Снег заметает следы

Снег падал так густо, что казалось, будто город тонет в белой пелене, скрывая все ошибки и надежды.

В тесной комнате старого дома Лида прижимала к себе дочку, пытаясь заглушить мамины слова, доносившиеся из кухни.

– Она тебе всё испортит, Ира! – голос матери резал, как зимний ветер. – Подумают, что ты такая же, как Лида, без царя в голове!

Лида сидела, вжавшись в старый диван, словно могла раствориться в его выцветшей обивке. Её дочка, Маша, сопела, уткнувшись в мамино плечо, – единственное, что держало Лиду на плаву. Если бы не она, Лида бы уже встала, извинилась за всё, за своё существование, за своё «плохое поведение». Но Маша спала, и Лида боялась пошевелиться.

– Зато за квартиру платить сможет, – тихо ответила Ира, сестра. – Или ты хочешь, чтобы она тут осталась и тебя позорила? Мне тоже надоело с хозяйкой делить ванную. А в школе я прикрою, как-нибудь выкрутимся.

Так и решили. Лида не ждала, что мама примет её обратно после развода. Её бывший, Артём, никогда маме не нравился.

– Пожалеешь, – твердила она. – В нашей семье разводов не бывает. Назад не жди!

Лида это запомнила. Но что ей было делать, когда она уже носила Машу? Маме о беременности она не сказала – иначе та и на свадьбу бы не явилась.

– До свадьбы в постель не лезь! – учила мама. – Бери пример с Иры, вот кто человек!

Ира, старше на десять лет, была маминой гордостью. К тридцати пяти она уже преподавала математику в школе, иногда подменяла завуча и, по маминым мечтам, скоро должна была стать директором. Личной жизни у Иры, кажется, не было. Лида подозревала, что сестра вообще не влюблялась.

Лида в педагогический пошла по маминому настоянию, хотя сама не знала, кем хочет стать.

– Будешь как Ира, человеком станешь, – говорила мама.

Но человеком Лида не стала. На первом курсе перекрасила волосы в фиолетовый, на втором проколола бровь, на третьем набила татуировку – кривой цветок в подвальном салоне. Мама хваталась за сердце, кричала, что Лида её в гроб загонит. На четвёртом курсе Лида встретила Артёма, привезла его знакомиться. Мама обозвала его «халтурщиком» и «грубияном». А на пятом Лида забеременела и выскочила замуж.

Сначала с Артёмом всё было неплохо. Он, конечно, часто пропадал с друзьями, но заботился, приносил деньги, даже на УЗИ с ней сходил. Когда родилась Маша, Лида растворилась в материнстве. Артём начал ворчать, что она перестала быть «весёлой», тянул её в постель, не понимая, что Лиде было не до того.

Когда Маше исполнилось три, Лида узнала об измене. Простить не смогла – собрала чемодан и уехала к Ире. Та снимала комнату у старухи, которая с ворчанием разрешила Лиде с ребёнком остаться на неделю. За это время Ира нашла однокомнатную квартиру, уговорила директора школы взять Лиду учителем истории (как раз место освободилось), а заодно выбила место в детском саду для Маши. Ира могла всё. Но сначала она повезла Лиду к маме – за «благословением». Без маминого одобрения Ира шагу не ступала.

– Помяни моё слово, – шипела мама. – Лида тебя подведёт, ребёнка тебе спихнёт, а сама за новым мужиком побежит!

– Не спихнёт, – отрезала Ира, и Лида услышала, как сестра смутилась. – У меня, знаешь, тоже своя жизнь есть.

– Да ты что? – оживилась мама. – Кто он?

– Отец одного ученика. В разводе, не думай ничего. К хозяйке его не приведёшь, а тут квартира будет, я с сестрой и племянницей – сразу видно, что я за семью.

– Умница! – похвалила мама. – Только Лиду с ним не знакомь, уведёт.

– Да кому она нужна, – фыркнула Ира.

Лида была нужна Артёму. Развод ещё не оформили, суд дал месяц на примирение. Он звонил, писал, умолял вернуться. Лида молчала.

Сёстры переехали в новую квартиру. Лида вышла на работу. Уроки вела впервые, боялась, что не справится, но дети знали, что она – Ирина сестра, и вели себя прилично. Историю Лида любила, и со временем работа ей даже понравилась. Только Маша болела без конца. Больничные следовали один за другим, и это злило всех.

– Нельзя ей таблетку дать и в сад отправить? – ворчала Ира, когда Маша снова закашляла. – Конец четверти, кто уроки вести будет?

– Попробую, – вздохнула Лида.

Маша три недели ходила в сад с кашлем. Воспитательница ворчала, но терпела – не она одна такая. Но под Новый год у Маши подскочила температура, и Лида снова взяла больничный.

– Скажи директору, – попросила она Иру.

– Сама говори! – отрезала сестра. – Мне за тебя краснеть? Новый год, а ты опять дома сидишь. Ещё меня заразишь!

Лиде было стыдно. На больничном платили мало, хорошо, что Артём присылал алименты. Развелись они в ноябре. Иногда он забирал Машу на прогулку, но в квартиру Ира его не пускала.

За квартиру и продукты скидывались пополам. Ира всё записывала, как бухгалтер. Лида покупала всё для Маши, Ира – себе сладости. Жить можно было, если бы не больничные.

– Может, подработку найду? – предложила Лида. – На пару часов вечером?

– А я с твоей больной сидеть буду? – вспыхнула Ира. – Нянькой не нанималась!

На Новый год поехали к маме. У Иры правда был мужчина – разведённый отец ученика. Они ходили в кафе, но Новый год он проводил с сыном. Артём тоже хотел встретить праздник с Машей, но это означало видеть Лиду, а она была не готова.

– С любовницей своей встречай, – бросила она.

– Нет никакой любовницы, – вздыхал он.

Мама хвалила Иру за доброту и ругала Лиду, что бросила мужа: «Подумаешь, погулял. Потерпела бы». Новый год вышел тоскливым.

А после праздников Маша болела без перерыва. Ира уже открыто злилась, намекала, что директор советует отправить Машу к бабушке.

– Только маме этого не хватало! – возмущалась она.

Февраль пришёл тёплый, но снежный. Маша снова слегла. Педиатр отправила на анализ мочи – во взрослую поликлинику, потому что в детской такого не делали. Снег валил с утра, дороги встали. Лида пошла пешком, толкая коляску через сугробы. В поликлинике выдали результат без очереди – редкая удача. Лида вглядывалась в цифры: эритроциты, лейкоциты, цилиндры…

– Чёрт! – вырвалось у неё.

Старушка в шубе рядом шарахнулась. Лида вышла на улицу, снег смешивался со слезами, тушь размазалась по щекам.

– Это надолго? – спросила она педиатра на следующий день.

– Воспаление почек, – сухо ответила врач. – Антибиотики на неделю, потом пересдаём.

Две недели дома. Лида плакала, жаловалась Ире.

– Что за ребёнок такой слабый! – возмутилась сестра. – Мы с тобой в детстве не болели. Закалять надо! Окно открой на ночь!

Лида поняла: она портит всем жизнь. Ире – карьеру, Маше – здоровье, маме – нервы.

Решение пришло, как снежный ком, – неожиданно и тяжело. Лида набрала Артёма.

– У тебя кто-то есть? – спросила она.

– Никого, Лид. Ты же знаешь, я тебя люблю.

– Я так больше не могу. Ира злится, директор косится, мама меня проклинает. Маша болеет. Можно я вернусь? Уволюсь, буду дома фрилансить.

– Хоть сейчас за вами приеду, – ответил он.

Ира, узнав, что Лида возвращается к Артёму, взорвалась:

– Ты не можешь так поступить! А как я за квартиру платить буду?

– У тебя же есть мужчина, – тихо ответила Лида.

– Светка, не дури! Уволишься посреди года – ни в одну школу не возьмут!

– Я не хочу в школу.

– И кому ты нужна будешь?

– Тёмке нужна. И Маше.

Ира отмахнулась. Мама, узнав, назвала Лиду неблагодарной. Но Лида уже всё решила.

В квартире Артёма царил хаос. Лида навела порядок, нашла подработку в интернете, Маша почти перестала болеть. Артёма она простила не сразу.

Через три года мама серьёзно заболела. Ира, к тому времени замужем за своим мужчиной, отказалась брать маму к себе – муж был против. Артём, не раздумывая, сказал:

– Едем за ней.

Он посадил Лиду с Машей в машину и повёз в деревню. Мама, увидев их, заплакала.

– Ты всё-таки не такая уж плохая, – сказала она Лиде.

А Лида, глядя на заснеженную дорогу, поняла: снег заметает следы, но не ошибки. Главное – уметь возвращаться.