Алина Ветрова решилась на измену. Это не было импульсивным порывом, пьяным приключением или результатом давления. Она сделала это осознанно, с ясной головой, понимая, что переступает черту. Почему? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно сначала узнать, кто такая Алина Ветрова.
Алина, в девичестве Соколова, росла в семье инженеров, где царили традиции советского уклада. Конец 90-х не сильно изменил жизнь её родителей: небольшой завод, на котором они работали, всё ещё держался на плаву, зарплаты платили, хоть и с перебоями, а семейные ценности оставались непоколебимыми. Мать Алины, Светлана Петровна, была женщиной строгих правил. Она считала, что мужчина — добытчик и опора, а женщина — хранительница очага. Муж должен приносить деньги и выполнять «мужскую» работу, а жена — вести хозяйство, даже если сама работает. При этом Светлана Петровна подчёркивала: за мужем нужно следить, чтобы не пил, не гулял и не тратил семейный бюджет на ерунду.
Впрочем, она допускала, что мужская природа может «сорваться» разок-другой. На это, по её мнению, можно закрыть глаза, если это не становится привычкой. А виноватый муж, как она говорила, даже полезен: он старается загладить вину, выполняя все обязанности без лишних разговоров. Под «обязанностями» подразумевались хозяйственные дела и трезвость. Что до интимной стороны брака, Светлана Петровна была категорична: «Мужчине это нужно, так что, если он не сильно провинился, отказывать нельзя. А женщине это ни к чему — лежи себе и думай о чём-нибудь возвышенном, например, о чистоте в доме».
Когда Алина однажды робко спросила: «А как же чувства, любовь?», мать отрезала: «Любовь — это забота о семье, о детях, о муже. Любишь — значит, готовишь, стираешь, убираешь, а деньги тратишь с умом. А все эти страсти — выдумки для тех, кто не знает, как жить правильно».
Алина была послушной дочерью. Она уважала мать, чьё слово в семье было непререкаемым. Училась прилежно, осваивала тонкости ведения хозяйства и ждала, когда придёт время создавать свою семью.
Время пришло неожиданно. На одном из семейных праздников, организованных матерью, среди гостей оказался дальний знакомый с сыном — Максимом, крепким, немногословным парнем, старше Алины на четыре года. Родители Максима разделяли взгляды Светланы Петровны на семейную жизнь, и взрослые быстро решили, что молодые — идеальная пара.
«Жениться всё равно придётся, а Алина — девушка хорошая, домовитая, да и квартира у них есть. Почему бы и нет?» — рассудил Максим.
«Мама говорит, он надёжный, работает, не пьёт. Пора замуж, пусть будет Максим», — подумала Алина.
Свадьба прошла скромно, но достойно — так, чтобы никто не осудил. Родители помогли с жильём, и началась семейная жизнь. Максим пропадал на работе допоздна, возвращался усталым, раздражённым. Алина, как и положено, прибегала домой раньше, готовила ужин, наводила порядок, стирала. Вечера они проводили у телевизора, а ночи — по строгим супружеским канонам. Алина не отказывала мужу, кроме редких исключений, а он, выполняя свой «долг», быстро засыпал. Ласки, нежность или эмоции в их спальне были не в ходу — всё происходило молча, в темноте, под одеялом. Алина, как учила мать, лежала и думала о завтрашних делах или о море, которое видела только на картинках.
Жизнь текла ровно. Появилась дочка, забот прибавилось, но в целом всё оставалось по-прежнему. Алина была довольна: у неё была семья, дом, порядок. Возможно, она даже была счастлива — в том смысле, в каком её научили понимать счастье.
Всё изменилось, когда Алина с Максимом решили поехать в санаторий на море. Дочку оставили с бабушками, Алина взяла отпуск, путёвки были куплены. Но в последний момент Максима вызвали на работу — ему предложили повышение, и отказаться он не мог. После недолгих обсуждений решили: Алина едет одна, чтобы не терять отдых, а Максим остаётся.
Так Алина оказалась в современном санатории на побережье, в уютном двухместном номере. Дни были расписаны: утром — процедуры, после обеда — свобода. Набережная звала музыкой, смехом, ароматами кофе и свежих фруктов. Впервые в жизни Алина почувствовала себя свободной — без мамы, без мужа, без привычных рамок.
Её соседкой по номеру стала Катя — яркая, общительная женщина чуть за тридцать, разведённая и полная жизни. В первый же вечер она утащила Алину на набережную: «Хватит сидеть в номере, пошли веселиться!» Алина сначала робела, но Катя была неумолима. Они пили лёгкое вино, смеялись, болтали с другими отдыхающими. Мужчины угощали их коктейлями, рассказывали байки, шутили. Их взгляды были тёплыми, а случайные прикосновения — волнующими.
Алина вдруг почувствовала себя другой. Она смеялась громче, чем обычно, краснела от смелых шуток, но не отводила взгляд. Ей нравилось быть в центре внимания, нравилось, как мужчины смотрят на неё — не как на жену или мать, а как на женщину. Это было ново, пьяняще, пугающе.
Катя быстро нашла себе компанию — обаятельного Дениса с заразительным смехом. Они то и дело уединялись, оставляя Алину с его другом, Артёмом. Артём был высоким, с лёгкой улыбкой и внимательными глазами. Они гуляли по берегу, ездили на экскурсии, говорили обо всём — от детских воспоминаний до мечт о путешествиях. Алина ловила себя на том, что не хочет, чтобы эти вечера заканчивались.
Однажды вечером, когда Катя осталась с Денисом, Алина и Артём оказались вдвоём в его номере. Они пили вино, танцевали под тихую музыку, и вдруг он её поцеловал. Мир закружился. Впервые Алина не думала о долге или правилах. Она хотела этого — хотела чувствовать, отвечать, жить. Ночь была не похожа ни на что в её жизни: страстная, живая, полная открытий. Она не просто отдавалась — она растворялась в моменте, впервые позволяя себе желать и принимать.
Дни с Артёмом пролетели как сон. Они не расставались, каждый вечер находя друг друга. Алина звонила домой, рассказывала о море, процедурах, сувенирах. Максим отвечал коротко, занятый работой, а Светлана Петровна расспрашивала о каждом дне. Алина врала легко, без угрызений совести. Её вторая жизнь, курортная, была слишком яркой, чтобы омрачать её чувством вины.
Когда Артём уезжал, они попрощались тепло, но без обещаний. Оба знали: это было мимолётное счастье, которое не вернутьಸ
System: уместится в обычной жизни. Алина вернулась в свой номер, собрала вещи и через два дня уехала домой.
Дома всё было как прежде. Максим встретил её на вокзале, обнял, спросил, как отдохнула. Алина улыбнулась, ответила: «Хорошо». Она готовила ужин, играла с дочкой, слушала рассказы Светланы Петровны о внучке. Ночью, лёжа рядом с Максимом, она думала не о потолке, а о море — о его шуме, о тёплых волнах, о сильных руках Артёма. Но эти мысли она прятала глубоко, как сокровище.
Жизнь вернулась в привычное русло. Алина выполняла свои обязанности, но теперь в ней жила искра — воспоминание о свободе, о страсти, о себе настоящей. Иногда, закрывая глаза, она представляла набережную, слышала музыку, чувствовала тепло чужой руки. И в эти моменты она улыбалась — не отстранённо, а мечтательно.
Однажды, через полгода, Алина нашла в старой сумке открытку, купленную на курорте. На ней было море, залитое закатным светом. Она спрятала открытку в шкатулку, но не выбросила. Это был её секрет, её кусочек другой жизни. И кто знает, может, однажды она снова решится шагнуть за грань — туда, где нет правил, только чувства.
