отец объявил:
– Собирайся, сын, едем в Питер.
– В Питер? – опешил Сергей. – Зачем?
– Бизнес расширяю, там филиал открываю. Да и тебе пора к вузу готовиться. Я уже договорился о школе, репетиторов нашёл.
– Я не хочу! – отрезал Сергей.
– А куда ты денешься? – вздохнул отец.
Аня плакала, когда узнала. Сергей обещал вернуться за ней, забрать в Питер, но она только качала головой:
– Ты не приедешь. Никто не возвращается.
На прощание он подарил ей ту самую пластинку с её рисунком – обложкой, под которую они впервые поцеловались.
В Питере Сергей злился на всех – на маму, на отца, на себя. Когда друг по новой школе уехал учиться в Берлин, он заявил:
– Я тоже хочу за границу.
Мама плакала, уговаривала остаться, но Сергей был непреклонен. Он знал, что она боится его потерять – старший брат умер в детстве от болезни сердца, и мама до сих пор не оправилась. Но ему было всё равно.
В Берлине он пустился во все тяжкие: менял девушек, тусовался, курил, ходил по местам, связанным с его любимыми группами. Аня всё равно не выходила из головы, хотя он старательно выбирал девушек, совсем на неё не похожих. Позже, вернувшись в Россию, он занялся семейным бизнесом, но отношения не клеились. Была итальянка, которая держала его мёртвой хваткой, и француженка с такими же светлыми волосами, как у Ани, но ни одна не задержалась надолго.
Мама пыталась сватать ему «подходящих» невест, но Сергей сбежал в свою квартиру, подаренную отцом на двадцатилетие. Когда Димка написал про встречу выпускников, Сергей сначала не узнал его по фото, но, разобравшись, согласился приехать.
Аня смотрела на него с той же улыбкой, от которой у него в пятнадцать лет замирало сердце.
– Привет, – выдавил он. – Ты совсем не изменилась.
И это была правда – всё те же тонкие запястья, бледная кожа, только волосы теперь каскадом падали на плечи. Они говорили без умолку. Аня рассказала, что была замужем, но развелась, и у неё есть дочь, Соня, названная в честь бабушки. Сергею стало тепло от её слов, хотя он и сам не знал, почему.
– Поехали со мной, – вдруг выпалил он. – Бери Соню и поехали в Питер. Там лучше, чем здесь.
Аня рассмеялась, но в её глазах мелькнула грусть.
– Ты всё такой же мечтатель, Сережа.
– Это «нет»? – уточнил он.
Она промолчала, засобиралась домой. Он не нашёл слов, чтобы её остановить.
– А я поеду с тобой, – подмигнула Катя Смирнова, кокетливо поправляя волосы. – Где остановился?
– В «Европейской», – буркнул Сергей.
– Провожу тебя, – хихикнула она.
Он не стал спорить, вызвал такси, довёз её до дома и вернулся в гостиницу. Когда постучали в дверь, он подумал, что это горничная, и удивился – время было позднее.
На пороге стояла Аня. Волосы собраны в небрежный пучок, щёки пылают.
– Где она? – выпалила она.
– Кто?
– Смирнова! Юлька сказала, что вы уехали вместе.
Сергей рассмеялся:
– Довёз её до дома, и всё. Хочешь, проверь.
Аня шагнула в номер, огляделась, присела на край дивана.
– Юлька позвонила, сказала, что ты с ней укатил…
– Как джентльмен, подвёз и попрощался, – улыбнулся он.
– И даже не поцеловались? – прищурилась она.
– Не-а, – он поднял руки, как сдающийся. – Не виновен.
– А что так? Она же теперь вся из силикона, – поддразнила Аня.
– Я сюда не за этим приехал.
– А зачем? За мной, что ли? Через пятнадцать лет вспомнил?
– А ты, значит, ждала? – подмигнул он.
– Ещё чего! На следующий день забыла! – фыркнула она.
– Ну и я не особо скучал, – соврал он.
– Тогда я пошла, – Аня встала.
– Погоди. Может, пластинку послушаем?
– Пластинку? – удивилась она.
– Ага. Я проигрыватель захватил.
Аня прищурилась, но в её глазах плясали искры.
– То есть меня забыл, а проигрыватель притащил?
– Ну, вроде того.
Она порылась в сумке и достала что-то, завёрнутое в ткань. Это была та самая пластинка с её рисунком.
– А ты меня забыла, но хранила её все эти годы? – подыграл он.
Аня пожала плечами. Сергей поставил пластинку. Комнату наполнили звуки гитар. Они не сговаривались – он обнял её за талию, она положила руки ему на плечи. Они закружились в танце, будто вернувшись в те дни, когда весь мир умещался в одной песне. Щёки Ани горели, а сердце Сергея стучало, как барабан.
– Я правда вернусь за тобой, – тихо сказал он. – И за Соней.
– А я, может, сама приеду, – шепнула она. – Только не в Питер, а куда подальше. В Париж, например.
– Договорились, – улыбнулся он. – Но проигрыватель беру я.
Музыка лилась, и в этот момент всё было возможно – Париж, Питер или даже целый мир. Главное, что они снова были вместе, под звуки старой пластинки, которая хранила их историю.
