Диана 
Солнце ещё не встало, но в её сердце уже пылала тревога, словно предчувствие бури, готовой разнести всё на своём пути. Анна проснулась с ощущением, что мир вокруг неё изменился. Что-то было не так. Она лежала в тишине, прислушиваясь к своему телу, и наконец повернулась к мужу.
— Миша, кажется, что-то не то, — тихо сказала она, её голос дрожал, как тонкая нить.
Михаил, ещё сонный, тут же встрепенулся. Он знал, как Анна прислушивается к себе, особенно сейчас, на восьмом месяце беременности. Не задавая лишних вопросов, он кивнул, и через полчаса они уже мчались в больницу.
Но в кабинете врача их ждал взгляд, который Анна запомнит навсегда. Доктор, пожилая женщина с усталыми глазами, отводила взгляд, бормоча что-то о необходимости срочных анализов. Медсёстры забегали, словно в панике, а Анна, стиснув руку Михаила, шептала только одно:
— Спасите его. Пожалуйста, спасите моего мальчика.
Но спасти удалось только её.
—
Анна и Михаил долго ждали этого ребёнка. Годы надежд, слёз, бесконечных визитов к врачам. Они уже почти решились на ЭКО, когда тест показал две полоски. Это было чудо. Их сын, которого они назвали бы Артём, должен был стать их светом.
Но в тот день свет погас. Врачи говорили о внезапной патологии, о том, что ребёнок умер в утробе. Причины? Их никто толком не объяснил. «Такое случается», — сказали они, и эти слова звенели в голове Анны, как насмешка судьбы.
Она винила себя. Ночами, глядя в потолок, она спрашивала: за что? Они с Михаилом были обычными людьми. Работали, любили друг друга, мечтали о семье. Не было в их жизни ни злобы, ни зависти. Почему же им выпало такое?
Через три недели Анна вернулась домой. Михаил, стараясь защитить её, убрал всё, что могло напомнить о несбывшейся мечте: кроватку, крошечные пинетки, даже яркие обои в комнате, которую они готовили для Артёма. Но одно он не смог забрать — снимок УЗИ, который Анна прятала в ящике комода. Иногда, когда мужа не было дома, она доставала его, проводила пальцами по размытым контурам и представляла, как держала бы сына на руках, как пела бы ему колыбельные.
Михаилу она об этом не говорила. Видела, как он сам борется с болью, как старается быть опорой. Он не плакал при ней, но Анна замечала, как он замирает, глядя в пустоту, или как его руки дрожат, когда он наливает чай.
—
Жизнь продолжалась, но будто в полумраке. Анна вернулась на работу через месяц. Коллеги, зная о трагедии, старались её поддерживать. Они шутили, рассказывали истории, но их взгляды выдавали сочувствие. Анна улыбалась в ответ, хотя внутри всё кричало. Ей хотелось закричать: «Перестаньте меня жалеть!» Но она молчала, не желая ранить тех, кто искренне пытался помочь.
Дома было не легче. Вечера с Михаилом проходили в разговорах о пустяках — о погоде, о новостях, о планах на выходные. Но слова были лишь оболочкой, под которой скрывалась боль. Они не говорили об Артёме. Не плакали вместе. Словно боялись, что, выпустив горе наружу, они утонут в нём.
Они пытались жить. Ходили в кафе, ездили за город, даже купили билеты на спектакль. Но всё это было механическим, словно они играли роли счастливой пары. Анна замечала, как Михаил иногда смотрит на неё, будто хочет что-то сказать, но молчит. Она тоже молчала.
—
Через полгода врач сказал, что они могут попробовать снова. Но Анна только покачала головой. Страх был сильнее надежды. Она знала: ещё одной потери она не переживёт.
Отношения с Михаилом начали трещать по швам. Мелкие ссоры — из-за невымытой посуды, из-за опозданий, из-за пустяков — стали нормой. Раньше они умели говорить, находить компромисс. Теперь же каждый спор заканчивался молчанием. Анна видела, как Михаил отдаляется, и сама не могла остановить этот процесс.
Они решились на психолога. Ходили два месяца, но ничего не изменилось. То ли специалист не смог найти подход, то ли они сами не были готовы. Анна чувствовала, что Михаил винит себя за то, что не может её «починить». А она злилась на него за то, что он пытается.
Отпуск на море стал катастрофой. Они почти не разговаривали. Анна часами сидела на балконе, глядя на волны, а Михаил пропадал в баре. Один вечер, когда они случайно рассмеялись над нелепой шуткой официанта, был единственным светлым моментом. Но он быстро угас.
—
Вернувшись домой, они отказались от терапии. Друзья и родные твердили, что нужно время, но Анна и Михаил устали ждать. Через год после трагедии они сели за кухонный стол и заговорили о разводе.
— Мы мучаем друг друга, — тихо сказал Михаил. — Я вижу, как тебе больно, и не знаю, как помочь.
Анна кивнула. Она всё ещё любила его, но эта любовь была пропитана болью. Они были как два человека, потерявшихся в одном и том же лабиринте, но не способных найти друг друга.
Разговор был удивительно спокойным. Они вспоминали, какими были раньше, шутили, даже смеялись. И в какой-то момент, поддавшись порыву, оказались в объятиях друг друга. Это была ночь, полная нежности и горечи — прощание с тем, что могло бы быть.
Утром они не передумали. Михаил собрал вещи, Анна помогала ему складывать рубашки. Они пообещали остаться друзьями, поддерживать друг друга. Но оба знали, что это лишь слова.
—
Первая неделя была невыносимой. Анна бродила по пустой квартире, Михаил снимал комнату у друга и старался не думать о прошлом. Но на второй неделе стало легче. Работа, встречи, новые дела — всё это помогало заглушить боль.
А потом Анна почувствовала неладное. На всякий случай купила тест. Две полоски.
Она сидела на полу в ванной, глядя на результат, и не могла поверить. После всех лет бесплодия, после того чуда, что обернулось трагедией, — новая беременность. Врачи подтвердили: она ждёт ребёнка.
Радость смешивалась со страхом. Анна помнила, как всё закончилось в прошлый раз. Но ещё сильнее её пугала мысль: как сказать Михаилу?
Она позвонила ему вечером. Голос дрожал, но она решилась.
— Миша, нам нужно поговорить. Я… я беременна.
На другом конце провода повисла тишина. А потом Михаил, словно очнувшись, сказал:
— Я приеду.
Он приехал через час. Они сидели на кухне, той самой, где год назад всё рушилось. Михаил смотрел на неё, и в его глазах Анна впервые за долгое время увидела не только боль, но и надежду.
— Мы справимся, — сказал он. — Вместе.
Анна не знала, что будет дальше. Страх никуда не делся, но впервые за год она почувствовала, что не одна. Они не говорили о прошлом, не строили планов. Просто сидели, держась за руки, и в этой тишине зарождалось что-то новое — хрупкое, но живое.
И где-то глубоко внутри Анна услышала тихий голос, который шептал: «Ты сможешь. Вы сможете».
