Диана 
— Я выжгу здесь всё, что не моё, даже если это будет последним, что я сделаю! — голос Анны звенел, как треснувший колокол, когда она ворвалась в свою квартиру, сжимая ключи так, что они впивались в ладонь.
За дверью гудел хаос: шуршали коробки, скрипели ножки мебели, а чей-то командный голос раздавал приказы, словно генерал на поле боя. Анна знала этот голос — он принадлежал её свекрови, Людмиле Петровне. Кто бы сомневался.
— Игорь, милый, этот стол сюда, а ковёр — вон, старьё какое-то! — Людмила Петровна размахивала руками, будто дирижировала оркестром.
Анна тихо повернула ключ, стараясь не выдать своего присутствия. В прихожей её встретил склад вещей: чемоданы, пакеты, старый пылесос и даже пара резиновых сапог. В гостиной свекровь руководила грузчиками, а Игорь, её муж, стоял рядом, кивая, как болванчик на приборной панели.
— Это что за цирк? — Анна шагнула вперёд, её голос был холодным, как зимний ветер.
— Ой, Аннушка, уже вернулась? — Людмила Петровна всплеснула руками с такой театральностью, будто её застали за репетицией пьесы. — Мы тут просто порядок наводим. Ничего страшного, не кипятись.
— Порядок? — Анна прищурилась, глядя на мужа. — Игорь, ты мне объясни, что это за «порядок» в моём доме?
— Ну, понимаешь… — Игорь замялся, потирая шею, как будто его поймали на воровстве конфет. — У мамы неприятности. Она поживёт у нас. Временно.
— Временно? — Анна скрестила руки. — Это сколько? Два дня? Месяц? Или ты мне сейчас скажешь «год»?
— Да что ты панику разводишь? — вмешалась Людмила Петровна, поправляя очки. — Месяца два, может, три. Я же не в палатке жить буду. Места хватит.
— Места? — Анна бросила сумку на пол. — А меня кто-то спросил? Или я теперь мебель, которую можно двигать, как вам вздумается?
— Аннушка, не драматизируй, — свекровь закатила глаза. — Я в беде, а ты тут сцены устраиваешь.
— В беде? — Анна посмотрела на Игоря. — А я, значит, в раю? Это моя квартира, купленная до брака. И я не подписывалась на роль прислуги в вашем шоу!
— Это теперь наш дом, — отрезала Людмила Петровна, выпрямляясь, как королева на троне. — Игорь имеет право пригласить мать.
Анна сжала кулаки и, не сказав ни слова, ушла в спальню. Дверь хлопнула так, что стёкла задрожали.
Первые дни она пыталась держать себя в руках, но Людмила Петровна развернулась, как ураган. Мебель переставили, посуду перемыли, а всё, что не вписывалось в её «идеальный вкус», отправилось в мусор.
— Это что, мои книги?! — Анна держала пакет с разорванными страницами, её голос дрожал от ярости.
— Старая макулатура, — отмахнулась свекровь. — Я заказала новые полки. Современные. Будет минимализм.
Через неделю Анна поняла: она больше не хозяйка. Её дом превратился в чужую территорию.
— Опять задержалась? — Людмила Петровна встречала её у двери, как надзиратель. — Игорь голодный, а ты где-то шатаешься.
— У меня работа, — бросила Анна, сбрасывая пальто. — Я предупреждала.
— Работа, работа… — фыркнула свекровь. — В наше время жёны знали, где их место.
К концу месяца Анна чувствовала себя тенью. Её вещи исчезали: любимый свитер, подаренный подругой, оказался в мусорке. Потом пропали серьги — подарок от бабушки.
— Это что, теперь и украшения выбрасывать? — Анна держала пустую шкатулку, её голос звенел от сдерживаемой ярости.
— Они старомодные, — ответила Людмила Петровна, даже не глядя на неё. — Я купила тебе новые. Более подходящие.
Игорь молчал, уткнувшись в телефон, будто всё это его не касалось.
Однажды вечером Анна обнаружила, что с их общего счёта исчезла крупная сумма.
— Игорь, ты брал деньги? — спросила она, стараясь не сорваться.
— Да, — он пожал плечами, не отрываясь от экрана. — Тёте Нине нужно было. Семья же.
— Семья? — Анна задохнулась от возмущения. — Это мои деньги! Я их зарабатывала!
— Наши, — вмешалась свекровь, появляясь на кухне с чашкой чая. — В семье всё общее. Нина вернёт, не переживай.
— А если я переживаю? — Анна вскочила. — Вы вообще понимаете, что творите? Мои вещи, мои деньги, мой дом — всё ваше?!
— Успокойся, — буркнул Игорь. — Мама знает, что делает.
— Знает? — Анна рассмеялась, но смех был горьким. — Она уже планирует продать мою квартиру!
— Хороший вариант, — кивнула Людмила Петровна. — Трёшка, рядом парк. Надо думать о будущем, о детях.
— О детях? — Анна задохнулась. — Вы мою жизнь разбираете по кускам, а я должна о детях думать?
Она вышла, хлопнув дверью. В спальне достала папку с документами: договор купли-продажи, дарственная от матери, брачный контракт. Всё было на месте. Она листала бумаги, чувствуя, как в груди закипает решимость.
На следующий день Людмила Петровна ворвалась без стука.
— Я договорилась! Завтра смотрим квартиру. Отличный вариант!
— Нет, — тихо, но твёрдо сказала Анна, не поднимая глаз от документов.
— Что значит «нет»? — свекровь опешила.
— Игорь, зайди, — позвала Анна.
Игорь вошёл, всё ещё держа телефон, как щит.
— Садитесь, — Анна указала на диван. — Разговор будет коротким.
— Что за театр? — фыркнула Людмила Петровна, но села, поправляя платье.
Анна швырнула папку на стол.
— Это моя квартира. Куплена до брака. Мамины деньги. Вот документы. А это, — она вытащила ещё лист, — брачный контракт. Игорь, ты подписал. Помнишь?
Игорь побледнел, отложил телефон.
— Какой контракт? — Людмила Петровна вскочила. — Это что, за нашей спиной?!
— Не за вашей, — Анна посмотрела на мужа. — Он знал. Сказал, что это просто формальность. А теперь эта формальность спасает мой дом.
— Ты не посмеешь! — свекровь задохнулась. — Выгнать меня? Свою семью?
— Вы не семья, — Анна выпрямилась, её голос был твёрд, как сталь. — Вы — захватчики. Пришли, перевернули всё вверх дном, выбросили мои вещи, забрали деньги. Пытались продать мой дом. Хватит.
— Игорь, скажи ей! — закричала свекровь.
— Анна, давай поговорим… — начал Игорь, но его голос дрожал.
— Поговорим? — Анна усмехнулась. — Три месяца я пыталась. А ты смотрел в телефон, пока твоя мама разрушала мою жизнь. У вас час. Собирайтесь.
— Ты не посмеешь! — Людмила Петровна схватила сумку, будто собиралась швырнуть её.
— Уже посмела, — Анна открыла дверь. — Или я звоню в полицию. Документы на столе. Хотите — проверяйте.
Людмила Петровна вылетела из квартиры, таща чемодан, как знамя проигранной войны. Игорь задержался.
— Анна, может, всё-таки… — он замялся.
— Выбирай, — тихо сказала она. — Я или твоя мама.
Он молчал, глядя в пол. Потом вздохнул и ушёл. Дверь хлопнула, и в квартире наступила тишина.
Анна опустилась на диван. Сердце колотилось, но внутри было легко, как после долгого дождя. Она была одна. И это было прекрасно.
Через неделю Игорь написал:
«Может, встретимся? Мама уехала. Я всё понял».
— Поздно, — ответила Анна, глядя в окно, где город шумел своей жизнью. — Я подала на развод. Забери вещи в субботу.
Она отключила телефон и улыбнулась. Впервые за месяцы.
Развод прошёл быстро — брачный контракт сработал, как швейцарские часы. Анна сменила замки, выкинула всё, что напоминало о свекрови, и купила новый ковёр — яркий, как её новая жизнь.
Однажды вечером она сидела с чашкой кофе, слушая тишину. Никаких указаний. Никаких придирок. Только её правила.
Через месяц она записалась на курсы фотографии — давняя мечта, которую всегда откладывала. Через два — поехала в путешествие. Впервые одна. И впервые счастливая.
А в её квартире теперь был порядок. Её порядок. И никто больше не посмеет его нарушить.
Она не просто вернула свой дом. Она вернула себя. И это было только начало.
