Диана 
У Лидии были причины искать утешение вне брака, и их было немало.
Во-первых, её муж, Григорий, был старше на двадцать лет. Когда они поженились, Лидия не слушала предостережений матери о том, что разница в возрасте со временем даст о себе знать. Она была ослеплена любовью. Григорий тогда ушёл из своей первой семьи, оставив жену и троих детей, что сделало их союз предметом пересудов. Лидия не гордилась этим, но любовь затмила всё. Однако судьба не была к ней милосердна: четыре раза она теряла ребёнка на поздних сроках. Казалось, небо наказывает её за чужое горе. Но на пятый раз всё сложилось — родилась их долгожданная дочь, Соня.
Во-вторых, Григорий, женившись на Лидии, не изменил своим привычкам. Его работа в университете давала ему доступ к молодым студенткам, и он не упускал возможности. Лидия знала об этом, но молчала. Особенно больно было, когда она, будучи на сохранении в больнице, узнала об очередной его интрижке. Тот ребёнок не выжил, и эта рана до сих пор ныла в её душе.
И в-третьих, появился Максим. Высокий, с тёмными волнистыми волосами и пронзительными глазами, он был не просто обаятелен — он был фотографом, чьи работы заставляли людей замирать. Лидия записалась на его курсы фотографии, чтобы отвлечься от рутины. Уже на первом занятии она поняла, что пропала. Максим был магнитом для всех, но Лидия, чья молодость осталась в прошлом, не смела надеяться на его внимание. Ей было за пятьдесят, и от былой красоты остались лишь мягкие черты лица да тёплый взгляд.
Но случай всё изменил. Лидия шла по улице, когда с балкона рухнул цветочный горшок, едва не задев её. Она вскрикнула, поскользнулась и упала. Сверху кто-то кричал извиняющимся голосом. Пока она приходила в себя, из подъезда выбежал Максим.
— Господи, простите, это мой горшок! Я такой неуклюжий! — воскликнул он, помогая ей подняться.
Лидия, смущённая, рассмеялась. Её смех, лёгкий и звонкий, словно вернул её в юность.
— Пойдёмте, я дам вам воды, отмоете платье, — предложил он. — И чаем угощу.
Чай так и остался нетронутым. Их встреча переросла в нечто большее — страсть, которую невозможно было остановить. Лидия не ждала продолжения, считая это мимолётным подарком судьбы, напоминанием, что она ещё жива. Даже Соня заметила перемены.
— Мам, ты что, эликсир молодости пьёшь? — поддразнила она. — Вчера была старушкой, а сегодня — цветочек аленький.
Слова дочери порой резали, как нож. Соня росла избалованной — Лидия и Григорий слишком её оберегали, боясь потерять после стольких лет ожидания. В подростковом возрасте она умела манипулировать родителями, угрожая уйти из дома. Однажды она и правда сбежала, после того как Григорий в сердцах её отчитал. Искали её всей семьёй, и с тех пор Лидия старалась избегать конфликтов.
— Или любовника завела? — лукаво прищурилась Соня. — Только папу не обижай.
Григорий в последние годы сильно сдал. После трёх инфарктов он почти не вставал с дивана, смотрел старые фильмы и курил, несмотря на запреты врачей. Лидию он едва замечал, а Соню боготворил.
Лидия молчала о Максиме. Она думала, что их связь — разовое приключение. Но на следующий день он позвонил.
— Приходи, — сказал он просто.
И она пошла.
Через полгода он спросил:
— Что я могу сделать, чтобы ты ушла от мужа?
Лидия замерла. Ей показалось, что он шутит.
— Я серьёзно, — добавил Максим. — Хочу, чтобы ты была со мной. Навсегда.
Она отмахнулась, но через месяц он повторил свой вопрос. Лидия покачала головой.
— Не могу. Григорий болен, кто о нём позаботится? Соня учится, у неё своя жизнь. А его сыновья давно отдалились.
Она не сказала вслух, что Григорию, возможно, недолго осталось. Но Максим понял.
— Я подожду, — тихо ответил он.
Жить на два дома было тяжело. Григорий требовал её внимания, Соня начала что-то подозревать, задавая вопросы о том, где мать пропадает. Совесть терзала Лидию, но любовь к Максиму была сильнее. Она не могла остановиться.
Григорий ничего не замечал, погружённый в свои сериалы. А вот Соня становилась всё более придирающейся.
— Мам, ты где витаешь? — возмущалась она. — Папа болеет, а ты то готовишь невкусно, то бельё не стираешь.
Лидия, обычно терпеливая, однажды не выдержала.
— Тебе двадцать два, Соня! Не можешь сама за собой ухаживать?
Дочь сверкнула глазами, точь-в-точь как у Лидии в молодости.
— А тебе за пятьдесят, и что? Дай другим пожить!
Они не разговаривали неделю. Даже Григорий заметил напряжение и уговорил Соню помириться. Та пришла с извинениями, а Лидия испекла её любимый торт — «Наполеон». На следующий день Соня подарила матери новый телефон.
— Смотри, какой крутой! — гордо сказала она. — Камера лучше, и не тормозит.
Лидия растрогалась, но беспокоилась о данных со старого телефона.
— Там столько важного, — вздохнула она.
— Мам, это просто, — закатила глаза Соня. — Перенесём всё в облако, я помогу.
После этого их отношения потеплели. Лидия старалась быть осторожнее, а Соня — мягче. Но однажды дочь огорошила:
— Мам, я записалась на курсы фотографии. В ту Kefirra, к твоему Максиму. Хочу научиться снимать, как ты.
Лидия замерла. Она давно не ходила на занятия, предпочитая встречи с Максимом у него дома.
— Ну, студия так себе, — пробормотала она, боясь, что Соня узнает правду.
— Да ладно, там круто! — воскликнула Соня. — Максим такой харизматичный, просто мечта!
Лидия промолчала, но сердце сжалось. Она не стала рассказывать Максиму о дочери, решив, что это только усложнит всё. Соня поначалу с восторгом делилась своими успехами, но вскоре притихла, стала замкнутой и перестала есть. Лидия пыталась выяснить причину, но дочь молчала. И вдруг выдала:
— Мам, я влюбилась! Но он говорит, что у него другая, и даже на кофе не соглашается пойти! Я не могу без него, мам!
Лидия всё поняла ещё до того, как спросила:
— Кто он?
— Максим, твой учитель, — призналась Соня. — Ты же его знаешь? Поговори с ним, умоляю! Пусть он даст мне шанс!
Лидия чувствовала, как рушится её мир. Она была раздавлена ревностью и одновременно желанием счастья для дочери. Соня всегда добивалась своего, и Лидия знала, что та не отступит. Она тянула с решением, но понимала, что выхода нет.
Встреча с Максимом была тяжёлой. Она не упомянула Соню, просто сказала, что всё кончено. Он пытался её удержать, предлагал остаться друзьями, но Лидия была непреклонна. Сменила номер телефона, чтобы оборвать связь.
— Надоела мне тётя Вера из Новосибирска, — объяснила она Соне. — Звонит без конца, про свои травы рассказывает.
Соня не расспрашивала, а вскоре стала веселее. Лидия решила, что у дочери всё получилось.
Григорий умер тихо, во сне, на Троицу. Лидия была готова к этому, но Соня тяжело переживала утрату. Она снова впала в депрессию, и даже Максим, похоже, не мог её утешить.
Ученики Григория тоже скорбели. Один из них, молодой учёный Артём, часто приходил к ним домой. Он собирал материалы для книги о своём учителе. Лидия рассказывала только хорошее, не желая раскрывать тёмные стороны их брака.
Когда Соня объявила, что выходит замуж, Лидия похолодела, подумав, что это за Максима. Как ей теперь быть с ним в одной семье? Но она выдавила улыбку:
— Отлично. Я как раз к тёте Вере в Новосибирск собралась.
— К тёте Вере? — удивилась Соня. — Ты же её недолюбливаешь!
— Найдём общий язык, — отмахнулась Лидия. — А вы с Максимом живите тут, квартира просторная.
— С Максимом? — переспросила Соня. — Я за Артёма выхожу.
— За Артёма? — Лидия замерла.
— Ну да, за него.
Они смотрели друг на друга. Лидия пыталась понять, что произошло. Как же Максим? Но спросить не решилась.
Вечером она разбирала вещи, готовясь к отъезду. Соня вошла тихо.
— Мамочка… — голос дочери дрожал.
— Что, милая?
— Я так люблю Артёма… Такого чувства у меня никогда не было. У тебя с папой так же было?
Лидия улыбнулась.
— Было. Ты же знаешь.
Соня опустила взгляд.
— Тогда почему ты изменяла ему? — прошептала она. — Я видела твою переписку с Максимом. Когда переносила данные на твой новый телефон.
Лидия замерла, чувствуя, как кровь прилила к щекам.
— Я… — начала она, но Соня перебила:
— Я солгала тебе. Ничего у меня с Максимом не было. Я хотела, чтобы ты его бросила.
Лидия почувствовала, будто её ударили. Она хотела закричать, но вместо этого взяла дочь за руку.
— Забудем об этом, — тихо сказала она.
Она ходила по комнате, перекладывая вещи, пока в голове не созрело решение. Прошёл почти год, но она знала, что должна его увидеть.
Дорога к Максиму была знакомой: трамвай номер семь, три квартала пешком. Он мог переехать, мог быть не один. Но Лидия нажала на звонок. Дверь открылась.
Максим почти не изменился — те же кудри, тот же тёплый взгляд. Только седины прибавилось, и морщинка на лбу стала глубже.
Лидия протянула ему герань в потрёпанном горшке, купленную на рынке.
— Это твой цветок с балкона упал? — улыбнулась она.
Максим рассмеялся, шагнул к ней и обнял. Горшок упал, но они не заметили. За их спинами зажглись фонари, и вечерняя улица озарилась мягким светом, словно подсказывая, что жизнь начинается заново.
