Диана 
В тот вечер небо над городом пылало алым, словно кто-то разлил на закате краску из сердца. Лиза и Артём встретились в баре, где музыка гремела так, что слова растворялись в воздухе, как дым. Им было по двадцать, и оба они несли в себе шрамы от любви, которой не суждено было сбыться.
Лиза всё ещё вздрагивала при мысли о Никите — парне с дерзкой улыбкой, который разбил её сердце, предложив «остаться просто друзьями» после года встреч. Она сидела за стойкой, крутя в руках бокал с мохито, и мысленно прокручивала их последний разговор, будто старый фильм, где финал всегда один.
Артём же был погружён в воспоминания о Софии — француженке, чьи каштановые кудри и смех, похожий на звон колокольчиков, пленили его на студенческой конференции в Праге. Она уехала, оставив лишь прощальную записку и фотографию, которую он хранил в старой книге на своей полке. В тот вечер он пришёл в бар, чтобы утопить тоску в пиве и рассказать кому-нибудь о девушке, чьи глаза до сих пор снились ему.
— Знаешь, она была как ветер, — начал Артём, глядя на Лизу, которая казалась ему достаточно доброй, чтобы выслушать. — Появилась, закружила меня и улетела. А я всё думаю: вдруг я мог бы её найти?
Лиза, помешивая коктейль, улыбнулась уголком губ. Ей было знакомо это чувство — цепляться за мечту, которая давно ушла.
— А ты пробовал? — спросила она, глядя на его светлые волосы и румяные щёки. — Может, у тебя есть шанс. Не то что у меня.
— Считаешь, я симпатичный? — он улыбнулся, и в его глазах мелькнула надежда.
— Вполне, — соврала Лиза, чтобы не обидеть. Ей было всё равно, но она не хотела разрушать его хрупкую веру в себя.
Они разговорились. Оба были ранены, оба искали утешения. Их дружба началась с того, что ни один не видел в другом ничего, кроме отражения собственной боли. Но время шло, и под жарким августовским солнцем, на даче у друга Артёма, под старый трек Элтона Джона, что-то изменилось. Они переступили черту дружбы, и наутро Лиза, смеясь, бросила:
— Ну всё, теперь женись!
Артём замер, держа в руках мятые джинсы. Его лицо стало серьёзным.
— А если я не шучу? — тихо сказал он. — Лиза, мы могли бы быть счастливы. Не страсть, а уважение — это ведь тоже крепко, правда?
Она посмотрела на него, на его честные глаза, и подумала о Никите. Тот никогда не сделал бы ей предложения. Никита вообще не из тех, кто держит слово. А Артём… он был настоящим.
— Ладно, — выдохнула она. — Давай попробуем.
Под звуки свадебного марша они улыбались гостям, скрывая, что их сердца всё ещё бьются в ритме чужих имён. В свадебное путешествие они отправились на Кипр, где подружились с парой из Риги — Карлисом и Анной. Однажды вечером, после ужина у моря, Артём заметил, как Карлис смотрит на Лизу.
— Он на тебя пялится, — сказал он, лёжа на кровати в их номере, глядя в потолок.
— Ревнуешь? — Лиза рассмеялась, садясь рядом. — Не надо, Артём. Это просто отпуск.
— Не в этом дело, — он взял её руку. — Просто… ты моя. А он смотрит, будто ты свободна.
Она улыбнулась и поцеловала его в лоб. В тот момент она впервые подумала, что, может, и правда выбрала правильно.
Вернувшись домой, Лиза узнала, что беременна. Она была в панике: карьера в маркетинге только начинала набирать обороты, а ребёнок мог всё разрушить. Она сказала Артёму, что хочет прервать беременность. Он побледнел.
— Лиза, это наш ребёнок. Наш. Давай оставим его. Я сделаю всё, чтобы ты не пожалела.
— Ты не понимаешь! — вспылила она. — У меня планы, цели! А ты хочешь, чтобы я сидела дома?
Они поссорились так, что стены дрожали. Лиза ушла, решив напиться с подругой в баре. Но там, среди гула музыки, она увидела Никиту. Он был с той самой девушкой — худой, с длинными светлыми волосами, которые Лиза когда-то в шутку называла «париком». И у неё был живот. Округлый, месяцев на шесть.
— Она беременна, — шепнула подруга. — А ты чего застыла?
Лиза не ответила. Она смотрела на Никиту, на его небрежную улыбку, и вдруг поняла: если бы это был его ребёнок, она бы не сомневалась ни секунды. Но её ребёнок — от Артёма. От человека, который всегда был рядом. И в этот момент она решила рожать.
Близнецы, Маша и Миша, родились чуть раньше срока. Они были похожи на отца — светловолосые, с розовыми щёчками. Артём был на седьмом небе, а его родители, как и обещали, помогали с детьми, чтобы Лиза могла строить карьеру. Она стала звездой в своей компании, но с годами начала меняться. К сорока её фигура округлилась, а короткая стрижка, которую она называла «стильной», вызывала у Артёма лишь лёгкую улыбку.
— Лиз, тебе бы волосы отрастить, — говорил он. — У тебя же такие красивые.
— Это называется «боб», Артём. В моде, между прочим, — отмахивалась она.
Он не спорил, но иногда, листая старые журналы о путешествиях, думал: «А если бы София попросила, отрастила бы?»
Тем временем Артём нашёл Софию в соцсетях. Она жила в Париже, была замужем за архитектором и воспитывала приёмного сына. Они начали переписываться, и её письма, полные тепла, будили в нём старые мечты. Однажды он решился на видеозвонок. София появилась на экране — всё та же улыбка, те же кудри. Но что-то было не так.
— Bonjour, Артём! — сказала она, смеясь. — Как ты?
Он смотрел на неё и понимал: это не та София, которую он хранил в сердце. Та была мечтой, а эта — просто женщина, живущая своей жизнью. Они поговорили, улыбнулись друг другу, и связь оборвалась. Может, интернет, а может, судьба. Но Артём больше не писал ей. Он понял, что его место — рядом с Лизой.
Годы шли. Маша и Миша выросли, поступили в вузы в Москве — она на дизайн, он на экономику. Лиза, провожая их, смотрела на их юные лица и думала: «Мы с Артёмом были такими же». Эта мысль уколола её. Жизнь пролетела, а настоящей любви — той, о которой пишут в книгах, — так и не было.
Однажды она узнала, что Никита развёлся и живёт один. Её сердце дрогнуло. Она сказала Артёму, что хочет встретиться с ним.
— Иди, — кивнул он. — Но позвони, когда будешь возвращаться. Я встречу.
— Зачем? — удивилась она. — Это же… свидание.
— Всё равно позвони, — тихо сказал он.
Никита встретил её в обшарпанной квартире. Он постарел, осунулся, а от его былой харизмы осталась лишь тень. На столе стояло дешёвое вино, а в воздухе витал запах сигарет.
— Мариш, ты прям расцвела, — сказал он, кашляя. — А я вот… не очень.
— Что с тобой, Никит? — спросила она, чувствуя, как сжимается сердце.
— Рак, — бросил он, затягиваясь сигаретой. — Лёгкие. Уже поздно что-то делать.
Лиза ахнула. Она пыталась его убедить бороться, предлагала помощь, но он только отмахнулся.
— Иди домой, Лиза. Спасибо, что зашла. Хоть юность вспомнил.
Она вышла, глотая слёзы. Позвонила подруге, рассказала всё, не замечая, как пропустила десятки звонков от Артёма. Домой она вернулась поздно, в темноте споткнулась о что-то на полу и с ужасом поняла, что это её муж. Он лежал без сознания.
— Артём! — закричала она, вызывая скорую. — Не смей, слышишь? Ты мне нужен! Я только теперь поняла, как ты мне нужен!
Она держала его руку, пока скорая мчалась к ним. В больнице, когда Артёма перевели в палату, он открыл глаза и слабо улыбнулся.
— Я же обещал, что не брошу тебя, — прошептал он.
Лиза прижалась к нему, и в этот момент они оба почувствовали, что любовь, которую они искали всю жизнь, была с ними всегда. Она не кричала, не горела ярким пламенем, но грела тихо и верно, как угли в очаге.
А через месяц, когда Артём поправился, они вместе поехали на море. Там, под звёздами, Лиза впервые сказала ему: «Я тебя люблю». И он ответил ей тем же, словно они только сейчас, спустя годы, по-настоящему поженились.
