Диана 
Счастье — это когда ты стоишь на кухне, а за окном звенит детский смех, и ты знаешь: это твой дом, твоя жизнь, твое место.
Когда Анна объявила, что выходит замуж за Михаила, ее подруга Вера чуть не подавилась кофе.
— Ты серьезно? — Вера поставила чашку так резко, что кофе плеснул на блюдце. — Мужик с тремя детьми, да еще после развода? Ань, ты что, в бесплатные няньки записалась?
Вера всегда была мастером задавать вопросы, которые заставляли задуматься. Ее жизнь была выстроена по принципу «а что это мне даст?». Не то чтобы она искала только выгоду, но всегда прикидывала, стоит ли игра свеч.
— Ну и пусть, — пожала плечами Анна, помешивая чай. — Я всегда хотела детей. А Миша… он добрый, надежный, работает как вол. Что еще надо?
— Самооценку бы тебе поднять, — вздохнула Вера, качая головой. — Я понимаю, материнский инстинкт и все такое. Я вот кота завела — меньше проблем, больше уюта.
— Ты можешь родить, когда захочешь, — тихо напомнила Анна. — А я — нет.
Вера осеклась. Ее взгляд смягчился, она коснулась руки подруги.
— Прости, Ань. Я просто за тебя волнуюсь. Трое детей — это же не шутки! И все пацаны!
— С пацанами я справлюсь, — улыбнулась Анна. — У меня самой два брата, забыла?
— Да помню я, помню… — Вера задумалась. — А бывшая его? Видела ее? Она же модель, а ты… Ну, ты другая. А если она вернется?
Анна рассмеялась, но в груди кольнуло. Она и сама боялась сравнений с Ириной, бывшей женой Михаила. Высокая, с длинными ногами и идеальной улыбкой — Ирина была из тех, кто притягивает взгляды. Анна рядом с ней чувствовала себя серой мышкой.
— Если вернется, тогда и разберемся, — сказала она, стараясь звучать уверенно. — А ты уж определись: то я для него слишком хороша, то он для меня.
Вера закатила глаза, явно проводя в голове очередной расчет, и наконец вынесла вердикт:
— Вы друг другу подходите. Баланс, знаешь ли.
На том и порешили.
С Михаилом Анна познакомилась в офисе, где они вместе работали. Он не был ее типом, но его спокойствие и доброта подкупали. Однажды она застала его в курилке с красными глазами. Не смогла пройти мимо — мало ли, беда какая. Михаил тогда и рассказал, что Ирина ушла, оставив его с тремя сыновьями. Анна слушала, а потом как-то само собой получилось — начали общаться. Через год, на новогоднем корпоративе, они, поддавшись моменту, целовались в подсобке, словно подростки.
Сыновья Михаила приняли Анну по-разному. Младший, Дима, сразу привязался к ней, как щенок, и уже через неделю звал «мамой». Средний, Артем, был равнодушен — будто ее и не существовало. А старший, Никита, смотрел волком. Он обожал мать и не скрывал, что Анна для него чужая. Анна не винила его — понимала, как больно терять мать, зная, что она где-то там, живая, но далеко.
Ирина уехала в Италию. Влюбилась в какого-то художника, с которым познакомилась онлайн, и улетела строить новую жизнь. Сначала она звонила детям, присылала открытки, даже приезжала разок. Но потом пропала. Михаил писал ей, просил не забывать сыновей, но ответа не было. После дня рождения Никиты, когда тот ждал звонка от матери, а она так и не позвонила, Михаил не выдержал. Написал ей гневное письмо. Ирина ответила звонком — кричала в трубку так, что Анна, сидевшая рядом, все слышала.
— Правильно я сделала, что дочку в роддоме оставила! Не хватало, чтобы она с тобой, занудой, мучилась!
У Анны перехватило дыхание. Михаил побледнел.
— Какую дочку? — выдавил он.
— Нашу, какую еще! Не хотела, чтобы она тебе досталась!
Ирина бросила трубку, а Михаил остался сидеть, глядя в пустоту. Анна сразу поняла: когда Ирина уезжала, она была беременна. И, видимо, не от своего итальянца.
— Она врет, — попыталась успокоить его Анна. — Хочет тебя задеть.
Но Михаил уже загорелся идеей. Он всегда мечтал о дочке, а после трех сыновей…
— Мы должны ее найти, — твердо сказал он.
— Как? Она же в Италии. И, может, правда наврала.
Но Анна знала: Ирина не врала. Мать, бросившая троих сыновей, могла бросить и дочь.
— Ладно, я поговорю с Верой, — вздохнула Анна.
Верина привычка все просчитывать оказалась полезной. У нее всегда находились нужные знакомые.
— Девочка, говоришь? — протянула Вера, листая телефон. — Когда родила, знаешь?
— Примерно в мае семнадцатого, — ответила Анна, вспомнив единственный приезд Ирины.
— Ага. У меня есть знакомая в органах опеки. Завтра скажу, что можно сделать.
Вера позвонила на следующий день.
— И правда, родила твоя Ирина девочку. Четырнадцатого мая, отказ написала сразу. В графе «отец» — прочерк. Девочку забрали в Дом малютки.
— И где она?
— Не знаю. Скорее всего, усыновили. Если так, то всё, Ань. Тайна усыновления, сама понимаешь.
— Какая тайна! Это же дочь Миши!
— Ну, это еще доказать надо, — хмыкнула Вера. — С такой, как Ирина, кто угодно отцом может быть.
Анна с Михаилом пытались что-то выяснить, но всё упиралось в бюрократию. Девочка была, это подтвердили, но дальше — тупик. Михаил замкнулся, ходил мрачнее тучи. Анна пыталась его поддержать, но он отмахивался.
Однажды Никита не выдержал:
— Отстань от отца! Хватит лезть к нему, не видишь, что ли, он тебя терпеть не может!
Михаил, который и правда в последнее время был холоден, вдруг взвился:
— Ты за языком следи! Мне от нее не тошно, а от твоей матери! Знаешь, что она сделала? Сестру твою в детдом сдала! А теперь ее, может, обижают где-то, а мы…
Анна хотела остановить его, но не успела. Никита побледнел.
— Врешь, — прошептал он.
— Правда. А теперь извинись перед Аней и вали в свою комнату.
Никита не извинился, ушел, хлопнув дверью.
— Зачем ты так? — расстроилась Анна. — Он же ребенок.
— Пусть знает правду, — отрезал Михаил.
Странно, но этот случай словно встряхнул его. Он стал чаще улыбаться, больше времени проводить с мальчишками.
— Надо верить, что с ней всё хорошо, — говорила Анна. — Ее любят, о ней заботятся.
Поиски они прекратили, но Анна не могла отпустить эту историю. Она листала сайты с фотографиями детей, искала девочек, родившихся в мае семнадцатого, приглядывалась к малышкам в детских садах, надеясь увидеть в них черты Михаила. Со временем это стало привычкой, но надежда таяла.
Параллельно Анна начала следить за страницей Ирины в соцсетях. Та выкладывала всё: новые платья, ужины в ресторанах, детей — близнецов, мальчика и девочку, темноволосых и веселых. Анна злилась на себя, но не могла остановиться: если Ирина везла детей в парк, Анна тащила мальчишек в тот же парк; если Ирина делала новую прическу, Анна тоже записывалась к парикмахеру.
Жизнь Анны и правда стала похожа на день сурка: подъем, завтрак, детский сад, работа, дом, готовка, уборка. Но этот ритм ее успокаивал. Она не была красавицей, не блистала талантами, но здесь, в этом доме, чувствовала себя нужной.
Дима, как маленький медвежонок, ходил за ней по пятам, помогал, даже когда вырос. Артем замкнулся, особенно в подростковом возрасте, прятался за длинной челкой и что-то рисовал на компьютере. Анна однажды увидела его наброски — яркие, в стиле комиксов, но спросить не решилась. Никита же продолжал держать дистанцию, напоминая, что она здесь чужая.
— Как восемнадцать стукнет, сразу свалю, — бросал он.
Анна только кивала. Она взяла на себя общение с учителями: Никита в школе чудил, Артем путался в математике, и только Диму хвалили.
Однажды Михаил взорвался, когда Артем принес очередную двойку:
— Я тебе компьютер для чего купил? Покажи, чем ты там занят!
Анна остановила его:
— Не надо, Миш. Он исправится. Правда, Артем? Ты же знаешь, что для училища нужен хороший аттестат.
— Какого еще училища? — буркнул Михаил. — Пусть в автомеханики идет!
Через пару дней Артем подошел к Анне:
— Это правда про аттестат? Что пятерки нужны?
— Правда, — кивнула она.
— Может, репетитора по математике?
— Найдем, — улыбнулась Анна.
Артем не стал вдруг лучшим другом, но смотрел на нее уже иначе.
Следить за Ириной стало для Анны одержимостью. Она листала старые фото, где Михаил, молодой и счастливый, обнимал Ирину в легком платье. Анна представляла себя на ее месте, и каждый раз на глаза наворачивались слезы.
Однажды она застала Никиту у сумки Михаила. Он что-то прятал в кулаке.
— Что там? — спокойно спросила Анна.
Никита молчал.
— Если на ерунду, положи обратно. А если для девочки, я поговорю с отцом.
Все знали, что у Никиты появилась девушка — Катя, веселая, с рыжими кудрями.
Никита вдруг покраснел:
— Теть Ань… А куда идти, если… ну… если ребенок? Про аборт, в общем.
Анна замерла.
— Ты о чем, Никита? Катя беременна?
— Да. Ей семнадцать. Ее мать убьет.
— А ты ее любишь?
— Это мое дело, — буркнул он.
— Конечно. Но любимую девушку на аборт отправлять… Это неправильно.
Никита молчал.
— Значит, так, — сказала Анна. — С отцом я поговорю. А Кате скажи, пусть собирается и переезжает к нам.
— К нам? — опешил Никита.
— Да. За свои поступки надо отвечать. Это твой ребенок. И с Катей так нельзя — аборт может навредить.
— У вас тоже так было? — тихо спросил он.
Анна сглотнула боль.
— Нет. У меня была болезнь в детстве. Поэтому своих детей у меня нет. Но теперь вы — мои.
Она ушла, чтобы Никита не увидел ее слез.
Катя переехала. Она оказалась бойкой и доброй. Ее мать, суровая женщина в строгом костюме, приходила дважды. Первый раз требовала, чтобы Катя сделала аборт. Катя отказалась, а Никита ее защищал. Второй раз мать привезла вещи, заявив, что дочери у нее больше нет. Анна утешала Катю:
— Увидит внука — простит.
Михаил ворчал, но смирился:
— Дедом в сорок лет стану, представляешь?
Анна думала о том, что Ирина тоже станет бабушкой. Интересно, приедет ли она?
Когда родился маленький Саша, мать Кати пришла. Посмотрела на внука, вздохнула:
— Ну, что уж теперь…
С Анной они подружились. Пили чай, болтали о жизни. Однажды мать Кати показала фото с похода:
— Это мы с классом картошку пекли. Вкуснятина!
Анна замерла. На фото девочка с картошкой в руках была копией Димы.
— А это кто? — спросила она, стараясь не выдать волнения.
— Лиза Смирнова. Умница, только по физре тройки.
Анна снова подключила Веру. Через три дня у нее был телефон матери Лизы — Ольги. Анна волновалась, но позвонила. Ольга сразу поняла:
— Вы, значит, мать?
— Нет, — затараторила Анна. — Я жена отца.
Объясняла сбивчиво, но Ольга перебила:
— Давайте встретимся.
Ольга оказалась теплой и открытой. Она рассказала Лизе в четыре года, что она приемная. У Ольги был сын и еще одна приемная дочка, Катя.
— Не знаю, стоит ли рассказывать Лизе про отца, — сказала Ольга. — Но я подумаю.
На следующий день она позвонила:
— Мы согласны. Но если Лизе будет некомфортно, мы уйдем.
Анна боялась, что Михаил рассердится за то, что она скрывала поиски. Но он только разволновался:
— А вдруг я ей не понравлюсь?
— Ты отец, — твердо сказала Анна. — Как ты можешь не понравиться?
Встреча прошла лучше, чем она могла мечтать. Лиза оказалась живой, как Никита, талантливой, как Артем, и ласковой, как Дима. Семьи подружились: Лиза с сестрой часто приходили в гости, играли с Сашей.
Однажды Никита сказал Анне:
— Лиза так похожа на маму. Не внешне, а… жестами, что ли. Думаешь, стоит маме рассказать про Лизу? И про Сашу?
— Расскажи, — кивнула Анна. — Это правильно.
И вдруг поняла: она больше не боится Ирину. Это ее семья, ее место. Она посмотрела на Михаила, на мальчишек, на Катю с Сашей, на Лизу, смеющуюся с Димой, и улыбнулась.
— Мы дома, — прошептала она. — Все на своем месте.
И в этот момент Анна почувствовала, как что-то внутри отпустило. Она была счастлива.
