Кто-то теряет, кто-то находит

Ледяной ветер хлестнул по щекам, но Маша не замечала холода – её взгляд приковал он, стоящий у кассы с полной тележкой продуктов.

Она узнала его мгновенно, хотя прошло столько лет. Артём, тот самый нескладный парень из школьного класса, вечно таскавший в рюкзаке потрёпанные книги. Тогда он был худым, с вечно сползающими очками, а теперь… Теперь в нём появилась какая-то новая уверенность. Не просто повзрослел – в его движениях, в том, как он небрежно шутил с кассиршей, сквозила лёгкость, которой раньше не было. Маша отвернулась, быстро пробила свой йогурт и батончик, закинула их в рюкзак и выскользнула из магазина, пока Артём не заметил её.

Дома, за ужином, она невзначай упомянула встречу маме.

– Помнишь Артёма Ковалёва? – спросила она, помешивая чай.

– Артёмку? Как не помнить! – мама отложила вилку. – Тот ещё чудак, всё за тобой увивался, стихи тебе в тетрадке писал.

– Ну, мам, не преувеличивай, – Маша смущённо улыбнулась.

– Да ладно тебе! Все же видели, как он на тебя смотрел. Хороший парень был, только ты тогда за Димкой бегала. А чего вдруг вспомнила?

– Да так, в магазине его видела.

– И как он?

– Нормально, вроде. Тележка полная, шутил с кассиршей.

– А ты что, не поздоровалась?

– Нет, – Маша пожала плечами, и мама только вздохнула, понимающе промолчав.

– Чай допивай, остынет, – наконец сказала она.

Маша работала аналитиком в IT-компании. Обычно её дни были заполнены таблицами и отчётами, но в период дедлайнов работа превращалась в бурный водоворот. Ей это даже нравилось – в такие моменты не оставалось времени думать о прошлом, о Диме или о том, что могло бы быть.

За чаем мысли всё равно возвращались к Артёму. И к Диме.

Замуж она вышла в девятнадцать, едва поступив в университет. Все вокруг твердили, что зря, что учёбу бросит, но Дима был из тех, кто горы свернёт ради неё. Работал на двух работах, чтобы Маша могла учиться. Она закончила вуз, хоть и с трудом – беременность на последнем курсе не облегчала жизнь. Но преподаватели были снисходительны, и диплом она всё-таки получила.

Артёма она видела в последний раз на втором курсе, случайно, в метро. Он тогда отрастил волосы, стал похож на какого-то рокера из девяностых, но смотрел на неё всё тем же взглядом – тёплым, чуть грустным. Маша тогда чувствовала себя виноватой. Артём был хорошим, особенным, но её сердце уже принадлежало Диме. В школе девчонки как-то решили подшутить над Артёмом: Маша якобы позвала его на встречу, а вместо этого собрался весь класс. Он пришёл, а они хохотали. Артём тогда посмотрел на неё так, что этот взгляд до сих пор жёг где-то внутри.

– Ты чего задумалась? – спросила на следующий день Лера, коллега, с которой Маша делила офис. – Влюбилась, что ли?

Маша рассмеялась, отмахнувшись.

– Да ну, в кого тут влюбляться?

– Ну, например, в Соколова. Он вон как тебе подмигивает, когда заходит.

– Ой, Лер, он всем подмигивает, – Маша закатила глаза. – А ты на корпоратив что наденешь?

– Хочу новое платье, красное. А ты?

– Да в синем, наверное, – Маша пожала плечами.

Говорить, что на новое платье нет денег, она не стала. На работе Маша старалась казаться такой же, как все – беззаботной, уверенной. Дома же, снимая пальто, она будто сбрасывала маску. Волосы собирала в пучок и становилась той Машей, которая несёт всё на своих плечах.

– Подарок забрала? – спросила Лера.

– Нет ещё. Нормальный хоть?

– Да так, коробка конфет, ничего особенного.

Маша кивнула, быстро сменив тему на работу. Ей не хотелось говорить о сыне, о том, как тяжело порой приходится. Лера была хорошей подругой, но её дети уже выросли, и Маша боялась, что та не поймёт.

Вечером она забрала подарок – коробку конфет и открытку. Мама любила сладкое, но Маша всё равно злилась на себя: хотелось подарить что-то лучшее. Они не бедствовали, но и позволить себе лишнее не могли. Мама продала дачу, чтобы помочь Маше после смерти Димы, и та до сих пор чувствовала вину. Решившись, она купила в магазине любимый мамин сыр – дорогой, с плесенью. Мама, конечно, скажет, что лучше оставить на праздник, но Маша ответит, что премию обещали, и на Новый год они ещё купят вкусностей.

Выходя из магазина, она заметила знакомую куртку – ярко-синюю, с красным шарфом, который она сама вязала Диме. Сердце заколотилось. Маша набрала воздуха, чтобы крикнуть, но закашлялась от морозного ветра. Фигура скрылась за углом. Маша побежала следом, скользя на обледенелой дорожке. Новые ботинки, которые обещали быть нескользящими, подвели – она чуть не упала.

– Дима! – крикнула она, когда фигура остановилась у светофора.

Мужчина обернулся. Это был не Дима. Лицо его было усталым, с глубокими морщинами, глаза мутные.

– Вы мне? – хрипло спросил он.

– Простите… Эта куртка… Она моего мужа, – Маша запнулась. – Я сама шила этот шарф.

– Не крал я ничего, – мужчина нахмурился. – Мне её в центре дали.

– В каком центре? – Маша растерялась.

– Ну, там, где бездомным помогают. Артём мне её выдал.

Маша замерла.

– Артём? Ковалёв?

– Ага, он самый.

– Простите, я не хотела вас обидеть, – Маша почувствовала, как горло сжимается. – Мой муж… Он умер.

Мужчина посмотрел на неё, потом махнул рукой.

– Идём, разберёмся.

Они дошли до неприметного здания с тусклым светом в окнах. У входа курили несколько человек, а внутри Маша сразу увидела Артёма. Он смотрел на неё с удивлением, но тут же улыбнулся.

– Маша? Ты?

– Я, – она неловко кивнула.

– Это что, правда твоя куртка? – спросил мужчина, которого звали Гришей.

– Да я… Просто обозналась, – Маша покраснела. – Мама, наверное, отдала вещи Димы.

– Мама? – Артём удивлённо приподнял бровь. – Выбросила вещи мужа?

– Он погиб, – тихо сказала Маша.

Она рассказала почти всё, стоя у входа в центр помощи бездомным. Всё, кроме того, что у неё есть сын, Миша, с тяжёлой инвалидностью. Она привыкла молчать об этом, чтобы избежать жалости и вопросов.

Артём тоже поделился своей историей. Окончил ветеринарный, работал в селе, но вернулся в город, когда у матери начались проблемы с психикой.

– Думали, деменция, а оказалось – биполярка, – спокойно сказал он. – Она уходила из дома, бродила по городу. Я искал её, так и наткнулся на этот центр. Тут её знали, помогали. Потом я сам втянулся – привожу вещи, продукты. Эта куртка, кстати, из последней партии, что из церкви привезли. Если хочешь, Гриша отдаст.

– Хорошая куртка, – буркнул Гриша, прижимая шарф к груди.

– Носи, – улыбнулась Маша. – Хочешь, я тебе шапку свяжу?

– Ага, хочу! – Гриша просиял.

Артём проводил её до дома. Маша чувствовала себя школьницей, хотя понимала, как это глупо.

– Не пригласишь на чай? – шутливо спросил он.

– Мама болеет, – соврала Маша. – Лучше в другой раз.

– Жаль. Ну, ещё увидимся?

Он взял её номер, и Маша, поднимаясь по лестнице, чувствовала, как сердце бьётся быстрее обычного.

– Мам, ты отдавала Димины вещи? – спросила она вечером.

– Ну да, – мама вздохнула. – Зачем они тут? Прости, не хотела тебя расстраивать.

– Да ничего, – Маша пожала плечами. – Просто куртку его видела.

На следующий день Артём позвонил, предложил встретиться за кофе после работы.

– Не могу, – вздохнула Маша. – Домой надо.

– Муж ждёт? – поддразнил он.

– Я же сказала, он погиб. И мама болеет.

– Прости, – Артём смутился. – Может, в обед?

– Давай.

В обед они встретились в кафе. Маша боялась неловкости, но Артём оказался лёгким в общении. Рассказывал про свою работу, про мать, про центр.

– Я раньше думал, что бездомные – это конченые люди, – признался он. – А потом понял: они такие же, как мы. Мама, когда уходила из дома, попадала к ним. Один мужик ей еду приносил, другой – скорую вызвал, когда ей плохо стало. Я тогда понял, что не всё так просто.

– А мама как сейчас?

– На таблетках, нормально. Иногда срывается, уходит. Но я уже знаю, где искать. А ты как?

Маша замялась. Хотела рассказать про Мишу, но не решилась. Ей было важно, как Артём отреагирует, но она боялась жалости.

– Нормально, – уклончиво ответила она.

Они стали встречаться в обед, болтать о жизни. Артём звал её на выставку, но Маша всё отнекивалась. Наконец, он предложил:

– Сходим на «Лебединое озеро»? Я хотел с мамой пойти, но у неё в тот день дела.

Маша согласилась, хотя сердце колотилось. На балет она надела синее платье, которое берегла для корпоратива. Мать Артёма оказалась хрупкой женщиной с живыми глазами, но во время спектакля она вдруг начала шептать что-то, спорить с невидимым собеседником. Зрители косились, кто-то шикнул. Маша покраснела, ей хотелось провалиться сквозь землю. Но Артём спокойно взял мать за руку, что-то шепнул, и она затихла.

– Прости, – сказал он Маше. – Она иногда так.

– Ничего, – ответила Маша, но внутри злилась. Не на него – на себя. Она ведь так же прятала Мишу, боялась чужих взглядов.

Дома мама встретила её с вопросом:

– Как сходила? Что-то ты хмурая.

– Устала просто, – соврала Маша.

Ночью она не спала, вязала шапку для Гриши. И ещё одну – для Артёма.

Перед Новым годом она подарила ему шапку.

– Где встречать будешь? – спросила она.

– С мамой, – ответил он быстро, и Маша почувствовала неловкость.

– А я с мамой и сыном, – решилась она. – Может, пересечёмся на праздниках?

– Мы в село уезжаем, – Артём отвёл взгляд. – Там… В общем, я с девушкой встречаюсь. Катей.

Маша замерла. Злость и обида подступили к горлу. Зачем тогда всё это было?

– Прости, если что не так, – сказал он.

– Да всё нормально, – выдавила Маша.

Новый год они встретили втроём – с мамой и Мишей. Маша сделала оливье, мама напекла пирогов. Впервые Маша решилась вывезти Мишу в центр города, к главной ёлке. Она боялась взглядов, вопросов, но Миша был так счастлив, что её страх отступил. Прохожий снял их на мамин старенький фотоаппарат, и Маша поставила фото на стол в офисе.

– Это кто? – спросила Лера.

– Мой сын Миша и мама, – спокойно ответила Маша.

Лера посмотрела на фото, улыбнулась.

– Классная ёлка в этом году, да?

И они заговорили о праздниках. Маша больше не пряталась. Когда Соколов, коллега, увидел фото, он сказал:

– Крутой парень! У меня сестра тоже на коляске. Может, познакомимся как-нибудь?

Маша улыбнулась.

– А почему бы и нет?

Но через неделю, возвращаясь с работы, она снова увидела Артёма – он шёл с тележкой, полной продуктов, и улыбался кому-то по телефону. Маша остановилась. На этот раз она не отвернулась.

– Артём! – окликнула она.

Он обернулся, удивлённый, но тут же заулыбался.

– Маша! Рад тебя видеть.

– Я тоже, – сказала она. – Слушай, я тут подумала… Может, сходим на кофе? Я, ты… и Миша, мой сын.

Артём кивнул, не спрашивая лишнего.

– Отличная идея.