Диана 
Зеркало в ванной кричало о правде, которую Лера не хотела слышать: в свои сорок три года она выглядела старше, чем ей хотелось бы. Морщины, словно трещины на старой картине, расползались по лбу, а кожа на шее предательски выдавала возраст. Вчера врач, сухо листая её карту, объявила: «Ранний климакс». Лера, привыкшая с юности подозревать у себя все болезни мира, от рака до редких тропических лихорадок, на этот раз не была готова. Она всегда высмеивала свои страхи, но этот диагноз ударил, как молния.
В юности Лера считала себя центром вселенной: яркая, дерзкая, с татуировками, которые она сама набивала в своей маленькой студии. Но жизнь, как песок, утекала сквозь пальцы. Мать, холодная, как зимний ветер, никогда не давала тепла. Любовники приходили и уходили, оставляя лишь пустые обещания. Психотерапевт, к которому Лера ходила пару месяцев, пытался убедить её, что она ищет внимания, которого ей не хватало.
— Чушь, — отрезала Лера. — Мне никто не нужен. Я сама по себе.
Она порвала с очередным мужчиной, который был «безопасным», но скучным, как инструкция к микроволновке. Психотерапевта тоже вычеркнула из жизни — его теории казались ей пустыми. Но старение пугало её сильнее любой выдуманной болезни. Лера сражалась с ним, как с врагом: уколы ботокса, массажи, витамины, модные джинсы с высокой талией. Всё напрасно. Услышав слова врача, она решила: ребёнок — её последний шанс повернуть время вспять.
— Говорят, родишь после сорока — и будто заново родилась, — подбадривала её подруга Катя, потягивая кофе в кафе. — Я видела одну, ей было под сорок пять, а после родов — как девчонка!
Катя уже готовилась стать бабушкой, хотя и без особой радости. Лера же, глядя на её спокойствие, чувствовала, как внутри всё кипит.
В своей студии тату Лера начала присматриваться к клиентам. Ей нужен был мужчина: молодой, здоровый, готовый подчиниться её воле.
Первым стал Артём, тридцать четыре года, с лёгкой хрипотцой в голосе и привычкой заливать проблемы пивом. У него за плечами было два развода и пара детей, которых он видел раз в год. Лера взялась за него, как за проект: вычистила его квартиру, заставила бросить пить по будням, устроила на работу в автосервис. Артём стал почти идеальным, но в один из вечеров, когда Лера вернулась раньше из-за отменённого сеанса, она застала его с молоденькой девицей, которая хихикала, сидя на его коленях.
— Ты неблагодарный, — бросила Лера, хлопнув дверью.
Вторым был Игорь, сорокалетний инженер с лицом, будто вырезанным из картона. Он читал Ницше, но выглядел, как будто застрял в девяностых. Лера потратила месяцы: новый гардероб, стрижка, даже курсы ораторского мастерства. Игорь расцвёл, но на очередном медосмотре выяснилось, что детей у него быть не может. Лера, скрипя зубами, вычеркнула его из своей жизни.
Третий, Никита, тридцать семь лет, был привязан к матери, как ребёнок к плюшевому мишке. Татуировка, которую он пришёл делать, была его бунтом против маминого контроля. Лера помогла ему снять квартиру, научила готовить борщ и разбираться в счетах за коммуналку. Но когда она заикнулась о ребёнке, Никита отшатнулся:
— Я только-только от одной мамы сбежал. Не хочу другую.
Лера сидела с Катей в кафе, теребя салфетку.
— Почему они все такие? Я им жизнь налаживаю, а они… — Лера развела руками. — Мне уже сорок три! Скоро я вообще не смогу родить!
Катя, глядя на свой латте, пожала плечами:
— А зачем тебе муж? Возьми донора. Банки спермы для того и придумали.
Лера оживилась. Идея была гениальной: никаких отношений, никаких разочарований. Она погрузилась в форумы, изучая отзывы и истории. Там она наткнулась на пост девушки по имени Маша, которая писала, что не может найти партнёра из-за своего ВИЧ-статуса, хотя с терапией она могла бы родить здорового ребёнка. Лера вспомнила клиента, которому отказала в татуировке, когда тот признался в своём диагнозе. Тогда она отмахнулась, не разобравшись, но теперь её грызла совесть.
Беременность наступила быстро, почти чудом. Лера, окрылённая, обустраивала детскую, покупала крошечные пинетки и читала книги о материнстве. Но вскоре её накрыло: тошнота, слабость, волосы, выпадающие клоками, и спина, которая ныла так, будто Лера таскала мешки с цементом. Молодость не возвращалась — она убегала, насмехаясь. А ещё Лера вдруг осознала, что не знает, как быть матерью. Форумы пестрели историями о детских болезнях, бессонных ночах, бесконечных заботах. Страх сжимал горло.
На одном из форумов она снова наткнулась на Машу. Их переписка стала спасательным кругом. К ним присоединилась ещё одна женщина, Оля, и вместе они создали чат, где делились страхами и надеждами. Это помогало, но Лера всё равно не могла забыть того клиента. Она нашла его номер в старых сообщениях и, собравшись с духом, позвонила.
— Даниил, это Валерия. Помните, вы хотели татуировку, а я отказалась? Простите, я была не права. Если вы всё ещё хотите, я сделаю.
Она замялась, чуть не добавив «бесплатно», но вовремя прикусила язык.
— Спасибо, — ответил Даниил. — Это многое для меня значит. Я давно восхищался вашими работами.
На сеансах Даниил оказался неожиданно лёгким в общении. Он шутил, рассказывал истории, и Лера, сама того не замечая, начала делиться с ним своими переживаниями. Она рассказала про ребёнка, про свою погоню за молодостью, про страх, что всё было зря.
— Я думала, ребёнок вернёт мне юность, — призналась она, рисуя контуры на его плече. — А теперь я просто боюсь, что не справлюсь.
— А что изменилось? — спросил Даниил, глядя ей в глаза.
Лера задумалась.
— Я вспомнила свою мать. Её холодность. И поняла, что не хочу быть такой. Хочу, чтобы мой ребёнок знал, что его любят.
Она положила руку на живот, чувствуя, как малыш толкается.
— Скоро уйду в декрет, — сказала она. — Планирую рисовать иллюстрации для стоков.
— Значит, я один из последних клиентов? — улыбнулся Даниил.
— Похоже на то.
Татуировка вышла шедевром. Они оба любовались ею, и Даниил вдруг сказал:
— Жалко, что сеансы закончились.
— Мне тоже, — тихо ответила Лера.
— Может, встретимся? Погуляем в парке? Завтра?
Лера замерла. Внутри что-то вспыхнуло, как в семнадцать лет, когда мир казался огромным и полным возможностей. Она вдруг поняла: молодость — это не про гладкую кожу или подтянутое тело. Это про сердце, которое бьётся в ожидании нового.
— Я за, — улыбнулась она, чувствуя, как румянец заливает щёки.
Ребёнок снова толкнулся, словно одобряя. Лера шагнула в новую жизнь — не для того, чтобы догнать уходящее время, а чтобы встретить его с открытым сердцем. А что будет дальше? Это уже другая история, полная красок, смеха и, возможно, любви.
