Карты не лгут, но правду скрывают
В захламленной комнате гадалки пахло вишневым табаком и чем-то приторно-сладким, словно судьба уже пропиталась духами и дымом. Аню подтащила сюда подруга Маша, которая металась между двумя женихами, как кошка между мисками с кормом. Один – богатый, но скучный, второй – страстный, но с багажом из трех бывших жен и кучи долгов. Маша хотела ясности, а Аня просто за компанию – ей-то зачем гадалка? Ее жизнь с мужем Ильей казалась прочной, как старый дуб. Но смутное предчувствие, словно тень на краю сознания, заставило ее переступить порог.
— Сердцем выбирай, Маш, – бросила Аня, пока они ждали в коридоре. – Любовь важнее денег.
— Любовь? – фыркнула Маша. – Любовь не оплатит мне ипотеку. А с Димой я буду как за каменной стеной, хоть он и зануда. Но Коля… Ох, Коля – это пожар! Только сгорит он быстро, знаю.
Комната гадалки оказалась неожиданно уютной: никаких хрустальных шаров или черных котов. Простой деревянный стол, песочные часы, пачка сигарет и колода карт. Женщина средних лет в вязаном свитере, с усталыми глазами и длинной косой, посмотрела на Аню так, будто знала о ней больше, чем она сама.
— Тяни карту, – сказала гадалка, пододвинув колоду.
Аня нехотя вытянула три карты. Гадалка разложила их, нахмурилась, постучала пальцем по столу.
— Вижу два мужа у тебя, – произнесла она тихо, но слова ударили, как молот. – Один – твой, другой – чужой. Но оба твои.
Аня замерла. Маша тут же оживилась, услышав про своего Диму: гадалка предсказала, что он разбогатеет, но будет холоден, как зимний ветер. Про Колю она сказала, что он «горит ярко, но догорит скоро». Маша только хмыкнула, уже строя планы, как удержать обоих. Аня же молчала – слова о двух мужьях засели в голове, как заноза.
Ее брак с Ильей был счастливым: десятилетие вместе, сын Мишка, уютный дом в пригороде Екатеринбурга. Но последнее время Илья стал задумчивым, чаще задерживался на работе, а еще сменил привычный одеколон на что-то резкое, с ноткой сандала. Аня гнала от себя дурные мысли, но слова гадалки подливали масла в огонь.
— Два мужа? – переспросила она дома, глядя на спящего Илью. – Это что, он меня бросит? Или… хуже?
Она отказалась от поездки на море, которую Илья так хотел. Машину их старую, что глохла на каждом перекрестке, тоже решили поменять – вдруг авария, вдруг это и есть та самая беда? Но страхи не отступали. Когда у соседки скоропостижно умер отец – здоровый, крепкий мужик, – Аня заставила Илью пройти полное обследование. Он ворчал, но согласился, особенно когда Аня намекнула, что хочет второго ребенка, но «надо быть уверенными в здоровье».
Врачи нашли у Ильи лишь легкий гастрит, а у Ани – небольшой дефицит витамина D. Ничего страшного, но она все равно не спала ночами. Ей снились то страшные незнакомцы, то мужчины с лицом актера из старого фильма, и каждый раз она просыпалась с чувством вины или страха.
Маша тем временем выбрала Колю. На свадьбе он устроил сцену, заявив, что не отдаст Машу Диме. Та, в подвенечном платье, кинулась к нему, и свадьба превратилась в мелодраму. Гости перешептывались, Илья только качал головой:
— Повезло мне с тобой, Ань. Ты хоть подруг выбирать не умеешь, но сама – золото.
Аня улыбнулась, но внутри росло беспокойство. Она начала проверять телефон Ильи, его карманы, переписку в мессенджерах. Ничего. Но тревога только нарастала, пока однажды ночью не раздался звонок. Илья взял трубку, и женский голос что-то говорил – тихо, но взволнованно. Когда он положил трубку и заплакал, Аня похолодела.
— Это тетя Оля, – сказал он, вытирая слезы. – Мама… Она ушла.
Мать Ильи, Нина Петровна, жила в далеком Архангельске. Последний их визит был полгода назад – она казалась бодрой, пекла пироги, шутила. Но той ночью она просто легла спать и не проснулась. Врачи сказали – тромб.
На похоронах, среди шепота родственников, всплыла правда. Одна тетка, подвыпив, брякнула:
— А ведь Илюшка-то не родной Нине! Усыновленный он.
Илья побледнел. Аня схватила его за руку, но он уже повернулся к тете Оле:
— Это правда?
Та вздохнула, будто сбрасывая тяжелый груз.
— Правда, Илюш. Мама твоя не могла детей иметь. Усыновила тебя, когда тебе и года не было. Из Вологды привезла. Просила молчать, но раз ее нет…
Илья был в шоке. Оказалось, его звали не Илья, а Егор, и родился он не в апреле, а в сентябре. Нина Петровна скрыла правду, чтобы он чувствовал себя ее родным сыном. Даже день рождения подделала, чтобы никто не заподозрил.
— Она боялась, что ты будешь чувствовать себя чужим, – объяснила тетя Оля. – Любила тебя, как родного.
Илья злился, но Аня видела, как ему больно. Она помогла ему разобраться в документах, нашла свидетельство об усыновлении в старом сундуке свекрови. Имя Егор, дата рождения – 12 сентября.
— Два мужа, – прошептала Аня однажды ночью, глядя на Илью. – Илья и Егор. Один человек, но два имени.
Она обняла его и сказала:
— Нина Петровна дала тебе дом, любовь, семью. Она хотела, чтобы ты был счастлив. Давай родим дочку, назовем ее Ниной. Пусть ее имя живет.
Илья кивнул, впервые за недели улыбнувшись.
— А если сын, назовем Егором. Мне это имя нравится больше.
Аня рассмеялась. Она твердо решила родить дочку – имя Егор звучало слишком резко, как удар молотка. Через год у них родилась Нина – крохотная, с глазами Ильи. Маша, к слову, тоже родила дочку, и теперь они гуляли с колясками, хохоча над той самой гадалкой.
— Сказала правду, а толку? – подмигнула Маша. – Все равно ведь сами все решили.
Аня посмотрела на дочку, потом на Илью, который нес коляску, и подумала: карты не лгут, но судьбу мы пишем сами. А еще она решила, что в следующий раз к гадалке пойдет только ради смеха.
